Отправлено: 14.02.06 17:00. Заголовок: Челябинская операция летом 1919 года
Позвольте, господа, предоставить на Ваш суд некоторые фрагменты из моей работы о Челябинской операции...
«ЧЕЛЯБИНСКАЯ ОПЕРАЦИЯ ЛЕТОМ 1919 ГОДА» МАЛОИЗВЕСТНЫЙ ЭПИЗОД ИЗ ИСТОРИИ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ НА ВОСТОКЕ РОССИИ … Большой и Малый Сунукуль, Непряхино, Кисегач, Чебаркуль, Тургояк, Увильды, Бишкиль, Шахматово, Шершни, Первое и Второе озеро, Касарги, Калды, Сугояк — все эти названия очень хорошо знакомы челябинцам. Здесь излюбленные места отдыха и заветные местечки рыбаков, грибников и ягодников. Однако мало кто из живущих сейчас и гуляющих по этим чудесным местам знает, что места эти обильно политы кровью, а деревья посечены пулеметными очередями и осколками снарядов в самом, возможно, кровавом и жестоком сражении братоубийственной Гражданской войны …
Преамбула (вместо историографии) В истории Гражданской войны в России и теперь, спустя восемьдесят лет после ее окончания, есть еще немало вопросов, хотя в советский период было издано тысячи томов специальной и мемуарной литературы, и казалось бы на этом можно ставить точку. Однако, точку ставить, оказывается, еще очень и очень рано. Ведь советская литература освещала исключительно одну сторону, — естественно, красную, а противоположной стороны, как бы и не существовало... Однако, несмотря на обилие работ, посвященных Гражданской войне, среди них крайне мало трудов, содержащих серьезный анализ вооруженного противостояния на Востоке России. Такое положение дел существовало в советской исторической науке при всех режимах, вождях и правителях. Сразу же после окончания Гражданской войны, в СССР выходило множество публикаций в периодике, воспоминания ее участников, в которых были некоторые удачные попытки проанализировать боевые действия на фронтах. Наиболее ценными и удачными в отношении исследования хода боевых операций были издания, посвященные историям конкретных дивизий и воинских формирований РККА . Но они были изданы мизерными тиражами, затем много десятилетий пролежали в спецхранах и сейчас практически недоступны. В конце 20-х—начале 30-х гг. политическая атмосфера «наверху» изменилась — историки вынуждены были повсеместно воспевать заслуги «гениальнейшего полководца всех времен и народов», и поэтому об обороне Царицына мы знаем все и даже больше. Боевые операции на юге России, которым «посчастливилось», что в них принимали участие такие верные ленинцы и сталинцы как Ворошилов, Буденный и т. п., были досконально проанализированы и стали обязательным материалом для изучения на всех военных кафедрах страны. А вот на Восточном фронте, к несчастью, оказались на командных должностях практически одни «враги народа» и описывать их «геройские подвиги» было равносильно самоубийству . В конце 30-х гг., когда многих авторов исследований и мемуаров настиг «беспощадный карающий меч диктатуры пролетариата» по обвинению в контрреволюционной деятельности, тысячи этих книг благополучно отправились на полки спецхранов, были «вычеркнуты из памяти народной» и напрочь забыты. В 1956 году состоялся ХХ съезд КПСС, после чего наступил новый период развития «отечественного летописания» о Гражданской войне, и началось прославление ее «славных героев—мучеников», «оклеветанных и безвинно погибших в годы культа личности Сталина». Практически ноль информации было в этих бесчисленных сочинениях о «героях Гражданской войны», написанных в конце 50-х—60-х гг. на волне так называемой «оттепели», изображавших «героя» (чаще всего, расстрелянного в подвалах НКВД «врага народа»), прямо-таки «ангелом небесным» и напоминавших по своему содержанию своеобразные большевистские «Жития святых». По существу, все работы советского периода грешат однобокостью в освещении событий — рассматриваются лишь операции красных, да и то, если они приводили к какому-либо успеху, о действиях белой стороны или вообще замалчивается, или они преподносятся в крайне искаженном, извращенном или карикатурном виде. Основным содержанием этих изданий по традиции было акцентирование внимания на руководящей роли большевистской партии в Гражданской войне, о чем исписано миллионы страниц, а непосредственно анализу хода боевых действий, расстановке сил, структурам армий, личностям командного состава, отводилась второстепенная роль. Конечно, комиссары и политотделы со своими заградительными отрядами (кстати, «изобретенные» большевиками задолго до 1941 г.) внесли немалую лепту в победу красных в Гражданской войне, но не главную. Основные события все же разворачивались не в кабинетах партийных деятелей, а на полях сражений.
Читая литературу тех лет, невольно задаешься вопросом — а с кем же, все-таки, с каким таким безликим, мифическим врагом доблестно сражалась Красная Армия? Что же представляли собой как боевые единицы «деникинские», «колчаковские» и «врангелевские» «полчища»? Как они сражались? Какова была структура их армий? Что за люди стояли во главе антибольшевистских вооруженных формирований? Кто они? Что ими двигало? Что с ними стало? Ответа на эти вопросы, к сожалению, мы не найдем ни в одном советском издании. В конце 50-х—70-х гг. началось издание документов по истории Гражданской войны, но это затянулось на долгие десятилетия и конца этому не видно. Вообще, издание документов по Гражданской войне (хотя бы красных!) — отдельный и чрезвычайно сложный вопрос. В основной своей массе они так и продолжают пылиться на полках архивов. «Всего» 50 лет после окончания Гражданской войны понадобилось, чтобы выпустить в свет «Директивы главного командования Красной Армии», и еще 20 лет для выхода «Директив командования фронтов» . До издания директив командования армий, дело так и не дошло… Не лучше обстояли дела по исследованию борьбы на Восточном фронте и во «вражеском» стане эмигрантов. Генерал В.М. Молчанов в 1974 г. писал, например, в своих воспоминаниях: «Сравнительно много написано о борьбе с большевиками армий юга России, запада и севера, но очень мало в настоящее время трудов, освещающих борьбу Народной армии и армий Верховного Правителя адмирала Колчака на востоке России» .
И вот, настала смена эпох, канули в лету НКВД, СССР, КПСС и иже с ними, и в печати наконец, сначала тоненьким ручейком, а затем широкой рекой стала появляться литература и о Белом движении. Но что это? История повторяется! Снова и снова подробнейшим образом рассматриваются бои под Егорлыкской и Каховкой, поход Добровольческой армии на Екатеринодар, сражения в Северной Таврии, Перекопская операция (т. е. опять юг России!), только теперь, уже зачастую те же самые авторы, что вчера еще клеймили «белогвардейскую нечисть», резко сменили «ориентацию», дружно запели осанну «врагам» и события теперь освещаются исключительно с белой стороны. Реальной картины как не было, так и нет. И вновь Восточный фронт оказался на последнем месте (вероятно, в связи с удаленностью от «центра цивилизации»). А ведь этот фронт на протяжении почти всей Гражданской войны был главным. Ведь именно здесь, на востоке, с мощного выступления 30-ти тысячного Чехословацкого корпуса и с захватом в мае—июне 1918 г. ряда городов, повлекших за собой свержение власти советов и началась полномасштабная Гражданская война в России. Поэтому крайне удивительно и непонятно прохладное отношение историков к событиям на Восточном фронте. В исследовании боевых операций на востоке множество «белых пятен». Вот одним из таких практически неразработанных вопросов и является сражение под Челябинском в июле—августе 1919 г. К примеру, Уфимская операция подробным образом рассматривается в целом ряде работ , о Тобольско-Петропавловской операции, обороне Оренбурга написаны специальные исследования , довольно глубоко разобрана Златоустовская операция , чего не скажешь о Челябинском сражении, имевшем важнейший, если не решающий ход на всю дальнейшую историю Гражданской войны. С 17 июля по 5 августа 1919 г. на подступах и в районе Челябинска шли упорные ожесточенные бои, в которых с обеих сторон, по оценкам разных источников, участвовало до 80 тысяч человек. Однако до сих пор не существует подробного описания этого сражения, длившегося более двух недель и унесшего тысячи и тысячи жизней, но мы, кажется, знаем гораздо больше об осаде Трои и Карфагена. Практически неизвестны имена участников этой битвы ни с красной, ни тем более с белой стороны. Нет и никакого памятного знака в Першино (где, по воспоминаниям одного из «колчаковцев», происходили самые ожесточенные схватки и где большевики после битвы свалили в ямы и зарыли всех погибших в этой братоубийственной бойне). По мнению некоторых исследователей, Челябинское сражение явилось верхней точкой «излома», после которой армия адмирала А.В. Колчака начала отход на восток и свой крестный путь на Голгофу.
