Была в годы Гражданской войны в Красной армии одна часть, не заслужившая большой славы, но во многом особенная - сформированная известным красным героем Г.Д. Гаем: 1-я Красная Кавказская кавалерийская дикая дивизия. Да, именно так она официально и называлась, включая слово "дикая". Название, как утверждают мемуаристы, придумал лично Гай, который планировал подчеркнуть происхождение дивизии в расчете на будущее продвижение ее по Кавказу, где к ней должны были присоединиться горцы. Отсюда и приставка "дикая", что отсылало к прозвищу Кавказской кавалерийской дивизии царской армии.
О формировании и боевом пути дивизии рассказывал ветеран дивизии А.В. Голубев, который служил в ней комиссаром единственного 5-го легкого артдивизиона. Рукопись с воспоминаниями о службе была опубликована в №7 Военно-исторического журнала за 1968 г., а после опубликована в сборнике "Против Деникина" (М., 1969).Некоторые сведения есть в книге саранского краеведа Воронина.
В приказах и переписке Саранского гарнизона Первая красная конная кавказская дикая дивизия упоминается с конца октября по начало декабря 1919 года. 27 октября она выставляет караулы в городе. 5 ноября значится ее же дежурный по караулам. 19 ноября датирована телеграмма: «В Саранск начдиву Первой кавказской дикой дивизии Гая». Этим же днем помечена телеграмма и Саранск из Орска: «Мы, старые бойцы 1 Симбирской железной дивизии, желаем служить у своего прежнего дорогого начальника товарища Гая. Просим перевести из отдельного драгунского дивизиона 24 стрелковой железной дивизии. Владимир Мольский, Владимир Гнисика». Ему же в Саранск направлены телеграммы, датированные 28 и 30 ноября. 3 декабря помечено распоряжение, подписанное самим комдивом:
«Начальнику снабжения Первой красной кавказской дивизии. Приказываю выдать (10000) десять тысяч рублей оставленному в г. Саранске представителю дивизии для отправки выздоравливающих и прибывающих красноармейцев по месту нахождения дивизии.. Деньги выдать авансом под отчет в счет командировочных. Начальник Первой красной кавказской дикой дивизии Гая. /39/
Ко времени пребывания в Саранске дивизии Гая, к осени 1919 г. года, в Мордовии сложилась трудная обстановка. Здесь, в прифронтовой в то время полосе, формировались многие войсковые части: во второй половине 1918 года — полки Первой революционной армии, весной 1919 года — башкирские полки, летом — казачьи Мироновского корпуса, осенью пополнялась дивизия Гая. Эти формирования сильно истощили материальные ресурсы: продовольствие, фураж, конное поголовье.
Напряженность обстановки отразилась в приказах Саранского гарнизона. В одном из них указывалось: «Замечено, что по городу Саранску часто разъезжают совершенно без дела всадники войсковой части и ведут к полнейшему истощению лошадей». Этим же приказом предписывалось: «Всем командирам частей сделать распоряжение о прекращении бездельных разъездов по городу». В конце приказа предупреждалось: «Замеченные будут предаваться военно-революционному суду».
В одном из донесений командира и политкома Первой бригады начдиву Гаю сообщалось, что первый и второй полки этой бригады «не вполне обмундированы, снаряжены и вооружены. Много имеется красноармейцев, которые ходят совершенно раздетые и разутые».
Начальник Саранского гарнизона, он же представитель Запасной армии республики, Куличенко в приказе от 12 ноября требовал от командиров частей, чтобы они не вносили дезорганнзации в транспортное дело и «не позволяли себе без всяких нарядов забирать на улице крестьянские подводы».
Приказом по гарнизону от 28 ноября предупреждались работницы центральной телефонной станции Саранска, что за небрежную службу они будут арестовываться и передаваться в особы» отдел для осуждения по законам военного времени.
Недостаток продовольствия и одежды, плохая обеспеченность мылом и дезинфекционными материалами, перенаселенность в казармах вызвали в Саранске и прилегающих районах эпидемию тифа.
Для борьбы с этой эпидемией в начале ноября 1919 года в Саранск выезжали «реввоенсовет Запасной армии республики в полном составе, народный комиссар здравоохранения т. Семашко и главный начальник Санитарного управления республики». Начальник гарнизона строго и не раз предупреждал заведующих санитарными частями дивизии о поддержании чистоты и гигиены и указывал, «что виновным в неисполнении сего никакой пощады не будет».
В столь тяжелых условиях проходила подготовка Первой конной дивизии Г. Д. Гая к отправке на Юго-восточный фронт к Царицыну. Преодолевая трудности, командир дивизии при помощи /40/ советских органов Саранска и близлежащих районов сумел пополнить и снабдить дивизию, укрепить моральное состояние бойцов, которые отпранились на фронт вполне готовыми к ведению боевых действий.
20 декабря 1919 года сообщалось из Саратова, что дивизия Гая включена и состав 10 армии. 22 декабря начдиву конной Гаю из штаба 10 армии телеграфировали в Камышин, а 29 декабря того же года дивизия сражалась уже в действующей армии под Царицыном (ныне Волгоград).
Нам кажется, что краткие архивные сведения, которые приведены здесь, недостаточно представили облик славного командира и его бойцов во время пребывания в Саранске. Для полноты картины воспользуемся воспоминаниями Е. М. Антонова, местного уроженица:
«С конной дивизией Гая, как и с другими воинскими частями, формировавшимися в Саранске, а также госпиталями, я соприкасался по той причине, что работал плотником в военно-инженерной дистанции... Плотник из меня был, конечно, плохой. Но. как говорят, «по Сеньке и шапка». Много было работ несложных: сколотить кормушку для коней, сделать коновязь, починить нары в казарме, скрепить расшатавшийся топчан в госпитале и т. п.
Располагалась гаевская дивизия в основном в красных казармах, кони — в конюшнях с южной стороны казарменного «городка». Некоторые подразделения дивизии были расквартированы в Макаровке, Луховке, Солдатском, Куликовке. Перед отправкой на фронт всех собрали в казармы. На одной из казарм со стороны бывшей Планской улицы виднелась вывеска с нарисованным на ней всадником в черкеске, с саблей в руке: «Штаб краснокавказской конной дивизии». Состав дивизии, несмотря на название, был разнородный. Черкески и бурки перемежались с шинелями. Много было кубанских казаков и иногородних из кубанских станиц, встречались бойцы и кавказских национальностей, как и сам Гаи. Вступили в дивизию и два куликовских «казака». К сожалению, оба не вернулись по окончании гражданской войны.
Помнится такая картина. В один из зимних дней площадь верхнего базара, пожалуй, вплоть до мельницы Якушева, была занята выстроившимися конниками. Раздавались команды то «смирно», то «вольно». Вдоль фронта скакал на коне Гай. На нем была белая черкеска, вокруг шеи повязан большой шарф, спускавшийся концами на спину и на грудь. Я в тот день плотничал в женской гимназии, превращенной в госпиталь. Не утерпел, конечно, чтобы не выйти, не посмотреть и /41/ не послушать происходящее на улице. Подошел к ограде, против которой как раз остановился Гай со своим окружением.
Товарищи! Сегодня отправляю вас на фронт...» — послышался его голос. Гай произнес небольшую речь. Рядом с ним три шелковых знамени. Перед ним три командира полков. Гай каждому вручал по знамени. Приняв знамена, командиры произнеси ответные слова. Особенно задушевно сказал последний из них. «Товарищ Гай! — сказал он. — Клянусь! Не выпущу этого знамени из рук до тех пор, пока оно не обовьет весь земной шар». Гай, по-видимому, был тронут произнесенным, снял папаху и поцеловал этого товарища.
Под звуки кавалерийского марша направились конники по Рождественской (ныне пр. В. И. Ленина — И. В.) улице к железнодорожной станции, где стояли приготовленные для них вагоны.
С приближением весны 1920 года развила свой военный зуд последняя ставленница Антанты панская Польша Пилсудского. Тогда нас, молодых строительных рабочих, попросили сменить топоры и пилы на боевые винтовки. Сказано — сделано! После непродолжительной подготовки в Пензе два эшелона молодых бойцов едут до конечной станции в западном направлении — Полоцка. Дальше езды нет. Железнодорожный мост через Западную Двнну был взорван. Переправившись по понтонному мосту, двинулись далее на запад, навстречу гремящей где-то за горизонтом канонаде. Через два-три дня влились в поредевшие фронтовые дивизии. Я попал в 54-ю стрелковую. Вскоре после нескольких стычек, порой для нас неудачных, все же сломили бешеный напор врага и погнали его вспять. Наступали на шляхту во взаимодействии пехоты с конницей. А конникн-то оказались те, которые формировали свои части в Саранске.
Присели однажды на привал по обочинам шоссе. Видим, едет кавалькада... Заметно, что она из начальствующего состава. Во главе кавалькады был Гай. Одет он был не по-кавказски, а по-обычному армейскому — в защитной гимнастерке и такой же фуражке, с орденом Красного Знамени на груди. Узнал сразу его горделивое кавказское лицо, не так давно виденное. «Красавец-Гай», «красивый генерал», — часто было слышно в армейской среде...
Пришлось близко увидеть его еще, но только в довольно печальной обстановке и с грустным лицом. Встретились в немецкой комендатуре лагеря интернированных, возле города Зальцведеля. Нас — трех, четырех человек красноармейцев привел немец из охраны на суд в комендатуру за совершенный нами «проступок» — нарушение лагерных правил. Товарищ Гай, как старший в лагере от советской стороны, вероятно, пришел для переговоров с «хозяевами» по какому-либо крупному вопросу. Он был с переводчиком /42/ из русских. На чем договорился Гай с немцами мне не было известно, а нам комендант объявил через немецкого переводчика — пять суток отсидки в карцере.
Месяца через два товарищ Гай уехал из лагеря. Говорили, что в Москву. Больше я его не видел» /43/.
Воронин И.Д. Достопримечательности Мордовии. Природные, исторические, культурные. Саранск, Мордовское книжное издательство, 1982. С. 39-43.
Идея ее формирования родилась в сентябре 1919 г. после прорыва Деникина. Инициатором создания дивизии был лично Г.Д. Гай, который рассчитывал создать дивизию из горцев-кавалеристов, командированных из всех частей РККА. Сначала предполагалось формировать дивизию в Симбирске, но там не хватило мест для кавалеристов и лошадей, и ее перевели в Саранск. Заодно Гай послал письмо в Самарканд, где попросил открыть набор в дивизию и послать в его распоряжение бывших бойцов его дружины, с которыми он воевал в Туркестане в начале 1918 г. Однако по результатам формирования дивизия состояла в основном из русских и частично кубанских казаков - кавказцев там было относительно немного. Тем не менее, кавказский характер ее было решено подчеркнуть формой - неизвестно, чья это была идея, может быть и самого Гая, но дивизия была едва ли не единственным соединением РККА, в котором кавказская военная форма была установлена официально. Голубев пишет об этом:
Вскоре дивизион был направлен в Казань, в Запасную армию республики.
В течение нескольких дней мы получили там все необходимое, в том числе недостающих людей, конский состав, материальную часть и особую форму одежды: белые папахи, бурки, черкески, бешметы, шаровары. Однако заменить наши пушки образца 1900 года нам не удалось: более современных не оказалось на артскладах.
Против Деникина. М., 1969. С. 286.
С этой формой у Голубева даже произошел казус:
Наш дивизион по какой-то случайности первым получил добротное обмундирование - "кавказскую" форму. Конники пожаловались Гаю, что их "обижают", и командир приказал начальнику снабжения отобрать у нас часть выделенного обмундирования и передать его в кавалерийские полки. Ф.А. Фролов дал письменное распоряжение, но так как на документе не было моей подписи (меня по какому-то поводу вызвал комиссар дивизии), представители конников возвратились в свои части ни с чем.
Узнав об этом, Гай вскипел. Ладный и статный, в синей яркой черкеске с пышными серебряными газырями и красном бешмете, он стремительно вошел в кабинет Голенко и, оглядывая меня с высоты своего роста, удивленно спросил:
- Так это ты, мальчик, не хочешь выполнять распоряжений начальника дивизиона?
Там же. С. 288.
К счастью, Гай, как свидетельствуют все мемуаристы, был вспыльчив, но разумен и дело решилось миром.
В декабре 1919 г. дивизию отправили под Царицын, она воевала на Кавказе и окончила бои на Кубани в начале 1920 г. Сначала ее планировалось использовать для очищения Кубани и взятия Крыма, для чего в подчинение Гая была переведена Азовская флотилия, от чего он упорно отказывался, считая себя неспособным справиться с флотскими соединениями - но командование настояло. Однако в начале марта Гая перевели в тыл формировать кавкорпус и вместо него назначили П.Е. Дыбенко. По словам Голубева, при нем порядки изменили: "Он добился исключения слова "дикая" из наименования соединения. "Кавказская" форма бойцов, состав которых тоже намного изменился, стала перешиваться на общекрасноармейскую" (Там же. С. 304-305). Видимо, поэтому боец улагаевского десанта А. Судоплатов записал у себя в воспоминаниях впечатления видевших эту дивизию в боях: "Конница, злые все, на головах носят рога коровьи" (Судоплатов А. Дневник. М., 2014. С. 148) - имелись в виду, конечно, буденовки.
В августе дивизия сражалась с именно с этим десантом, но была разбита им 18 августа под Ново-Роговской, в результате чего уцелела лишь половина состава. 2 сентября она была официально расформирована, слита с 33-й Кубанской квабригадой и образовала 5-ю Кубанскую кавдивизию.
И - единственный известный мне пока снимок 1-й Кавказской кавалерийской. Взят из известной книги Д. Кинга "Пропавшие комиссары". Ну, в подписи он называет это снимком 2-го кавалерийского корпуса, но дивизия именно и входила в этот корпус, а в марте Гай ее как раз покинул - так что скорее всего, на снимке и запечатлено прощание Гая с бойцами. Обратите внимане на чисто кавказские лица собравшихся...
Живой журнал voencomuezd
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума