"Волынь-43. Геноцид во "Славу Украине". Документальный фильм
В 1943 году вдалеке от линии фронта развернулась одна из самых крупных тыловых трагедий Второй мировой войны. На Волыни поляков, евреев, русских, армян рубили топорами, сжигали заживо, зверски пытали. Делали это не немецкие подразделения, а отряды Организации украинских националистов и УПА и их главари Степан Бандера и Роман Шухевич. Сегодня они - настоящие герои для украинских националистов.
Отправлено: 31.05.15 23:41. Заголовок: На Волыни в 1943 год..
На Волыни в 1943 году действительно произошла трагедия.Украинцы,Поляки,Евреи,Русские убивали друг друга.Кто из них "больше виноват" пока сказать очень спорно.Валить все на УПА и Бандеру(сидевщего в немецком концлагере),я думаю не совсем справедливо.Прежде чем кого то ,в чем то обвинять,неплохо было бы разобраться!? Щухевич тоже был простой немецкий гауптман(капитан).Он не мог принимать таких решений?
"Волынская резня" на самом деле была взаимной. И начали её поляки - своими репрессиями 1920-1930-х годов против украинцев. Именно поляки оккупировали Западную Украину, а не наоборот. Общие цифры потерь украинцев и поляков в 20 веке от взаимного противостояния - думаю, приблизительно равны.Соотношение 36000-50000 поляков против 50000-80000 погибших украинцев.Украинская википедия - со ссылками на источники - говорит, что только в одной Ровенской области от рук поляков погибло свыше 10 тысяч украинцев. А польско-украинское противостояное охватывало полностью или частично около 8 областей .
Отправлено: 01.06.15 14:09. Заголовок: "По данным 10-го..
"По данным 10-го (архивно-учётного) отдела КГБ при Совете министров УССР, суммарные потери советской стороны в 1944-1953 гг. насчитывали 30 676 погибших.
С 1944 до 1952 года в западных областях Украины репрессиям было подвергнуто 490 тысяч, то есть примерно полмиллиона человек: убито свыше 153 000, арестовано 134 000, выслано на поселение за пределы Украины свыше 203 000 человек."
Александр Гогун. Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы. ссылка на lib.oun-upa.org.ua
Таким образом, от рук советских палачей на Западной Украине погибло в пять!!! раз больше людей, чем было убито воинами УПА функционеров и приспешников советской власти.
Это не считая трех миллионов украинцев, в том числе детей, убитых голодом в 1932-33 годах, полностью уничтоженной украинской научно-технической и творческой интеллигенции, сотен тысяч сосланных в Сибирь и Казахстан.
«Волынская резня» - трагедия и спекуляции. Что именно произошло 11 июля 1943 года?Преувеличенное количество нападений на польские села стала ложным посылом, из которого сделан вывод о масштабной операции по всей Волыни. Оттуда же сделан вывод о существовании приказа, который предписывал полное уничтожение поляков, этническую чистку.
Приближение семидесятой годовщины трагедии польско-украинского конфликта на Волыни интенсифицирует не столько исторические, сколько политические дискуссии.
Горячей темой дискуссии в медиа стал проект постановления Сената об установлении 11 июля Днем памяти и мученичества кресовян [36 — см. список источников в конце текста]. То есть — о чествовании жертв конфликта лишь с одной стороны.
Такое предложение не новая для польского парламента — еще в июне 2011 года аналогичную идею озвучил депутат сейма Францишек Ежи Стефанюк [40]. В обосновании указано: именно 11 июля 1943 года состоялась массовая антипольская акция, охватившая около сотни населенных пунктов.
Насколько исторически корректным является данный тезис, попробую разобраться в этой статье.
Что именно произошло 11 июля 1943 года?
Ответ важен не только для выяснения деталей течения противостояния между украинцами и поляками, но и для общей его оценки.
Ведь концептуальные выводы многих историков о том, что антипольская акция УПА имела скоординированный характер и ставила целью уничтожение всего польского населения, базируются на тезисе, что в ночь с 11 на 12 июля состоялась масштабная операция, которая одновременно охватила десятки, а то и более сотни населенных пунктов.
Причем размах операции в историографии постоянно растет: в книге Гжегожа Мотыги «Украинская партизанка» говорится о 96 населенных пунктах [33, 328]; во вступительном слове к сборнику документов, изданного Институтом национальной памяти Польши и Службой безопасности Украины в 2005 году, — о 99 [11, 54]; в работе Владислава Филяра — 150 [38, 37-38], о более полутора сотен в монографии Игоря Ильюшина [5, 261], и наконец, у американского историка Тимоти Снайдера приведено наибольшее пока количество — 167 [ 24 207].
В частности, эти цифры и выводы историков стали основанием для юридических обоснований об антипольских акциях как геноциде — а, следовательно, и почвой для подготовки соответствующих политических решений Сейма и Сената [нижняя и верхняя палаты парламента Польши — ИП].
Верификация тех или иных фактов истории всегда начинается с верификации источников. Поэтому следует выяснить, на какие источники опираются выводы о масштабной операции 11 июля 1943 года.
Проанализировав польскую историографию, нетрудно заметить: главным источником информации для таких выводов послужили воспоминания, изданные в сборнике Владислава и Евы Семашко [39].
В своих работах я неоднократно подчеркивал: воспоминания, особенно записанные через десятки лет после описываемых событий, являются довольно неопределенным источником, а потому историки должны использовать их осторожно, обязательно сопоставляя с другими видами источников [1, 21-23].
Что касается конкретно собранных Семашко материалов, то иногда еще имеем дело и с умышленными попытками подстроить устные показания под собственные концепции.
Воспоминания, собранные украинскими краеведами Ярославом Царуком, Иваном Пущуком и Иваном Ольховским из этих же мест, часто подают диаметрально противоположную картину событий семидесятилетней давности [8-9;13-22, 25].
Историк Роман Кутовой провел интересное сравнение показаний, записанных в 607 населенных пунктах 11 районов современной Волынской области, упомянутых у Семашко и названных украинских поисковиков.
Число жертв, приведенное польскими и украинскими исследователями, совпадает или несущественно отличается лишь примерно в 20%; примерно для такого же количества случаев расхождение в оценке количества жертв колеблется в диапазоне 20-100%.
В около 60% случаев различия в информации огромны: по количеству украинских жертв доходит до разницы в 50 раз, а по численности польских жертв — даже в 150 раз [6, 102].
Поэтому есть серьезные основания сомневаться в достоверности воспоминаний (независимо от того, обнаруживаются они польскими или украинскими исследователями) как объективного источника.
Попробуем выяснить, какую информацию о 11 июля 1943 года содержат документы того времени. Прежде всего, материалы главных участников противостояния — польских и украинских подпольщиков, а также, дополнительно, материалы немецкой оккупационной администрации и советских партизан.
Развернутая сеть польского подполья в своих отчетах тщательно описывала нарастание польско-украинского конфликта, начиная с весны 1943 года.
Самое раннее из известных на сегодня сообщений, касающихся антипольских акций на Волыни в июле 1943 года, датировано 31 июля. Неизвестный подпольщик под псевдонимом «Соболь» информировал министра внутренних дел эмиграционного правительства Владислава Баначика:
«Убийства польского населения Волыни, осуществляемые украинцами, усиливаются. В период с 13 по 18 июля массовые убийства имели место в: Гурове, Гурове Великом, Гурове Малом, Выгнанци, Здзярах, Забoлотци, Садовий, Новынах, Загаях, Порцке, Олени и Ожешини . В луцкой епархии с 11 июля этого года убито 40 ксендзов» [12, 518].
Описанные в документе события не касаются дня, который нас интересует — ведь согласно отчету они произошли на следующей неделе, однако в более поздних документах польского подполья большинство из названных населенных пунктов будут отнесены именно к тем, которые были атакованы в ночь с 11 на 12 июля.
Зато в отчете генерала Тадеуша Коморовского, командующего Армии Крайовой, от 19 августа 1943 года упоминаются антипольские акции именно в эти дни. Здесь указано: «11 и 12 июля вырезано 60 польских сел на Владимирщине и Гороховщине» [28, 59].
Это короткое предложение в отчете, по сути, является единственным документальным подтверждением большого географического масштаба акции. Никаких деталей генерал не передает, хотя с момента описываемых событий прошло достаточно много времени — больше месяца. Документ не содержит ударения на одновременной атаке в течение одной ночи, а речь идет о результатах нападений за двое суток — 11 и 12 июля.
20 августа 1943 года министр внутренних дел Владислав Баначик отчитывается о ситуации на оккупированных немцами бывших территориях Второй Речи Посполитой за последние полгода:
«В последнее время эти формации — пишет он об отделах бандеровской и мельниковской ОУН, а также отряды Тараса Боровца „Бульбы“, — на которые большое влияние оказывают советские агенты, начали массовое убийство польского населения.
Акция изначально была направлена против поляков, привлеченных к немецкой администрации, сельской и лесной, а затем распространилась и на местных польских крестьян. В уезде Ковеля в селах Голобы, Мельница, Порицк, Велицк, Жмудче и других украинские банды вымордовали около 150 польских семей.
Во Владимирском уезде украинские убийства затронули 360 семей. Кровавые расправы украинцев над поляками имели место также в Костопольском уезде. Всего жертвами украинских преступлений стали около двух тысяч лиц польской национальности» [30, 45].
Никаких конкретных хронологических привязок это сообщение не содержит, из контекста понятно лишь, что речь идет о лете 1943 в целом. Важно, что, вспоминая о тех же территориях, что и Коморовский (Владимирский уезд), Баначик не пишет ни о какой масштабной одновременной акции в течение 11-12 июля.
В декабре министр внутренних дел, получив дополнительные отчеты с мест, разработал подробный отчет о событиях на восточных территориях в июле — августе 1943 года. Здесь в разделе «Волынь» находим конкретную информацию об уничтоженных польских населенных пунктах.
Баначик уже пишет о том, что «в середине июля одновременно в ряде местностей украинские банды напали на польское население в западных уездах Волыни, а именно Владимирском, Гороховском, в которых в прошедшие месяцы царило еще относительное спокойствие» [29, 44].
Далее, опираясь на показания беженцев с Волыни, которые оказались в Галиции, он приводит перечень местностей, атакованных в Гороховском (25 сел и колоний), Луцком (8 сел и колоний), Дубенском (17 сел и колоний) и Владимирском (27 сел и колоний) уездах [29, 44].так, речь идет о 77 населенных пунктах (цифра, близкая к приведенной Коморовским), но точной информации о времени этих атак не приводится, и опять-таки, из контекста можно понять, что речь идет либо об июле и августе 1943 года или в целом о населенных пунктах, уничтоженных с начала конфликта в августе 1943 года.
Зато далее в тексте представлен подробный отчет о событиях в окрестностях села Порицк, которые непосредственно касаются дней, что нас интересуют. Поэтому позволю себе развернутую цитату из этого документа:
«На этом поприще банды 11-13 июля одновременно провели нападения на ряд местностей. В состав этих банд входили между прочим украинцы-крестьяне из сел Самоволя, Грушев, Печихвосты, Стрельцы, причем в этих бандах было немало женщин и подростков.
Украинцы были вооружены разнородным оружием от автоматических карабинов и гранат до лопат и вил. Огнестрельное оружие было как советского, так и немецкого происхождения. Акция началась массово и почти одновременно 11 июля.
В местности Ожешин из тамошних 350 поляков живыми оставалось едва ли 60. Уцелели в основном те, которые в момент нападения находились вне дома, и только они смогли убежать за границы Волыни.
Банда пришла в 9 часов утра под руководством известного местным полякам Гжегожа Возняка, одетого в какую-то советскую униформу, в своем распоряжении имели тяжелое «машинованый» (? — «А») карабин и 6 автоматических карабинов. Польское население забрали из домов и убили на краю леса.
В городке Порицк 11 июля около 11 часов появилась большая банда в немецких мундирах. Польское население на тот момент находилось в костеле на воскресном богослужении. По людям, которые вышли из костела, был открыт огонь из карабинов и забросали их ручными гранатами.
Убиты около 100 поляков, тяжело ранен перед алтарем ксендз, также разрушены алтарь подрывом под ним орудийного снаряда. Банда ограбила городок и около 17 часов ушла в леса.
В местности Заболотцы украинская банда замучила 12 поляков, среди них одного священника.
В колонии Здзяры около 17 польских семей были убиты местными украинцами.
В местности Садовая убиты около 400 поляков. Учинила это банда, состоящая из 100 человек, вооруженных лопатами и вилами. Банда гуляла по окрестностям, долгое время вылавливая поляков, которым удалось сначала спрятаться в соседних лесах.
В местности Новыны убиты 35 поляков.
В местности Загаи из около 300 поляков, проживавших там, уцелело едва пять. Проводниками банды, состоявшей из 100 человек, были известные местным полякам украинцы Федак и Жук" [29 44-45].
Итак, здесь есть перечень из семи сел, которые были атакованы между 11 и 13 июля 1943 года.
Информацию об антипольских выступлениях 11 июля на Владимирщине подтверждает отчет командования Армии Крайовой Львовского региона. Здесь речь идет о нападении на шесть населенных пунктов, которые включали все упомянутые в отчете Баначика (не учтена колония Здзяра) [5, 262].
Упоминание об антипольской акции 11 июля 1943 года содержится в польской листовке «Украинцы за Збруч», изданной в июле 1944 года [23 74-75].
Следует напомнить, что те же населенные пункты согласно уже цитируемому отчету от 31 июля указаны как атакованные между 13 и 18 июля.
Дополнительную информацию об антипольских акциях, которые произошли в ночь с 11 на 12 июля в двух южных гминах Владимирского уезда, содержит воспоминание неназванного очевидца, предоставленное МВД как приложение к отчету в Лондон от октября 1943 года.
Этот рассказ открывает важные детали: по мнению автора воспоминания, подготовка к акции стартовала накануне, 10 июля, когда началась мобилизация украинцев в селах. Вечером на местах сбора прошли вече, где мобилизованным было объявлено, что ночью состоится акция против поляков.
«В час 2:30 по полуночи 11 июля 1943 года, — читаем в показаниях, — началась резня. Каждый польский дом окружили не менее 30-50 крестьян с холодным оружием и двое с огнестрельным.
Приказывали открыть дверь, а в случае отказа рубили двери. Бросали внутрь домов гранаты, рубили людей топорами, кололи вилами, тех, кто бежал, расстреливали из автоматических карабинов» [31, 48].
Убийства продолжались до 11 часов утра. После этого начался грабеж имущества разгромленных колоний. Кроме перечисленных в других показаниях семи населенных пунктов, здесь фигурируют еще пять: Гуров Великий и Малый, Выгнанка, Зигмунтивка, Витолдивка. При этом, опять-таки, три из них в отчете за 31 июля фигурируют как уничтоженные между 13 и 18 июля.
В целом, по утверждению очевидца, в результате этой акции погибло более тысячи человек. Похожая атака, по его мнению, произошло и на севере Владимирщины, но он не был ее свидетелем, поэтому никаких деталей об этом воспоминание не содержит.
В несколько более позднем отчете МВД, написанном в начале 1944 года, эти события названы организованной «национальной революцией», которая вылилась в убийства польского населения в «нескольких селах Владимирского уезда 11-12 июля» [32, 40].
Итак, в польских документах того времени находим довольно подробные описания нескольких (то есть от 11 до 19) акций, которые произошли в ночь с 11 на 12 июля, точно названы 12 местностей (хотя датой уничтожения части из них также назван период между 13 и 18 июля).
Однако нет свидетельств приведенных Коморовским масштабов — 60 населенных пунктов — поэтому можно предположить, что в отчете генерала говорилось о результатах антипольских операций в течение целого июля 1943 года.
Тем более нигде в польских документах нет подтверждения о более 150 сел, атакованных в течение одной ночи.
Очевидно, что операция, которая предусматривала бы одновременную атаку хотя бы 60 населенных пунктов, требовала серьезной координации, и поэтому должна была оставить хоть какие-то документальные следы и в материалах УПА, в отчетах различных ее территориальных подразделений. Но такой информации (по крайней мере, пока) не обнаружено.
Есть только два украинских документа, подробно рассказывающих о антипольских акциях 11 июля. Одним из них является обращение к полякам штаба отряда УПА «Сич» (действовал на территории Владимирского уезда) от 15 июля.
Здесь речь идет о попытке установить договоренности между украинским подпольем и штабом какого-либо из польских партизанских отрядов. Из монографии Рафала Внука и Гжегожа Мотыки узнаем, что речь идет о Зигмунте Румеле — «Кшиштофе Порембе» и Кшиштофе Маркевиче — «Чарте». В версии польских авторов отсутствуют детали этого инцидента, указано только, что польские командиры были убиты украинцами в ходе переговоров [34, 75-76].
Эти договоренности были сорваны атакой поляков в ночь с 10 на 11 июля на украинском штаб. Украинские повстанцы атаку отбили и в ответ «решили наказать польский штаб с наибольшей строгостью, что и сделали, причем пострадало польское население, на территории которого этот штаб находился» [7, 754].
Подробнее о ситуации, описанной в документе, можно прочитать у Ивана Ольховского. Исследователь указывает, что в апреле 1943 года воины повстанческого отряда «Сич» освободили от немецкой оккупационного присутствия несколько сел Турийского района. Среди этих населенных пунктов было польское село Доминополь.
Несмотря на то, что вокруг уже бушевала война между украинцами и поляками, здесь до противостояния не дошло. Более того, командование «Сечи» обратилось к местному населению с предложением сформировать военный отряд, который бы вместе с воинами УПА держал оборону против возможного наступления немцев.
Такой отряд в 90 человек был создан, однако мирное сосуществование было непродолжительным и завершилось кровавыми событиями в Доминополе.
По версии командования отряда «Сич», польские солдаты начали передавать информацию о повстанческом штабе, его расположении, особенности охраны и планах немецкой полиции, а в ночь с 10 на 11 июля попытались захватить сам штаб. В ответ украинские повстанцы на следующий день уничтожили польский отдел и все село Доминополь, которое было его базой [9, 16-18].
Итак, имеем информацию об антипольской акции, проведенной 11 июля, признание того, что во время нее пострадало гражданское население. Но в этом документе не найдем данных о том, что упомянутое событие было элементом более широкой антипольской операции, начатой в тот же день.
Напротив, здесь содержится оправдание убийства гражданского населения: «...поясняем, что мы не намерены ликвидировать польское население, а то, что произошло, — было необходимым для собственной обороны. На кровь мирного польского населения не посягаем» [9, 16-18].
Об этих событиях рассказывает еще один документ украинского подполья «Отчет по боям отряда „Сич“». В нем читаем: «11.VII. На Бискупчин в боевку Ч. 6 выехало 30 человек, чтобы провести ликвидацию сексотов, рекрутируемых преимущественно из польского населения. Уничтожено около 2 тысяч человек.
По нашей стороне жертв не было. 12.VII. выехало на Доминополь 150 стрелков, где проводили ликвидацию польского штаба и польских сексотов. Уничтожено около 900 человек, в том числе 10 польских партизан, находящихся в этом штабе» [4].
Итак, на территории деятельности отряда «Сич» в течение двух дней, 11 и 12 июля, были проведены антипольские операции, жертвами которых стали около трех тысяч человек, среди них гражданское население. По мнению украинского историка Ивана Патриляка, эти акции «вписывались в общую канву т. н. борьбы с польскими „сексотами“ и ячейками польской самообороны, которые терроризировали окружающие украинские села и были „базами нападения“ для немецко-польской полиции и советских партизан.
Однако довольно масштабные потери, понесенные польским населением во время этих нападений, и откровенное нежелание повстанцев разбираться, кто был „сексотом“, а кто нет, породили последующие представления об особом размахе акции» [10, 408].
Похожее объяснение своих действий затем давало именно командование отряда «Сич», при этом пыталось успокоить поляков, живших на контролируемых им территориях.
В листовке «К польскому населению» от 17 июля 1943 года отмечалось: «Меры, которые были применен к полякам некоторых общин, были средством защиты украинского населения от планового предательства, и не будут распространяться на граждан-поляков, стоящих на почве сотрудничества с нами [...].
Призываем лояльное польское население не поддаваться вражеской агитации и не покидать свои дома, а спокойно работать в своих хозяйствах» [3].
Документов УПА из других мест Волыни, которые бы рассказывали об акциях 11 и 12 июля и должны были подтвердить тезис о масштабной операции, не обнаружено, по крайней мере — до сих пор.
В отчете командира «Ворона» за период с 11 июня до 10 июля 1943 года упомянуты уже проведенные в то время антипольские акции, в результате которых «на территории редко можно встретить какого-то ляшка. Они, как и немцы, сплотились в большие окружные города по районным центрам и только время от времени делают нападения на территории» [26].
Воспроизвести из этих ограниченных данных масштабы акций или какие-то детали их проведения, к сожалению, невозможно. Вероятно, речь идет об итогах многомесячного противостояния с поляками с начала весны 1943 года. Хронологические рамки самого отчета ограничиваются периодом с 11 июня по 10 июля — соответственно дата, которая нас больше всего интересует, оказалась вне поля зрения составителя отчета.
В других отчетах говорится об акциях второй половины июля, при этом подается тщательная информация об их ходе. В показаниях Юрия Стельмащука рассказывается о масштабных антипольских действиях, проведенных его отрядами, но не в июле, а в августе 1943 года. Здесь нет никаких упоминаний о «общем антипольском наступлении» в ночь с 11 на 12 июля.
Много информации о польско-украинском противостояние летом 1943 года можно найти в архивно-уголовном деле на взводного УПА Степана Редешу. Он, в частности, подробно рассказывает об уничтожении польских сел на Любомльщине в августе [2].
Ни в этом деле, ни в десятках других, заведенных против бывших повстанцев, которые просмотрел автор в архиве СБУ, не отыщется информации о масштабной операции 11-12 июля.
Несмотря на предубеждение автора этих строк к таким документам как объективному источнику, трудно предположить, что советские органы следствия почему-то бы скрывали такую информацию. Скорее, наоборот, она была бы использована не только следователями, но и мощно раскручена советской пропагандой как доказательство преступности украинского национализма.
Никаких немецких документов об акциях этого дня пока тоже не обнаружено. Очевидно, что немецкая оккупационная администрация не могла не заметить большой операции.
Как, впрочем, и советские партизаны, которые подробно информировали свое руководство о событиях на Волыни, в частности, об антипольских акциях. К примеру, среди их донесений можно найти достаточно подробную информацию о трагических событиях, произошедших 18 июля во Владимире-Волынском.
«В городе, — читаем в сообщении соединения партизанских отрядов имени Шукова, — происходило массовое избиение поляков бандеровцами (украинскими националистами), собравшимися на воскресное богослужение.
Поляков били в костелах и на улицах, в результате чего были убиты 18 ксендзов и до 1500 граждан. Немцы этим избиениям не мешали и только через несколько дней выпустили обращение к полякам идти на службу в полицию и жандармерию для борьбы с бандеровцами» [27].
Другое сообщение отряда Бегмы за 28 июля является менее подробным и содержит следующую информацию:
«Несколько тысяч человек бульбовцев с 10-го по 20-го июля повели наступление против польских сел Чутаетев, Вафы, Голы, Писочна, Тур, Сошныкино [названия сел искажены составителем отчета — В.В.] и других. На пути все сожгли, по-зверски мучили население, впоследствии отошли на север.
Основное сопротивление дали вооруженные поляки села Быть под руководством ксендза. Потери поляков — 400 человек убитыми. Отряд командира Дорошенко, пришедший на помощь из Ровенской области, вместе с поляками уничтожил сотню националистов. Захвачено 6 пулеметов.
Для оказания помощи полякам на борьбу с бульбовцами и для вывода польского населения нами направлено 3 партизанских отряда».
В тему: Советские партизаны: мифы и реальность Итак, в сообщении говорится об антипольской акции с участием значительного количества повстанцев, которая произошла примерно в тот отрезок времени, что нас интересует. Но и здесь не находим подтверждения об операции, которая должна была охватить более сотни сел и осуществлялась в течение одной ночи.
Итак, тезис о масштабной координированной акции, которая 11-12 июля охватила значительные территории Волыни, пока не нашел документального подтверждения.
Сомнения относительно способности повстанцев осуществить такую масштабную операцию обосновал в своем исследовании Иван Патриляк.
«Если предположить, — пишет он, — что для атаки на село нужно было бы выделить хотя бы одну чету (30-40 вооруженных человек) и сотню мобилизованных и вооруженных топорами и вилами крестьян, то мы получим цифру 1,8 — 4 тысяч повстанцев, которые должны были участвовать в акции 11-12 июля. Это слишком большое количество как для нескольких районов.
Учитывая, какими силами УПА располагала на юге Волынской области в июле того года, очевидно, речь могла идти о нападении на 20-25 населенных пунктов, но не более. Даже при таких условиях это была довольно сложная с технической точки зрения операция» [10, 408].
Попробуем суммировать обнаруженную информацию о событиях 11-12 июля 1943 года. Очевидно, в эту ночь (как и во многих предыдущих и последующих) имели место антипольские выступления, которые привели к потерям среди польского населения. Особенно значительными они были в двух населенных пунктах на территории деятельности отряда УПА «Сич».
Однако информация о географическом масштабе акций (тезис о том, что они охватывали почти всю Волынь, тогда как в документах говорится только о южной части Владимирского уезда; указания на более полтораста атакованных польских населенных пунктов, хотя в польских документах речь идет о нескольких) существенно преувеличена.
Именно преувеличенное количество нападений на польские села стало ложным посылом, из которого сделан вывод о масштабной антипольской операции, «генеральном антипольском наступлении», которое, якобы, должно было состояться одновременно чуть ли не по всей территории Волыни.
И оттуда, опять-таки, сделан вывод о существовании приказа, который приписывал полное уничтожение поляков, предписывал антипольским выступлениям четко продуманный характер масштабной этнической чистки.
Общественные дискуссии вокруг вопросов прошлого часто приобретают острый характер, особенно в государствах, которые длительное время были лишены права на объективный, незаидеологизованный взгляд на свою историю.
Конечно, активную роль в них принимают и профессиональные исследователи. Их задача в таких спорах — сдерживать чрезмерную политизацию и приближать к фактам. При этом историки должны использовать свои профессиональные навыки работы с первичными источниками и специальные исследовательские методики.
К сожалению, в оценке событий 11 июля 1943 года некоторые исследователи, занимавшиеся этим вопросом, сыграли совсем иную роль. Выдвинутые ими гипотезы, несмотря на то, что не опиралась на надежную базу источников, послужили основанием для различных политических спекуляций вокруг тяжелых страниц прошлого.
Жертвы польско-украинского противостояния заслуживают памяти, и лучшим проявлением уважения к ним со стороны историков есть скрупулезные исследования правды о причинах, ходе и масштабы этой трагедии.
А ее масштабы были значительными и без преувеличений. Достаточными для того, чтобы понять, какой ценой оплачены сегодняшние дружеские отношения между нашими народами. И чтобы быть готовыми защитить их от попыток неумных политиков эти отношения разрушить.
В’ятрович В. М. Друга польсько-українська війна. 1942–1947. — К.: Вид. дім «Києво-Могилянська академія», 2012.
ГДА СБ України. — Ф. 13. — Спр. 1020. — Арк. 164–176.
ГДА СБ України. — Ф. 13. — Спр. 376. — Т. 34. — Арк. 92.
ГДА СБ України. — Ф. 13. — Спр. 376. — Т. 66. — Арк. 7.
Ільюшин І. А. Українська повстанська армія і Армія Крайова. Протистояння в Західній Україні (1939―1945 рр.). ― К.: Вид. дім «Києво-Могилянська академія», 2009.
Кутовий Р. С. Спогади як джерело даних про цивільні жертви українсько-польського збройного конфлікту на Волині в роки Другої світової війни // Наук. вісн. Волин. нац. ун-ту ім. Лесі Українки. — № 10. — 2011.
Літопис УПА. Нова серія. — Т. 11: Літопис УПА. Нова серія. — Т. 11: Мережа ОУН(б) і запілля УПА на території ВО «Заграва», «Турів», «Богун» (серпень 1942 — грудень 1943). — К. — Торонто, 2007.
Ольховський І. А. Кривава Волинь. Кн. 1: Українсько-польське протистояння на теренах Любомльського та Шацького районів у 1939―1945 роках. ― К., 2008.
Ольховський І. А. Кривава Волинь. Кн. 2: Українсько-польське протистояння на терені Турійського району Волинської області у 1939–1945 роках. — К., 2011.
Патриляк І. К. Встань і борись! Слухай і вір...«: українське націоналістичне підпілля та повстанський рух 1939–1960 рр. — Львів, 2012.
Поляки і українці між двома тоталітарними системами. 1942–1945. — Варшава — К., 2005. — Т. 1.
Польща та Україна у тридцятих-сорокових роках ХХ століття. Невідомі документи з архівів спеціальних служб. ― Т. 4: Поляки і українці між двома тоталітарними системами. 1942―1945. ― Ч. 1 / Ред. Є. Тухольський, Ю. Шаповал та ін. ― Варшава ― К., 2005.
Пущук І. А. Трагедія українсько-польського протистояння на Волині 1938–1944 років. Володимир-Волинський район. — Луцьк, 2011.
Пущук І. А. Трагедія українсько-польського протистояння на Волині 1938―1944 років. Горохівський район. ― Луцьк, 2010.
Пущук І. А. Трагедія українсько-польського протистояння на Волині 1938–1944 років. Іваничівський і Локачинський райони. — Луцьк, 2010.
Пущук І. А. Трагедія українсько-польського протистояння на Волині 1938–1944 років. Камінь-Каширський, Любешівський, Ратнівський і Старовижівський райони. — Луцьк, 2011.
Пущук І. А. Трагедія українсько-польського протистояння на Волині 1938―1944 років. Ківерцівський район. ― Луцьк, 2008.
Пущук І. А. Трагедія українсько-польського протистояння на Волині 1938–1944 років. Ковельський район. — Луцьк, 2011.
Пущук І. А. Трагедія українсько-польського протистояння на Волині 1938―1944 років. Луцький район і м. Луцьк. ― Луцьк, 2009
Пущук І. А. Трагедія українсько-польського протистояння на Волині 1938–1944 років. Любомльський і Шацький райони. — Луцьк, 2011.
Пущук І. А. Трагедія українсько-польського протистояння на Волині 1938–1944 років. Рожищенський і Маневицький райони. — Луцьк, 2009.
Пущук І. А. Трагедія українсько-польського протистояння на Волині 1938–1944 років. Турійський район. — Луцьк, 2009.
Сивіцький М. Історія польсько-українських конфліктів: у 3 т. — К.: Вид-во ім. О. Теліги, 2005. — Т. 3.
Снайдер Т. Перетворення націй. Польща, Україна, Литва, Білорусь 1569–1999. — К.: Дух і літера, 2012.
Царук Я. В. Трагедія волинських сіл. Українські та польські жертви збройного протистояння. Володимир-Волинський район. ― Львів, 2003.
ЦДАВО України. — Ф. 3833. — Оп. 1. — Спр. 112. — Арк. 8.
ЦДАГО України. — Ф. 62. — Оп. 1. — Спр. 247. — Арк. 84.
Armia Krajowa w dokumentach. 1939―1945. ― Т. III. Kwiecień 1943 ― lipiec 1944. ― Londyn, 1976.
Ministerstwo Spraw Wewnętrznych. Wydział Społeczny. Sprawozdanie № 11/43 // Hoover Institution Archives. Poland. Ministerstwo Spraw Wewnętrznych. Box 8, folder 9.
Ministerstwo Spraw Wewnętrznych. Wydział Społeczny. Sprawozdanie № 4/43 // Hoover Institution Archives. Poland. Ministerstwo Spraw Wewnętrznych. Box 609, folder 9.
Ministerstwo Spraw Wewnętrznych. Wydział Społeczny. Sprawozdanie sytuacyjne z Ziem Wschodnich № 5/44. Październik 1943. — Londyn, 1944 // АЦДВР. — Ф. 30. — К. 10.
Ministerstwo Spraw Wewnętrznych. Wydział Społeczny. Sprawozdanie sytuacyjne z Ziem Wschodnich № 8/44. Listopad, grudzień 1943, styczeń 1944. — Londyn, 1944 // АЦДВР. — Ф. 30. — К. 10.
Motyka G. Ukraińska partyzantka 1942–1960. — Warszawa, 2006.
Motyka G., Wnuk R. Pany i rezuny. Współpraca AK-WiN i UPA. 1945–1947. — Warszawa, 1997.
Nasze Ziemie Wschodnie. Dodatek miesięczny Rzeczypospolitej Polskiej. — Sierpień — październik, 1943. — № 5 // Mykola Lebed Papers. Ukrainian Research Institute Library, Harvard University.
Projekt Uchwały Sejmu Rzeczypospolitej Polskiej w sprawie ludobójstwa dokonanego przez OUN-UPA na ludności polskiej Kresów Wschodnich w latach 1939–1947 [Електронний ресурс] // Режим доступу: http://www.orka.sejm.gov.pl/Druki7ka.nsf/Projekty/7-021-204-2013/$file/7-021-204-2013.pdf
Przed akcja «Wisła» był Wołyń / Praca zbiorowa pod red. W. Filara. — Warszawa: Swiatowy Zwiazek Zolnierzy Armii Krajowej. Okreg Wolyn, 1997.
Siemaszko W., Siemaszko E. Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów ukraińskich na ludności polskiej Wołynia 1939―1945. ― Warszawa, 2000.
Владимир Вьятрович, историк, директор отраслевого архива СБУ (2008-2010гг.), председатель Ученого совета Центра исследований освободительного движения, руководитель Центра истории государства Украина в ХХ в. НаУКМА; «Іторична правда».
Flaga OUN-UPA "skrojona" Ukraińcom nie została im odebrana w Warszawie w dniu finału Ligi Europejskiej z udziałem Dnipro Dniepropietrowsk, lecz na Podkarpaciu dwa tygodnie wcześniej - przekonuje autor nagrania.
Kto "skroił" banderowską flagę? Kolejna wersja wydarzeń [+VIDEO]
laga OUN-UPA "skrojona" Ukraińcom nie została im odebrana w Warszawie w dniu finału Ligi Europejskiej z udziałem Dnipro Dniepropietrowsk, lecz na Podkarpaciu dwa tygodnie wcześniej - przekonuje autor nagrania
Na stronach kibicowskich rozpowszechniano informacje, że flaga OUN-UPA została odebrana Ukraińcom w dniu finału Ligi Europejskiej, który odbywał się w Warszawie. Pojawiły się spekulacje, że to właśnie ta flaga została wywieszona przez Polaków na Stadionie Narodowym. Wskazywałby na to fakt, że wisiała ona do góry nogami.
Inna wersja głosi, że flagę odebrano kibicom znacznie wcześniej i to nie w Warszawie, a na Podkarpaciu. Wersję tę ma uprawdopodabniać nagranie sporządzone przez osoby twierdzące, że "skroiły" banderowską flagę Ukraińcom.
Отправлено: 07.06.15 05:48. Заголовок: Udział Ukrai..
Udział Ukraińców w zdławieniu Powstania Warszawskiego
Dlatego, jak pisze Deschner, Polacy nie brali do niewoli Ukraińców (i SS-manów). Na plecach malowano im dużą literę "U" i rozstrzeliwano.
1 sierpnia 1944 r. wybuchło Powstanie Warszawskie, które trwało 63 dni. Była to powszechna, wyzwoleńcza walka zbrojna Armii Krajowej i ludności Warszawy z hitlerowskimi/niemieckimi okupantami. W tej nierównej walce, toczonej w warunkach druzgocącej przewagi niemieckiej i wobec odmowy udzielenia pomocy powstańcom przez Stalina i z braku pomocy militarnej i dyplomatycznej ze strony Wielkiej Brytanii i Stanów Zjednoczonych Ameryki, zginęło ok. 18 tys. powstańców i ok. 150-200 tys. ludności cywilnej, a wielkie miasto – stolica Polski miało przestać istnieć. Po Powstaniu cała pozostała ludność została wysiedlona m.in. do obozów koncentracyjnych i zagłady oraz na roboty przymusowe do Niemiec. Opustoszała Warszawa stała się terenem działalności specjalnych oddziałów niemieckich i ukraińskich, które paląc i wysadzając, zniszczyły 80% miasta. Podczas Powstania wróg nie tylko dopuścił się zbrodni wojennych wobec ludności Warszawy, ale wręcz potwornej zbrodni ludobójstwa.
Podczas obchodów 60. rocznicy wybuchu Powstania Warszawskiego w Warszawie 1 sierpnia 2004 r. kanclerz Niemiec Gerhard Schroeder powiedział m.in.: „Pochylamy się w poczuciu wstydu pod ciężarem zbrodni popełnionych przez oddziały hitlerowskie. To one napadły na Polskę w 1939 roku. Po upadku powstania w 1944 roku obróciły dawną Warszawę w gruzy i zgliszcza. Niezliczone rzesze polskich kobiet, mężczyzn i dzieci zamordowano lub wywieziono do obozów i na roboty przymusowe. Tutaj w miejscu polskiej dumy i niemieckiej hańby mamy nadzieję na pojednanie i pokój” (PAP 2.8.2004).
Z kolei Bronisław Wildstein w swoim artykule pt. „Waga historii”, opublikowanym w „Rzeczypospolitej” z 2 sierpnia 2004 r. napisał m.in.: Uroczystości 60 rocznicy Powstania Warszawskiego przypomniały, że bez uznania prawdy historii trudno budować przyszłość. „To uderzające, że tak elementarna prawda kwestionowana była tak długo w naszym kraju, a wielka uroczystość odbyła się nie w 50., a dopiero w 60. rocznicę Powstania”.
Rzeczywiście, po raz pierwszy politycy polscy, a za nimi światowe media mówiły głośno w odniesieniu do Powstania nie tylko o hańbie niemieckiej, ale także o haniebnej roli Stalina/Związku Sowieckiego, jak również krytykowały Wielką Brytanię i Stany Zjednoczone za brak udzielania pomocy powstańcom i w ogóle za zdradzenie sojusznika polskiego – za pozostawienie Polski jako łupu ZSRR pod koniec II wojny światowej („Washington Times” 1.8.2004). Premier Marek Belka powiedział, że rząd brytyjski powinien przeprosić Polaków za zdradę.
Niemcy, w osobie kanclerza Schroedera, przyznali się do napaści na Polskę w 1939 r. i do haniebnej zbrodni popełnionej na ludności Warszawy i mieście. Rosję, Stany Zjednoczone i Wielką Brytanię ciągle nie stać na przeproszenie za to czego nie zrobili, a mogli zrobić według akurat co wydanej książki Normana Daviesa „Powstanie ‘44”, dla walczącej Warszawy.
Ale czy tylko te narody zawiniły wobec Polski i Polaków podczas II wojny światowej oraz powstańczej Warszawy?
Otóż literatura odnosząca się do Powstania Warszawskiego jest pełna dokumentów, informacji i relacji obciążających za tę zbrodnię także Ukraińców, walczących wtedy u boku Niemców. I to za wyjątkowo wyrafinowane barbarzyństwo i ludobójstwo. Dużo tych oskarżeń pod adresem Ukraińców jest w pracy prof. Zygmunta Wojciechowskiego „Zbrodnia niemiecka w Warszawie”, wydanej już w 1946 r., a więc kiedy jeszcze wszyscy wszystko dobrze pamiętali. Właściwie nie ma bodajże ani jednej publikacji o Powstaniu Warszawskim, w której nie ma mowy o barbarzyństwie ukraińskim podczas Powstania.
Władysław Pobóg-Malinowski w swej „Najnowszej historii politycznej Polski 1864-1945. Tom Trzeci. Okres 1939-1945” (Londyn 1960) napisał, że „Udział Ukraińców w tłumieniu powstania i w bestwialstwach wobec ludności wymaga jeszcze badań”. Było to napisane 44 lata temu. Jednak, z przyczyn natury politycznej, ten temat leży ciągle odłogiem. Żąda się przeprosin od Niemców i Rosjan, a także od rządów Wielkiej Brytanii i Stanów Zjednoczonych Ameryki, ale nie od Ukraińców, których wina jest wyjątkowo duża, na pewno – w odniesieniu do samego Powstania Warszawskiego – dużo większa od winy Churchilla i Roosevelta.
Nikt nie tylko nie mówi o konieczności przeproszenia Polaków przez Ukrainę/Ukraińców za tę zbrodnię, ale niektóre wpływowe czynniki polskie także świadomie przemilczają lub fałszują tę sprawę. Podobnie czynią Ukraińcy – i to nie od dzisiaj. Nie ma się temu co dziwić, gdyż nikt dobrowolnie nie przyznaje się do winy, a tym bardziej do potwornej zbrodni. Wkrótce po wojnie znani działacze emigracji ukraińskiej Łewyckyj i Ortynskyj dowodzili w paryskiej „Kulturze” (nr 56 i 61 1952), że ukraińska dywizja SS Galizien nie brała udziału w tłumieniu Powstania Warszawskiego, że dla Polaków wszyscy nie-Niemcy, którzy brali udział w dławieniu Powstania byli Ukraińcami. Potem w ich ślady poszli L. Szankowskyj, Taras Hunczak (który na łamach brytyjskiego „The Guardian Weekly” z 5 stycznia 1986 pisał, że żadne jednostki ukraińskiego wojska nie brały udziału w tłumieniu Powstania Warszawskiego!) i Wasyl Weryha, autor książki „Dorohami druhoj switowoj wijny. Lehendy pro uczast Ukrainciw w warszawśkomu powstanni 1944...”, wydanej w Toronto w 1980 r. Niebawem „niewinnych” Ukraińców zaczęli wspierać niektórzy proukraińsko nastawieni działacze „Solidarności” (np. Andrzej Zięba „72 rocznica powstania niepodległego państwa ukraińskiego. Ukraińcy i Powstanie Warszawskie” nakładem RKW NSZZ „S” Dolny Śląsk, Wrocław1990), miesięcznik „Znak” (nr 413-415) i michnikowska „Gazeta Wyborcza”. Jednak najdalej posunął się Kazimierz Podlaski (Bohdan Skaradziński) w swej książce „Białorusini, Litwini, Ukraińcy” (wyd. 3, Londyn 1985), który bandytów ukraińskich w służbie niemieckiej nie uważa za Ukraińców, gdyż: „ludzie ci bowiem realizowali swoje osobiste kariery i działali na rzecz... III Rzeszy, a nie – tak czy inaczej pojmowanej samoistnej Ukrainy... formacji ukraińskich nie było wtedy w Warszawie. Bóg ustrzegł, nas i ich, przed jeszcze jedną pozycją... na i tak długiej liście wzajemnych krzywd i zbrodni. Nie dopisujmy tej pozycji sami, hołdując bezkrytycznie mitom”.
Podlaski tak kończy swój proukraiński wywód: „Ukraińcy stanowili 1,5% garnizonu (niemieckiego w Warszawie), więc o ich roli pacyfikatorów Powstania nie będzie można poważnie mówić”.
1,5% czegokolwiek odbieramy jako rzecz mało znaczącą. Jednak w wypadku Powstania Warszawskiego oznaczało to 270 zabitych i 75 ciężko rannych powstańców, 3000 zamordowanych cywilów i zniszczonych całkowicie 156 budynków („Encyklopedia Warszawy”, Warszawa 1994, s. 687). Czy doprawdy zabicie ok. 3500 ludzi i całkowite zniszczenie 156 budynków to niewielka zbrodnia?! Lub zbrodnia, o której, jak twierdzi Podlaski, „nie można poważnie mówić”?! A przecież Ukraińcy stanowili dużo, dużo większy odsetek żołnierzy garnizonu niemieckiego w Warszawie, liczącego 31 lipca 1944 ok. 20 000 ludzi (Władysław Bartoszewski „Dni walczącej stolicy. Kronika Powstania Warszawskiego” Londyn 1984), a później przeciętnie 25 000 ludzi. Jeśli było Ukraińców tylko 7,5% wśród żołnierzy garnizonu niemieckiego w Warszawie to wówczas ci żołdacy mają na swoim sumieniu 1350 zabitych i 375 ciężko rannych powstańców, 15 000 zamordowanych cywilów i zniszczonych całkowicie 780 budynków.
Wasyl Weryha w książce „Dorohami druhoj switowoj wijny. Lehendy pro uczast Ukrainciw w warszawśkomu powstanni 1944...” (Toronto 1980) dowodzi, że ukraińska dywizja Waffen SS Galizien (Hałyczyna) nie brała udziała w dławieniu Powstania Warszawskiego. Jednak jest faktem, że 150-osobowa ukraińska kompania policyjna, stacjonująca przy alei Szucha, należała do SS Galizien, o czym pisze A. Borkiewicz w pracy „Powstanie Warszawskie” (Warszawa 1957), a przyjmuje za prawdopodobne nawet Kazimierz Podlaski (str. 97). Tak więc także i historia SS Galizien jest zbroczona krwią powstańców i ludności Warszawy. Dowodem koronnym na to, że żołnierze SS Galizien byli w Warszawie podczas Powstania Warszawskiego jest m.in. to że ci ukraińscy SS-mani mówili po polsku (Aleksander Kamiński „Zośka i Parasol”, wyd. 3, Warszawa 1979). Byli to więc Ukraińcy z Galicji (skąd pochodzili ochotnicy do SS Galizien), gdyż Ukraińcy z rosyjskiej Ukrainy nie mówili po polsku. Także historyk niemiecki Hans von Krannhals, autor książki „Der Warschauer Aufstand 1944...” (Frankfurt am Main 1962), dowodzi, że w Warszawie była kompania dywizji SS Galizien.
Pomimo tego, że wielu Ukraińców i Polaków starało się i stara przemilczeć lub pomniejszyć udział formacji ukraińskich w zdławieniu Powstania Warszawskiego, prawda wypływała co rusz z powodzeniem na światło dzienne i dlatego strona polska nie może jej w dalszym ciągu całkowicie ignorować. Jednak z uporem maniaka robi się wszystko, aby przemilczać zbrodnie Ukraińców. Np. Andrzej Zięba jest zmuszony przyznać, że Ukraińcy brali udział w tłumieniu Powstania Warszawskiego. Stwierdza, że w Warszawie były dwie ukraińskie kompanie policyjne, że ukraińska formacja była w straży Pawiaka, a grupy Ukraińców w oddziałach Hiwis oraz w zgrupowaniu Reinefartha i że we wrześniu 1944 r. do Warszawy przybył Legion Wołyński w sile 400 ludzi. Tych faktów Zięba nie mógł ukrywać, tak jak to próbowali czynić Ukraińcy. Jednak nie tylko, że nic nie pisze o zbrodniach popełnionych na ludności Warszawy przez te oddziały ukraińskie, ale wręcz stara się przekonać czytelników swojego elaboratu, że ci ludzie nie mieli rąk zbroczonych w polskiej krwi, pisząc, że byli tłumaczami, że nie brali udziału w zbrodniach, że Legion Ukraiński poruszał się po terenach dawno „spacyfikowanych przez brygadę Kamińskiego (RONA)”.
Zięba po prostu kłamał, kiedy próbował wybielać rolę Ukraińców lub przemilczeć ich zbrodnie, a to kłamstwo obnażyła sama filoukraińska „Gazeta Wyborcza”. Maciej Kledzik w artykule „Kim byli sprawcy rzezi na Woli i Ochocie” (1.8.1990) tłumaczy fakt oskarżania przez ludność Warszawy Ukraińców za liczne i potworne zbrodnie popełnione na ludności cywilnej podczas Powstania Warszawskiego pisząc m.in.: „Do jednostki SS, zajmującej gmach wyższej Szkoły Nauk Politycznych przy ul. Wawelskiej, wcielona była kompania Ukraińców. Również w skład grupy bojowej Schutzpolizei (1700 żołnierzy) wchodziła kompania Ukraińców (150 żołnierzy) kwaterująca w alei Róż pod numerami 9 i 25. Po wybuchu Powstania, część z nich usiłowała przedrzeć się samochodami przez Śródmieście w kierunku Ogrodu Saskiego. Na Marszałkowskiej samochody rozbite zostały ogniem powstańców. Ukraińcy ukryli się w okolicznych domach, gdzie wymordowali wielu mieszkańców, w tym kobiety i dzieci, zanim nie zostali wybici przez zorganizowane grupki powstańców. Duży rozgłos tej zbrodni nadała powstańcza prasa i tak pojawiło się określenie oprawcy-Ukraińca, przypisywane później innym (nie-Niemcom walczącym u boku Niemców)...”.
Jeśli została udowodniona ponad wszelką wątpliwość obecność kompanii ukraińskich w gmachu wyższej Szkoły Nauk Politycznych przy ul. Wawelskiej i przy alei Róż i alei Szucha to, siłą rzeczy, wszelkie relacje polskie o walkach w tych rejonach z udziałem Ukraińców w pierwszej połowie sierpnia 1944 r. muszą być wiarygodne. Są one jednym wielkim oskarżeniem pod adresem Ukraińców. Np. Józef K. Wroniszewski w swej książce „Ochota 1939-1945” (Warszawa 1976) pisze: „Po raz pierwszy zaatakowali Niemcy redutę (powstańczą na Ochocie) 3 sierpnia... Tuż za tym przygotowaniem ruszyło od Wawelskiej natarcie kompanii SS „Galizien” przy wsparciu ogniowym działa czołgowego i cekaemów... 4 sierpnia... obrońcy Wawelskiej odpierali natomiast parokrotne ataki wspartej czołgami kompanii SS „Galizien”... Jakaś młoda dziewczyna rozpacza. To kilku Ukraińców ją zgwałciło: płacze, modli się, przeklina. Kto ją pomści?...W mordowaniu ludności cywilnej brali wybitny udział ukraińscy nacjonaliści”. Natomiast były minister rządu polskiego Stanisław Wachowiak pisał: „...Kiedy go żegnałem, nie myślałem, że już go nie zobaczę. Ukraińcy w drugi dzień Powstania wymordowali na ul. Wiejskiej całą rodzinę” („Wspomnienia” w: „Zeszyty historyczne” Nr 31, Paryż 1975). Z kolei głośny uczestnik Powstania Warszawskiego Aleksander Kamiński pisze: „...Z oznak na mundurach widać, że są to Ukraińcy, hitlerowcy z dywizji SS Galizien... Niektórzy (z nich) mówili po polsku... Ruszono... w stronę alei Szucha. Tam zatrzymano powstańców na dziedzińcu gestapo... Z rana przyszli do nich SS-mani Ukraińcy. Po południu rannych załadowano do samochodów. Następnie SS-mani oddzielili powstańczych chłopców od dziewcząt. Chłopców poprowadzono ulicą Wolską za miasto, w kierunku Pruszkowa, dziewczętom