Советские историки, писавшие об этом периоде, обходили стороной и никогда не рассматривали в подобающем свете актуальность и значимость сражения под Челябинском, или рассматривали походя, как о чем-то мелком, пустяковом, не стоящем особого внимания . В первом, по существу, серьезном издании о Гражданской войне, в трехтомном сборнике «Гражданская война. 1918—1921» (М., 1928), под редакцией ее участников и впоследствии «врагов народа» А. С. Бубнова, С. С. Каменева и Р. П. Эйдемана Челябинское сражение освещается мимоходом и необъективно. В том же году крупный исследователь периода Гражданской войны Н. Е. Какурин , в своем капитальном двухтомном труде «Как сражалась революция» (М., 1928) отвел сражению под Челябинском лишь три (!) строчки. В 1930 г. П. Санчук в своей статье о Челябинской операции (кстати, единственной специальной военно-исторической статье за всю советскую историю, конкретно посвященной данной теме) в журнале «Война и революция» довольно подробно рассмотрел ход сражения под Челябинском, но из-за малых размеров журнальной публикации пропустил множество немаловажных подробностей и никак не отметил в своей статье исключительную масштабность проблемы ; в дальнейших же исследованиях Челябинскому сражению в энциклопедиях и различных справочниках, по сложившийся традиции, отводилось лишь несколько строк в порядке описания, с искаженными датами, именами, номерами полков и т. д. Удивляют так же мемуары красных — подробно, шаг за шагом описывая битвы 1918 г., затем сражения под Уфой, авторы почему-то все как один, дружно замолкают на описании столкновений под Челябинском или обходятся двумя-тремя общими фразами и переходят на Тобольско-Петропавловскую операцию. Вообще, в проблеме публикаций о Челябинском сражении есть что-то мистическое. Как будто, на него наложено какое-то проклятие, табу или еще какая неизвестная чертовщина! Практически ни словом не обмолвились о Челябинском сражении в своих мемуарах М. Н. Тухачевский (Избранные произведения), В. К. Путна (Восточный фронт), Г. Х. Эйхе (Даешь Урал!) и многие другие участники сражения. Среди многочисленных воспоминаний участников Гражданской войны, изданных Челябинским издательством нет ни одного, непосредственно посвященного сражению под Челябинском, и что особенно удивительно, о восстании в городе 24 июля 1919 г. местных рабочих. Белые эмигранты в своих воспоминаниях и оценках Гражданской войны так же мало затрагивали эту тему. К. В. Сахаров как командующий армией и Ф. Ф. Мейбом, участник сражения под Челябинском, в своих мемуарах приводят некоторые ценные, но фрагментарные сведения . Автором данной работы найдено лишь два свидетельства, где обращается внимание на огромную значимость Челябинского сражения — красного командарма Г. Х. Эйхе , отметившего в одной из своих работ (причем разрядкой!): «…обе стороны на колоссальном участке фронта ждали решения своей судьбы, а решалась она на главном направлении в Челябинском сражении» , и белого генерал-лейтенанта барона А. П. Будберга, пророчески начертавшего в своем «Дневнике»: «При неуспехе же над нами разражается полная, решительная, никогда и ничем непоправимая катастрофа…»
В местной региональной прессе статьи о Челябинской операции появляются регулярно, в основном в связи с очередной годовщиной «освобождения Южного Урала от колчаковщины». Из периодики за 1930—1990-е годы создается впечатление, что они написаны одним человеком чуть ли не под копирку. Старательно переписывая друг друга, авторы непременно говорят о захвате на станции Челябинск бронепоезда (при этом в их описаниях обязательно присутствует С. С. Вострецов, сменивший убитого пулеметчика и «длинной очередью» из пулемета остановивший железнодорожный состав), приводится речь у Народного Дома начдива А. В. Павлова, военкома А. П. Кучкина или его заместителя В. Г. Бисярина (тут варианты) с призывом к рабочим выступить на подмогу Красной Армии, приводятся фантастические цифры о вооружении и вступлении в бой 4, 6 или 8,5 тысяч (тут тоже варианты) челябинских и копейских рабочих, выдуманное известие, что операцией руководил «сам» Колчак, штаб которого якобы находился в Баландино , безбожно перевираются (или выдумываются?) фамилии командиров полков красных и т. д. Все укладывается в этакую схемку: Красная армия победоносно наступает, преследуя разбитого уже врага, но вдруг в районе Челябинска начинает испытывать некоторые затруднения (нехватку в людях), командиры обращаются за помощью к челябинским рабочим, и те, как один (обязательно с пением «Интернационала»), выступают на фронт, «колчаковские полчища» окончательно разгромлены и бегут. Информации собственно о ходе операции, передвижениях частей, численности войск, фамилий командиров воинских соединений в этих статьях нет. Зато в огромных количествах есть апологетика коммунистического режима с непременной задачей «лягнуть мертвого льва». С течением времени авторы все более ударялись в мифотворчество и в статье Ф. Н. Брагина, опубликованной в 1999 г., в захваченных на станции Челябинск эшелонах белых уже фигурируют танки (!) Исключением из этого ряда являются опубликованные в последние годы статьи А. И. Скорикова и Е. В. Волкова , написанные в спокойном, объективном духе. При этом они невелики в размере, что объясняется характером изданий, в которых они увидели свет, и не претендуют на всеобъемлющее раскрытие темы. В публикуемом ниже материале автор попытался на основе доступных источников восстановить события и имена, связанные с Челябинской операцией, и надеется, что этот труд будет интересен всем, кто интересуется историей трагических событий Гражданской войны на Южном Урале.
1 Весеннее наступление 1919 г. и последующий отход армий адмирала А.В. Колчака
В начале 1919 г. после крупного успеха белых под Пермью (24 декабря 1918 г.) и неудач под Уфой (31 декабря 1918 г.) и Оренбургом (22 января 1919 г.) положение на фронте стабилизировалось. Противоборствующие стороны готовились к решающему наступлению. К весне 1919 г. общая численность войск адмирала А. В. Колчака была доведена примерно до 400 тысяч человек. Кроме них, в Сибири и на Дальнем Востоке находилось до 35 тысяч чехословаков (войска 1-й дивизии имели штаб в Иркутске, 2-й дивизии — в Красноярске), 80 тысяч японцев, более 6 тысяч англичан и канадцев, более 8 тысяч американцев (японцы, англичане, канадцы и американцы дислоцировались в районе озера Байкал и дальше на запад не продвигались), более тысячи французов, а также формирования поляков (свыше 10 тыс. солдат и офицеров, располагались в районе Ново-Николаевска), сербов (полк имени майора Благотича стоял в Челябинске, и в районе ст. Тайшет действовал батальон югославов), итальянцев (концентрировались в районе Красноярска), румын (румынский легион трансильвано-буковинских стрелков — около 1200 солдат — с июня 1919 г. нес охрану железной дороги от Нижнеудинска до ст. Култук) и других. Но практически все они дислоцировались в тылу и в боевых действиях участия не принимали. Да и соединения Белой армии в большинстве своем находились в тылу. Непосредственно на всем фронте (Сибирская, Западная, Оренбургская, Уральская армии и Южная армейская группа) было сосредоточено около 130 тыс. солдат и офицеров, 1300 пулеметов и 211 орудий. Им противостояли советские армии Восточного фронта общей численностью 101 тыс. штыков и сабель, 1882 пулемета и 774 орудия . Замысел красного командования состоял в следующем: 2-я и 3-я армии должны были при тесном взаимодействии отбросить противника к Екатеринбургу. На юге 1-й и 4-й армиям предстояло, удерживая Оренбургский и Уральский районы, развить активные действия для восстановления связи с Туркестаном. В центре усилиями 5-й армии предстояло продолжить наступление на Челябинск. Этому должен был содействовать маневр 1-й армии, части которой путем обхода левого фланга белых выходили им в тыл в районе Троицк—Верхнеуральск. Однако планам большевиков не суждено было осуществиться. По поводу направления главного удара белогвардейских войск существует несколько разноречивых мнений. Но челябинскому историку Е. В. Волкову на основаниии архивных документов вполне убедительно удалось доказать, что на совещании 11 февраля 1919 г. в Челябинске было решено, что главный удар наносит Западная армия, как наиболее сильная, в направлении Самара—Саратов. Другие армии прикрывали ее фланги справа и слева. Предполагалось, что Сибирская армия генерала Р. Гайды выступит немного раньше, чтобы оттянуть на себя часть сил Красной армии и таким образом оказать поддержку быстрому наступлению Западной армии генерала М. В. Ханжина . В начале марта 1919 г. армии адмирала А. В. Колчака, опередив красных, перешли в генеральное наступление на всем протяжении 600-километрового фронта. Тяжелое положение создалось для красных на северном крыле Восточного фронта, прикрывавшем подступы к Вятке, Ижевску, Казани. Наступавшая здесь Сибирская армия белых под командованием генерала Р. Гайды нанесла сильный удар в стык 2-й и 3-й армий красных, захватив с ходу Оханск и Осу, но дальнейшее продвижение было к середине апреля остановлено упорным сопротивлением 3-й армии красных, укрепившейся в районе железной дороги Пермь—Вятка. На участке 2-й армии красных, прикрывавшей дальние подступы к Казани, белые добились более существенных успехов. Переправившись через Каму, они овладели в первой половине апреля Воткинском, Ижевском, Сарапулом. Разбитые части 2-й армии красных были с тяжелыми потерями отброшены к реке Вятке. В начале мая войска Сибирской армии форсировали Вятку и открыли себе путь на Казань. Направление главного удара белых обозначилось в центре Восточного фронта, где против 5-й советской армии действовала Западная армия генерала М. В. Ханжина. Белогвардейцы прорвали фронт и начали быстро продвигаться вперед. В течении первых десяти дней наступления они захватили Бирск, затем Уфу. В районе Уфы разгромленные части 5-й армии едва вырвались из окружения и с огромными потерями (до половины личного состава армии) в беспорядке отходили на запад. В первой половине апреля красные потеряли Белебей, Чистополь, Бугульму, Бугуруслан. Западная армия белых стремительно продвигалась к Волге, и к середине апреля 1919 г. подошла к ней у Казани и Самары на 80, а у Спасска — до 35 км.
Фактическим разгромом 5-й армии и быстрым продвижением к Самаре и Бузулуку создалась угроза левому флангу 1-й армии красных, действовавшей в районе Южного Урала, которая тоже вынуждена была отступать. Одновременно на южном крыле Восточного фронта активизировала свои действия Отдельная Оренбургская армия атамана А. И. Дутова, захватившая Актюбинск и отрезавшая от Советов Туркестан. На Орском направлении белые заняли отр. Колпацкий, с. Абдрахманово, Файзулино, Татлыбаево, в Верхнеуральском направлении — с. Байназарово, Мурадышево, Янбаево . Прорыв в центре Восточного фронта открывал реальную возможность для соединения в районе Волги армий адмирала А. В. Колчака и генерала А. И. Деникина и совместного их наступления на Москву. Власть большевиков повисла на волоске. В стане красных началась настоящая паника. В апреле 1919 г. был объявлен после опубликования ленинских «Тезисов ЦК РКП(б) в связи с положением на Восточном фронте» срочный призыв в Красную армию мужчин 1886—1890 гг. рождения. В кратчайший срок методом жестоких репрессий было поставлено в строй около 30 тысяч офицеров, около 66 тысяч унтер-офицеров, 1,2 миллиона рядовых. В качестве насильственного привлечения в Красную армию офицеров широко применялся институт заложничества. В целом в РККА на 15 апреля 1919 г. было мобилизовано полтора миллиона человек. Всего за апрель—май 1919 г. в армии Восточного фронта было направлено более 110 тыс. человек . 10 апреля 1919 г. в Симбирске состоялось совещание РВС республики и РВС Восточного фронта, на котором были приняты военно-организационные мероприятия. Согласно принятому решению армии Восточного фронта были сведены в две группы, действующие одна к югу, другая к северу от реки Камы. Командующим Южным участком Восточного фронта был назначен М. В. Фрунзе. В его подчинении были все полевые войска, находящиеся южнее р. Камы: т. е. 5, 1, 4-я и Туркестанская армии. Находившиеся к северу от Камы 2-я и 3-я армии были объединены в Северную группу и в оперативном отношении подчинены командующему 2-й армии В. И. Шорину. В постановлении совещания указывалось, что главной задачей советских войск на востоке является уничтожение армий А. В. Колчака. Реввоенсовету фронта было предложено в десятидневный срок, т. е. к 20 апреля 1919 г. представить главкому план операций разгрома армий адмирала А. В. Колчака . В предстоящих боях главная роль отводилась Южной группе армий. Поэтому командование Восточного фронта поручило М. В. Фрунзе разработать окончательный план разгрома основных сил противника. Он вошел составной частью в общий план всего фронта, согласно которому главный удар наносился по Уфе.
Отправлено: 07.03.07 14:46. Заголовок: Челябинская операция
Уважаемый исследователь! Как Вы считаете, относятся ли к Челябинской операции и подлежат ли исследованию в рамках ее изучения боевые действия войск 3-й белой армии в ходе отступления от Челябинска к реке Тобол в период 04-14.08.19г? Если нет, то как по Вашему мнению врамках какой темы должен изучаться этот 10-дневный период отступления? С уважением Олег.
Отправлено: 11.01.08 11:13. Заголовок: уважаемый автор вопр..
уважаемый автор вопрос о челябинской операции затрагивался в советской прозе в частности в произведении челябинского писателя марка гроссмана "камень-обманка"челябинск ю-урал. 1978. в его части первой романа посвященной непосредственно а.в. колчаку "ночи перед концом", естественно с каких "позиций" он рассматривает не надо ни кому объяснять.небезизвестный челябинский историк м.д.машин(свою деятельность посвятивший оренб.казачеству ) в "перестроечной" статье "челябинский рабочий" за 86 или 87(июнь и к сожалению № не помню)
Отправлено: 14.06.13 20:47. Заголовок: Отрывки из статьи Са..
Отрывки из статьи Санчук П. Челябинская операция летом 1919 г. стр.67-68.
..3-я белая армия (Уральская, Уфимская и Волжская группы), потерпев поражение под Златоустом, отходила на восток, стремясь задержаться на естественном горно-речном рубеже и подготовленных на нем позициях на линии ст. Кундравинская, р. Миасс, Верх. Кыштымский. Для удержания этой линии оставлялись 12-я Уральская, 1-я, 3-я, 7-я и 11-я Уральская дивизии. Остальные дивизии (8-я, 13-я Казанская и 6-я) отводились в резерв. В распоряжение командующего Уральской группой геи. Иванова подошла 12-я Сибирская дивизия. Сосед справа (2-я Сибирская армия) отходил в беспорядке вдоль железной дороги Екатеринбург—Тюмень. Сосед слева (Южная армия) 20 июля переходил в наступление. Поспешно укреплялся район Кыштымских заводов и перешейки между озерами Увильды—Аграды, Миясово—Еловое, Ишкиль— Аргазн. Моральное состояние некоторых дивизий было очень низким. В первые дни боя 47-й полк 12-й Сибирской дивизии целиком сдался в плен. В волжской группе (ген. Каппель) имели место переходы к красным целых соединений: так, например, по донесению ген. Каппеля от 16/V1I (А ОР, д. No 3128) «одна из лучших рот 3-й дивизии, оставив на поле истерзанный труп офицера, и ушла к красным». Ощущался недостаток в офицерском составе. Забитость железной дороги бегущей на восток буржуазией в значительной мере тормозила подвоз армии. Командование армии пыталось поддержать дух войск казачьими частями и призывом к офицерству. Для укомплектования частей надежным составом была объявлена 21 /VII мобилизация всей интеллигенции в прифронтовом районе (Челябинском, Курганском, Петропавловском и Кочетовском уездах), которая не дала никаких результатов: явилось буквально несколько десятков человек... По данным белого штарма к 20 июля численный состав армии выражался: 26 062 штыков, 3 812 сабель, 650 пулеметов и 91 орудие, 4 бронепоезда и 12 самолетов. В армии находилось до 4835 невооруженных солдат. В период с 15 по 20 июля армия получила свыше 4 000 пополнений из 11-го и 4-го кадровых полков..
Отправлено: 14.06.13 20:55. Заголовок: ...План белого коман..
...План белого командования сводился к следующему: с занятием красными Челябинска ударами из района Даутова, Сакулова,- Мансурова (севернее Челябинска) на юг и из района южнее оз. Синеглазовское в северо-западном направлении уничтожить 5-ю армию х, для чего севернее Челябинска должны были сосредоточиться 13-я Сибирская и с отходом перегруппироваться 8-я, 4-я дивизии и Ижевская бригада (Уфимская группа). Южнее Челябинска в районе оз. Синеглазовское должна была отойти 12-я Уральская дивизия и перегруппироваться корпус ген. Калпеля. Армейский резерв (13-я Казанская див.) отводился за правый фланг Волжской группы и 6-я дивизия в район Круглый. Для обеспечения перегруппировки и сосредоточения армия должна была активно оборонять район Верх-Кыштымский, озерные перешейки на линии Верх.-Кыштымскнн, ст. Кундравинская. Ген. Сахаров, крепко веря в мощь своих дивизий, считал возможным осуществить свой довольно сложный и замысловатый план, по которому красные должны были залезть в Челябинский мешок, а ему придется только легким нажимом с севера и юга завязать его. Впрочем и у этого хитроумного стратега было неважное настроение и он дал право ген. Войцеховскому (командующему северной ударной группой) перейти в наступление до окончания сосредоточения всей группы в том случае, если красные проявят большую активность (но этого к его счастью не случилось). При помощи сверхсложных маневров на поле боя ген. Сахаров рассчитывал сосредоточить севернее Челябинска кулак до 16 000 бойцов и южнее до 10 000 (ген. Каппель). Так, например, 12-я Уральская дивизия из района Харлушев должна была отойти южнее Челябинска, а ген. Каппель—сдвинуть весь свой фронт к северу. Итак, намерения противников сводились: 5- красной армии—быстрыми решительными действиями сбить белых с перешейков и ударом 27-й и 35-й с. д. по правому флангу противника овладеть Челябинском. 3-й белой—как можно дольше удерживать перешейки, выиграть время для перегруппировки и затем, смяв оба фланга, окружить в районе Челябинск и уничтожить 5-ю Красную армию.
Санчук П. Челябинская операция летом 1919 г. стр.71.
(продолжение) Боевые действия на первом этапе свелись к упорным боям в отдельных очагах сопротивления. Решающее значение имела борьба 26-й с. д. за Миасские позиции, 27-й и левого фланга 26-й с. д.-за район Ннжне-Карасинский, Ераткулова 1-я, Ямбатова и бои 5-й с. д. с подошедшей 12-й Сибирской дивизией белых. Против 26-й с. д. оборонялась Волжская группа (ген. Каппель), занимая 3-й и 1-й дивизиями (до 6000 штыков) сильный оборонительный рубеж, по восточному берегу р. Миасс на линии Кураминова, Непряхинский и прикрывая свой левый фланг Волжской и 2-й отдельной Оренбургской казачьей бригадами.
вытеснив нз междуозерных перешейков главные силы группы—12-ю Уральскую дивизию (оз. Миясово, оз. Ишкуль), 1-ю бригаду 4 й дивизии (оз. Ишкуль, оз.Аргази) и 4-ю отд. Оренбургскую казачью бригаду (оз. Аргази, оз. Увильды), на рассвете 19/VII была атакована резервной 2-й бригадой 4-й дивизии из района Нижне-Карасинский и 8-й дивизией из района Аумбаева и попятилась своей 1 й бригадой назад. Вследствие того, что все бригады были втянуты в бой, начдиву удалось восстановить положение только к исходу 21/VII, т. е. потерять двое суток, в то время как 26-я с. д. ударом на Нижне-Карасинский могла бы не только протолкнуть свою соседку и нанести серьезное поражение Уфимской группе, но даже если и не сорвать, то во всяком случае дезорганизовать план белых. Увлекшись преследованием Каппеля, только 20/VII (вечером) один полк 26-й с. д. атаковал Уфимскую группу с юга, но это было и поздно и слабо. Отсутствие взаимопомощи между дивизиями и потеря двух суток 27-й с.д. предоставили белым время для организации северного кулака. В ночь на 21/VII 13-я Сибирская дивизия начала перебрасываться из района Есаульская в район Саккулова, Даутова, а Уфимская, группа начинает отход в этот же район. Еще более резкого упрека заслуживает за «халатное отношение» к своему соседу справа 35-я стр. дивизия, которая к исходу 18/VII, заняв, без особых усилий исходное положение, оставалась в ожидании новой директивы армии в бездействии, ведя усиленную разведку на восток и северо-восток и донося штарму прямо-таки фантастические сведения о сосредоточении якобы «крупных сил белых восточнее оз. Сагалвишь; оз. Казылташ». Воспользовавшись этим бездействием, командующий Уральской группой (ген. Иванов-Мумжиев) производит перед носом 35-й с. д. смену полуразвалившейся 7-й дивизии 45-м полком 12-й Сибирской дивизии, причем 7-я дивизия разоружилась, передав свою артиллерию и пулеметы 12-й Сибирской дивизии (АОР, д. No 31—28). Таким образом, первый этап операции был выигран белыми, они получили время для перегруппировки и хотя незначительно, но расстроили ударные дивизии 5-й армии. На фронте Уральской группы белые потерпели значительное поражение. 5-я красная дивизия 2-й армии отбросила группу к р. Карабалка, причем в ночь на 20/VII 47-й полк 12-й Сибирской дивизии в районе Кирпичики целиком перешел к нам (53 офицера- и 1 010 солдат).
(продолжение) ..Неурядица в управлении дала возможность белым безнаказанно произвести столь грубую тактически и оперативно малограмотную перегруппировку и к полдню 24/VII сосредоточить Северную ударную группу (13-я Сибирская, 8-я дивизии, 1-я бригада 4-й дивизии, Ижевская бригада) в район Даутова, Саккулова, Мансурова, перебросить из Челябинска в резерв группы (д. Исаева) школу ген. Москаленко, создать из боеспособных остатков 7-й дивизии и 3-й казачьей бригады отряд ген. Мамаева и бросить его на р. Зюзелка против левого фланга 35-й с. д. для обеспечения ударной группы с северо-востока.
В 6 часов 24/V1I 27 с. д., обогнав своих соседей двумя полками 1-й и 3-й бригад, вышибает из Челябинска Сборный отряд ген. Косьмина и занимает город. В этот день 1-я и 2-я бригады 27-й с. д. и 1-я бригада 35-й с. д. повернули фронт на север и северо-восток и с упорными боями, тесня прикрывающие северную ударную группу белых бригаду 4-й дивизии, один полк 8-й дивизии и 4-ю казачью бригаду, достигли к исходу суток Круглый, ст. Долгодеревенская (1-я бригада 27-й с. д.), район Касаргинскнй (2-я бригада 27-й с. д.).
1-я бригада 35-й с. д. разорвалась и занимала 308-м полком ст. Долгодеревенская, 309-м полком Дербышева и 307-м (резерв) Ишалино, причем 2-я бригада этой дивизии остановлена отрядом Мамаева на р. Зюзелка, 26-я с. д., несмотря на острую нужду в патронах, энергично потеснила Волжскую группу и левым флангом овладела ст. Полетаево и, бесцельно действуя правофланговой 1-й бригадой на юго-восток, не дала возможности ген. Каппелю создать южный ударный кулак.
В 5 час. по омскому времени северная ударная группа с линии устье р. Зюзелка, оз. Урефты переходит в наступление, направляя главный удар (13-я, 8-я и Ижевская бригады) на фронт Акбяшева, Харлушев как раз по самому слабому участку красного фронта—стыку 27-й и 35-й с. д. Одновременно южная ударная группа должна была «ударить» на Полетаево в обход Челябинска с юга, но 26-я с.д., упредив ген.Каппеля, разбивает марширующую 12-ю Уральскую дивизию, занимает с рассвета 25/VII Шумаковский, Тимофеевский и заставляет Каппеля отказаться от наступления до подхода из арм. резерва 13-й Казанской дивизии, т. к. 12-я Уральская дивизия потеряла боеспособность.-
Санчук П. Челябинская операция летом 1919 г. стр.75.
(продолжение) Севернее Челябинска белые имели почти двойное превосходство (13-я Сибирская, 8-я Камская, 4-я Уфимская дивизии и Ижевская бригада - 13 700 штыков, 1700 сабель, 240 пулеметов и 50 орудий). ..27-я сд окрыленная успехами истекшого дня, с утра 26/VII переходит на всем фронте в наступление, принудив своей активностью топтаться на месте 13-ю, 8-ю и 4-ю дивизии белых в течение всего дня. Правда, Ижевская бригада продолжала громить 1-ю бригаду 35-й с. д. и отбросила ее в район Аргаяш.
..Точно так же наперекор предположениям командарма развиваются события на главном направлении 27 и 28/VII. Вместо преследования начдивы 26 (тов. Эйхе) и 27 вечером 26/VII совещаются в Челябинске и, признав положение тяжелым, решают разбить правый фланг ударной белой группы в районе Метелева, во исполнение чего начдив 27 делает последние усилия и, воспользовавшись малой активностью белых на подступах к Челябинску с востока, снимает 27/VII 242 с. п. из района Тугайкуль и бросает на левый фланг дивизии в разрыв с 35-й с. д. Но блестящая победа этого полка (полк совершенно, разбил 50-й полк 13-й Сибирской дивизии, взяв один батальон в плен) дала только частный успех и временно обеспечила левый фланг дивизии, в то время как в центре белые продолжали теснить 2-ю и 1-ю бригады, грозя отрезать железную дорогу западнее Челябинска. ..Таким образом оба противника попадают в тяжелое положение. Северная ударная белая группа, не поддержанная Волжской и Уральской группами, сама оказывается в мешке; оба фланга не обеспечены, а тылам угрожает 5-я красная дивизия. Тяжесть положения усугублялась наличием все растущего процесса разложения белых частей (за три дня 25—27/VII группа потеряла до 3 500 чел. только перебежчиками).
Отправлено: 03.11.14 17:34. Заголовок: Из книги В. Краснова..
Из книги В. Краснова "Колчак. И жизнь, и смерть за Россию": "В руки красных под Челябинском попал интересный документ. Автор его, капитан Колесников - начальник штаба дивизии, был зарублен со всем штабом красным разъездом, и противнику достались записки капитана." Далее приводятся его размышления и предложения по проблемам армии. Возможно автор книги взял это из красного источника, к которым принято относиться "очень осторожно". Но капитан Колесников был на самом деле...По С.В. Волкову капитан Колесников начальник штаба 5-й Оренбургской стрелковой дивизии с 14 мая по 3 июля 1919 года. Еще капитана Колесникова я встречал в мемуарах зимы конца 1918 начала 1919 годов(вроде бы). Может однофамилиц. Он вроде бы там был начальником штаба формирующейся дивизии в Сибири, затем после какого-то конфликта был переведен на фронт. Чьи мемуары я уже не помню и содержание мемуаров тоже забыл, давно читал. Вспомню обязательно скажу. Меня больше заботит словосочетание " под Челябинском". На сколько я знаю в Челябинской операции никакой штаб белых вырублен не был.
Отправлено: 03.11.14 23:16. Заголовок: Капитан Николай Влад..
Капитан Николай Владимирович Колесников (15.11.1880 - 29/30.01.1937, Шанхай) с октября 1918 г. был начальником штаба 6-й (10-й) Казанской стр. дивизии. В 1920 г. в особом отделе штаба Дальневост. армии, в окт. 20 г. редактор г-ты "Русская Армия". В эмиграции в Шанхае.
Отправлено: 15.02.15 00:14. Заголовок: Господа. Потому что ..
Господа. Потому что с Господом. В разных источниках пишут по-разному. Где стояла 12-я Сибирская стрелковая дивизия? В Уральской группе? Или в Волжской группе? Или в Сковывающей группе Косьмина?
Отправлено: 15.02.15 01:06. Заголовок: Я вспомнил... вот ду..
Я вспомнил... вот дурак. В Уральской группе на севере между озерами. Там где и охранения не было. Развалившиеся и мало боеспособные уральцы 7-й и 11-й дивизий не представлявшие из себя ничего. Вот оборзевшие сибиряки и начали переходить на сторону красножопых. А чего бы не перебежать, когда кругом никакой сильной власти. Это все равно что 100 детдомоских ребят отправить в другую страну на отдых под началом всего лишь одного вожатого. Я был в такой ситуации. И из детдомовских сколотил банду в Болгарии. Когда мы ездили отдыхать туда, мне понравилось, что они легко управляемы, если им пообещать какие-либо блага. опять я отвлекся... короче толпа мобилизованных крестьянских парней в количистве около 6-8 тысяч под предводительством 150-200 офицеров естественно оборзела, тем более осознавая, что справа и слева по 500-600 уральцев(возможно ввиду своей не информированности они даже не подозревали, что по бокам есть белые; когда в роте 200 парней не желающих умирать за какого-то там Кильчака, а над ними всего лишь 4-5 офицеров...ну в общем вы представляете себе, что из этого выходит), а спереди стоят борцы за свободу, так тем более можно с чистой совестью убить несколько офицеров и перейти к красным. Конечно вы мне приведете в пример 13-ю Сибирскую дивизию, так я вам скажу, когда справа и слева лучшие из лучших(ижевцы и камцы) переходить на сторону врага просто глупость. Попадешься этим - не пощадят, убьют на месте. Мейбом в своих воспоминаниях так себя расхвалил, что невольно вспоминается Наполеон( как польские уланы лезли в речку и тонули с радостью, потому что умирать на глазах Бонопарта великая честь). Он единственный учил свой батальон военному делу, остальные кругом дураки и пьяницы, он рассказывал своим офицерам истории из гражданской войны, а они его слушали завороженные. Он поймал лично агитатора и загрузил его так, что его убили его же солдаты. Он в Челябинской операции захватил полевую кухню большевиков, он разбил целый конный отряд и артиллеристы ему постоянно сыпали комплименты. Он вывел остатки 50-го полка и получил благодарность от командующего дивизией, успев при этом опозорить своего командира полка. Ну вот такие геройства за геройствами. А почему же такой талантливый писатель не описал боевые действия 13-й Сибирской дивизии в Тобольской операции? А похвастаться было нечем? А чего ж так? Чернила кончились? Только вот вопрос
Воспоминания бывшего прапорщика 22-го Златоустовского горных стрелков полка
М. В. Белюшина о сражении под Челябинском летом 1919 г.
Я был участником боев под Челябинском 25—31 июля 1919 г., но только не в Красной армии, а в Белой, в должности начальника саперной команды 22-го Златоустовского полка уральских горных стрелков, каковыми они практически не были, так как не только не проводили специального обучения, но даже не были вообще обучены как стрелять.
Полк входил в состав 6-й Уральской дивизии уральских горных стрелков, которая начала формироваться в Златоусте после прихода чехов. В дивизию входили 21-й Челябинский полк, который начал формироваться в Челябинске, но ввиду того, что в Челябинске в то же время начал формироваться штаб 3-й Западной армии и инженерно-технические части армии, а затем был из Екатеринбурга переброшен штаб 3-го Уральского корпуса уральских горных стрелков, в который входили кроме 6-й дивизии 7-я Уральская (штаб которой находился некоторое время в Екатеринбурге), Челябинский полк для формирования был переброшен в Златоуст. Осенью и зимой в этих полках свирепствовал страшный тиф, скосивший ¾ состава полков. Полки в конце января были выведены в села Куваши и Медведевку, а позднее в село Миньяр в 75 верстах западнее Златоуста.
23-й Миасский полк формировался в Миассе, а 24-й Саткинский в Златоусте. Полки были сведены только в Миассе, где в марте 1919 г. начали свой боевой путь, приняв участие в начавшемся весеннем наступлении Белой армии. Под Бугурусланом Миасский и Саткинский полки были приданы соседней Южной армии генерала Бакича, в которой и остались до конца войны.
Таким образом, в дивизии остались только два полка — Челябинский и Златоустовский. И дивизия только именовалась таковой, практически превратившись в бригаду. За это время по пути от Бугуруслана до Кусы она была много раз потрепана, а после упорных боев под Кусой 10—11 июля наш полк пришел в Златоуст в составе 70 штыков. В Златоусте наш полк получил пополнение 500 чел. молодых татар, незадолго до этого призванных в армию.13 июля полк походным порядком был направлен для переформирования в станицу Миасскую, где пробыл только три дня, так как 25 был брошен в бой за Челябинск, для чего переброшен в станицу Петровскую, куда прибыл утром 25 июля.
Только из очерка А. Моисеева «Огненный меридиан», напечатанного в газете в 1973 г. (до этого он в 1972 г. провел у меня два вечера), я узнал, что 21-й и 22-й полки (Челябинский и Златоустовский) в числе первых пошли в наступление на Челябинск от станицы Петровской.Только через 54 года мне стало понятно, почему перед началом наступления оказался в расположении нашего полка (дивизии) командир корпуса генерал Голицын, человек очень высокого роста и могучего сложения (в советской литературе о гражданской войне его ошибочно называют князем: раз Голицын, значит князь — он же был просто Голицын), который будучи полковником в 1-ю Мировую войну одно время командовал 15-м Сибирским стрелковым полком, в котором я служил в ту войну под Ригой. Кроме него был и командующий 3-й Западной армией Колчака генерал Сахаров, в отличие от Голицына человек маленького роста, кругленький. Я стоял недалеко от них и имел возможность рассмотреть их, были они почему-то без всякой свиты. Но ни с кем из офицеров и солдат совершенно не разговаривали, никакого ни напутствия, ни благословения мы перед боем не получили, так что в бой пошли без энтузиазма. Мы не привыкли еще после весеннего наступления, наступать разучились. Как написал А. Моисеев, мы действительно пошли в наступление в 5 час. дня и вначале успешно, но уже вскоре покатились обратно, но на исходных позициях полка красные цепи были встречены артиллерийским огнем с прямой наводки Уральской отдельной легкой батареи, которая была сформирована тоже в Златоусте из бывших учащихся разных средних учебных заведений. Красные цепи начали отступать, для преследования их была брошена сотня оренбургских казаков, но «казачки» почему-то скоро вернулись обратно, таким образом в конце дня 25 июля наш полк оставался на исходных позициях у станицы Петровской. Казачков мы больше не видели все дни.
В этот день с нами вместе наступал отдельный отряд полковника Сорочинского, который, как я только недавно узнал из литературы о гражданской войне, до сдачи Челябинска был начальником контрразведки города. Я тогда и не мог предполагать, что этот лысый, добродушного вида полковник, прикрывавшую свою лысую голову от жгучего солнца намоченным в воде носовым платком, был весьма жестоким начальником контрразведки. На другой день его отряд, видимо, был куда-то переброшен, возможно, по прямому его назначению, так как мы отряд больше не видели. В первом бою наш полк понес большие потери убитыми и ранеными офицерами и солдатами. Потеряли много и оружия (пулеметов и винтовок) и патронов. Очевидно поэтому нас больше в наступление не бросали, и мы все остальные дни в зависимости от результатов наступления наших «именитых» соседей — 4-й Уфимской им. Корнилова и 8-й Камской им. Колчака дивизий — двигались вперед или назад, выравнивая линию фронта. В один из дней, очевидно 27 или 28 числа, мы таким образом оказались верстах в 3—4 от Челябинска и собирались уже ужинать в нем. Но ужин «не состоялся», а когда армия покатилась по дороге на Курган, мы составили ее авангард и в качестве такового без боев заняли позиции только за Курганом, на узком берегу Тобола, в августе месяце.
Бывший начальник саперной команды 22-го Златоустовского полка уральских горных стрелков армии Колчака ныне пенсионер Белюшин Михаил Владимирович.
Златоуст, 13 июля 1975 г.
К воспоминаниям М. В. Белюшина приложена записка в редакцию газеты «Челябинский рабочий» следующего содержания:
Уважаемая редакция!
Посылаю вам свои воспоминания о боях под Челябинском в составе армии Колчака 25—31 июля 1919 года.
Если найдете нужным, опубликуйте их.
В Златоусте я остался один из бывших офицеров, мне 78 лет.
Отправлено: 09.06.15 20:45. Заголовок: Приводимые ниже восп..
Приводимые ниже воспоминания, посвященные освобождению Челябинска от колчаковцев, принадлежат Василию Александровичу Протасову (1856 — 1929) — городскому деятелю, краеведу, брату М. А. Протасова, в июле 1919 г. — члену комитета по охране порядка и безопасности граждан (представителю от общества взаимного страхования).
Мне от нескольких лиц приходилось слышать, что днем вступления Красной Армии в Челябинск должно считать 24 июля 1919 г. Это неправильно и вот почему: заседание комитета по охране города (на время безвластия) было последним — вечером 23 июля. Тотчас после заседания, я, по указанным адресам, отправился разыскивать пишущую машинку, чтоб отпечатать хоть несколько экземпляров «К населению г. Челябинска» (последний лист настоящего дела). Навстречу мне (бывшая Сибирская и продолжение ее Ивановская улицы) спешно двигались подводы с мешками (очевидно, мука с мельницы Архипова, или с мельницы Толстых близ самого города).
Однако, разыскать пишущую машинку мне не удалось и я вернулся домой, где застал дожидающимся меня домовладельца Литвина из нашей, Никольской тогда, улицы.
Де факто в городе не было уже ни какой власти и мы, естественно, опасались первым делом погрома еврейского населения, а — вполне возможно — и общего. Рассуждая на эту тему, мы с Литвиным (член комитета) решили в предстоящую ночь ходить по нашей улице, чтоб в случае начала «беспорядков» немедленно оповестить население нашей и, по возможности, прилегающих улиц. Ночью однако ничего особенного не случилось. 24-го я встал часов в 10 утра (потому что лег спать около 5 утра) первым делом занялся разрешением вопроса где бы разыскать пишущую машинку.
Вспомнив, что у одного знакомого за рекою была пишущая машинка, я направился туда. На мосту, навстречу мне, то и дело стали попадаться спешно идущие горожане; я, занятый своей мыслью, не обращая внимания, шел все вперед, да вперед. Наконец меня кто-то окликнул вопросом: «Куда Вы? Разве не видите, что делается?» В это время над мостом разорвалась шрапнель (или другого рода какой-то снаряд — я в этом не сведущ). За тем в воздухе, по направлению с северо-востока на юго-запад, засвистели снаряды (или пули). Я было остановился, а потом решил продолжать путь: свистит и разрывается высоко в воздухе — следовательно не опасно[1]. На Хлебной площади еще больше и больше встречается граждан; я все таки-иду; канонада продолжается (вероятно со стороны отступающих белогвардейцев), а ответа на нее с противной стороны нет (Хорошо не знаю и утверждать не могу, но — кажется с колокольни Симеоновской церкви давались сигналы куда направлять выстрелы на подступающих к городу красноармейцев).
Я уже прошел сенную площадь, иду по Екатеринбургской улице; знакомый к которому я шел, сидит у ворот на лавочке. Объясняю причину моего визита, а он мне говорит: «На какой черт тебе теперь пишущая машинка — видишь, что делается». — А ты-то что сидишь, спрашиваю я. «Заставили вот телефон караулить, — вот и сижу.»
Оказывается, на заборах, на ставнях домов — видимо спешно — протянута телефонная полевая проволока по Екатеринбургской улице и далее за город; а откуда она тянулась — я не интересовался.
Весь этот день шли воинские обозы с полевыми кухнями, аммуницией и т. п. по направлению в Сибирь. Было действительно жутко, но утверждать, что именно в этот день, т. е. 24 июля вошли в город красноармейцы, не основательно. Кажется вечером этого дня был разграблен белогвардейцами кооперативный еврейский магазин на Уфимской улице в доме Холодова; забраны мука в мешках, разного рода крупы, соль и т. п. съестные припасы — вернее всего это могут установить евреи, из коих многие по сие время здесь живут; о разграблении же других магазинов ни чего не знаю.
Часов с 10 вечера началась канонада из орудий видимо со стороны наступающих красноармейцев по окопам белогвардейцев. Момент был тяжелый; естественно, мы боялись бомбардировки города[2]; надо полагать, едва ли в эту ночь кто нибудь помышлял о сне...
К утру, когда почти совершенно рассветало, орудийная пальба прекратилась и только слышен был не благозвучный треск пулеметов, с чем челябинцы — большинство, конечно — ознакомились в первый раз. Ночью на 25-е июля то и дело улепетывали через город на кавалерийских лошадях офицеры со стороны западных окопов, в которых будто бы оставлены были только Сербские войска.
Я все это время был в доме брата (на углу Исетской и Никольской улиц). Мы не отходили от растворенных утром окон. Проходит в солдатской шинели, с винтовкой в руках, татарин или башкирец и спрашивает: «солдаты в доме есть?» Отвечаю «нет». — Дай покурить? Папирос у меня не было, я предложил подождать, принесу де табаку и бумаги; он дождался, пока я ему дал горсть табаку, бумаги и спичек. Тут же свернув и закурив цигарку, он поблагодарил и пошел далее по Исетской (на восток, т. е. по направлению в Сибирь). Я перешел в свой дом и также растворил у себя все окна. По нашей Никольской (теперь Советской) улице шагом проезжают — кучкою — 6 кавалеристов и, завидя меня стоящим у окна, приветствуют «С новым годом». Я также ответил им «с новым годом» — они засмеялись.
В этот же — 25 июля — или на следующий день ко мне поставили 7 кавалеристов; все они, за исключением одного, простой, симпатичный народ, но один из них (кажется по фамилии Давыдов) выглядел — так сказать — победителем; человек ужасно требовательный и — видимо — не пользовавшийся симпатией остальных (на дверях парадного крыльца кем-то была сделана надпись: «Давыдов — свинья»). Потом обнаружилась у нас кража пуховой подушки, оказавшаяся под седлом Давыдова, красивая лошадь которого по имени «Васька» от бескормицы изжевала его кожаную подушку над седлом, а потом у красноармейца из дома брата потерялся револьвер, в чем подозревали того же Давыдова.
Когда установилась в городе власть коменданта, приблизительно могу сказать по имеющемуся у меня документу потом, а пока настаиваю, что ранее 25 июля[3] 1919 г. красноармейцев официально в городе не было.
Василий Протасов. ***************************************************************************************************** [1] Как потом оказалось, в этот день, в местности Симеоновской церкви, одного гражданина (знаю, но забыл фамилию: он по профессии шапочник и любитель садовод, живет по Ключевской ул.) контузило разрывом снаряда в спину.
Отправлено: 30.07.15 22:30. Заголовок: Народная гвардия пиш..
Народная гвардия пишет:
цитата:
Господа. Потому что с Господом. В разных источниках пишут по-разному. Где стояла 12-я Сибирская стрелковая дивизия? В Уральской группе? Или в Волжской группе? Или в Сковывающей группе Косьмина?
В июле 1919г. 12-я Сибирская дивизия в Уральской группе, в группу Косьмина входили: Сербский отряд, части Саткинской егерской бригады и 6-я Уральская дивизия (2 полка).
В июле 1919г. 12-я Сибирская дивизия в Уральской группе, в группу Косьмина входили: Сербский отряд, части Саткинской егерской бригады и 6-я Уральская дивизия (2 полка).
Сербский отряд, это имеется в виду части Добр.полка сербов,хорватов и словенцев им. майора Благотича или какое-то другое сербское формирование?
Отправлено: 01.08.15 21:45. Заголовок: «Сербия — эта одна и..
«Сербия — эта одна из красивейших и доблестных страниц истории человечества. Сербия — это сплошное геройство». (Слова Верховного Правителя Адмирала Колчака, сказанные на банкете в Челябинске в феврале 1919 года). Великое отражается в малом. Героическая и славная Сербия, ставшая теперь большим государством, нашла свое отражение в небольшой воинской частице, именуемой Добровольческим полком сербов, хорватов и словенцев имени майора Благотича. Рыцарский дух, обязывающий дать помощь ближнему в минуту опасности, не покинул сербов, заброшенных судьбою в далекую и неприветливую Сибирь. С беззаветною самопожерт-венностью сербы принесли себя в жертву братской России, не прося за это ни наград, ни особой признательности. Героизм и присущая сербам храбрость выявились в бою под Челябинском.
Сербский полк, носящий имя славного героя майора Благотича, взявшего Казань и спасшего от большевиков для Всероссийского Правительства золотой запас до 800 миллионов рублей, оказался достойным имени погибшего под Казанью своего бесконечно храброго и беззаветно любившего Россию командира. Теперь, когда полк понес невознаградимые жертвы, когда он кровью и жизнью своих погибших под Челябинском офицеров и солдат запечатлел свои братские чувства перед братской Россией, будет справедливым дать характеристику той работы, которую полк с командным составом во главе посильно нес, закладывая в фундамент возрождающейся России не последний камень. После трагической гибели майора Благотича под Казанью и после оставления Казани Народной Армией оставшаяся сербская воинская часть под командой поручика Чедомира Протича, который искусно вывел вверенную ему часть из большевицкого кольца около Симбирска, была расквартирована в г. Челябинске. Здесь по инициативе сербского представителя г. Миланковича стал организовываться добровольческий полк сербов, хорватов и словенцев имени покойного майора Благотича. В несении труда по организации полка помимо г. Миланковича принимал участие и первый командир его, капитан 1-го класса Маринкович. В дальнейшем заботы о полке легли на капитана 1-го класса Павковича, который после отъезда Маринковича принял и несет по сие время обязанности командира полка. Полк с первых шагов своего существования заявил себя настолько здоровой воинской частью воодушевленной идеей помощи к воссозданию братской России, что высшее командование того времени в Западной армии возложило на полк заботу об охране спокойствия города Челябинска, имевшего крайне важное значение, как базы Армии. После ухода чешских частей на Д. Восток на сербский полк имени майора Благотича была возложена задача охраны ж.-дорожного пути от Челябинска до фронта Западной армии и сербских солдат полка можно было встретить в Троицке, Златоусте, Миассе и на станциях железной дороги, несущих охрану пути и оберегающих спокойствие вышеуказанных городов и местечек. Момент восприятия верховной власти адмиралом Колчак первый приветствовал в Челябинске Сербский полк имени майора Благотича. И возможно, что многие печальные события в гор. Челябинске в то время не произошли только потому что Сербский имени майора Благотича полк категорически заявил себя сторонником единоличной сильной власти в России, видя в этом единственный путь, который может привести Россию к спасению. А события в это время в Челябинске назревали грозные и такие, о которых будущий историк не применет упомянуть, что если бы они разыгрались, то повергли бы несчастную Россию в пучину еще больших испытаний. Когда была взята нашими войсками Уфа, то части полка выехали на охрану этого города, приняв на себя задачу борьбы с просачивающимися большевиками в Уральских горах и заводах. Насколько успешна была эта борьба видно уже из того, что большевики обратились со специальными прокламациями к солдатам полка. Помимо этой внешней работы на командном составе полка во главе с командиром Павковичем лежали нелегкие в тяжелой русской действительности заботы поддержания строгой воинской дисциплины в полку и внушения его составу беспредельной любви к России. Лозунгом работы командного состава было, что «без великой, единой и могучей России — не может существовать великая Сербия» — при чем этот лозунг внушался солдатам полка при всяком удобном случае. При полку издавалась сербская газета «Югославянское объединение», содержание которой с первого до последнего номера было полно любви и преданности России и необходимости принесения посильной помощи со стороны сербов к возрождению и восстановлению былого могущества и величия матери славянства — России. Каждый шаг иностранных государств, унижающий международное положение России, с горечью констатировался газетой а печальной и горькой памяти «Принцевы острова» были охарактеризована:, как оскорбление всего славянского мира. Результаты всей этой работы выявились в момент отхода большевиков к Челябинску.
Все тыловые учреждения и воинские части были из города вывезены, остался один сербский полк имени майора Благотича для обеспечения спокойствия в городе до последней возможности. Полк, представляя из себя тыловую воинскую часть, не готовился выступить на фронт, но 23 июля командующий армией генерал Сахаров заявил, что ему необходимо выступление сербов на фронт. И полк, не оставляя охраны города, выступил в ночь с 23 на 24 июля в составе одного батальона на фронт. Имея незначительный численный состав, всего 1200 с лишним человек, офицерство и солдаты полка заявили, что если России нужны в настоящий момент жертвы и доказательства преданности, то Сербский полк готов их принести. Геройство и упорство, проявленное сербами на занимаемом фронте, заставили большевиков бросить на сербский батальон превосходные силы и сербы, потеряв убитыми почти всех офицеров бьющегося батальона и до 200 солдат, принуждены были отойти. В бою особенно отличился командир роты поручик Любомир Пиля, герой взятия Казани, бывший адъютант майора Благотича. Поручик Пиля три раза бросался в штыковую атаку, отгоняя наступающего врага на расстояние почти двух верст. Командир батальона капитан Шимунич, когда большевики начали особенно жестоко наступать, крикнул: «Сербы, не позорьте свои шайкачи! Напред!» и кинулся в бой, но был также сражен пулей врага русского народа. Кроме указанных офицеров в этом бою погибли смертью славных героев командир роты подпоручик Гаврич, начальник пулеметной команды Хас, взводный офицер Шрамцер и ранен был в грудь на вылет адъютант батальона поручик Попович. В то время, как батальон дрался на фронте, другой оставшийся батальон для охраны города принужден был подавлять вспыхнувшее восстание в городе и потерял убитыми двух офицеров, подпоручиков Кларича и Финка, а также до 50 солдат.
Итак полк запечатлел свою любовь и преданность России гибелью своих членов из офицерского и солдатского состава. Рыцарский дух сербского народа выявился в полной мере в небольшой воинской частице. Слова Верховного Правителя, сказанные о Сербии нашли свое подтверждение не только на полях славной маленькой страны, но и в необъятных степях далекой суровой Сибири.
Рыцарство обязывает к жертвам и рыцари современной истории — сербы в лице полка майора Благотича эти жертвы дали в самой невознаградимой форме.
Геройская смерть — высшая форма жертвы, и сербы ее принесли во имя любви к братской России. В великий текущий момент воссоздания матери славянства — России, сербы своею кровью окропили ее фундамент. И эта святая кровь будет невидимым звеном, лучшим цементом, связующим во веки Сербию и Россию.
Юрий Еленев (Русская Армия (Омск). - 1919. - 8 авг. - № 169).
Отправлено: 01.08.15 21:48. Заголовок: 29 июля - 1 августа..
29 июля - 1 августа в ходе Челябинской операции в тяжёлых встречных боях с красными у шахтёрского посёлка Тугайкуль (современный Копейск) под Челябинском погибло большинство бойцов и офицеров Саткинской отдельной егерской бригады.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 50
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Пожалуйста, помогите мне дорогой Коллеги.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума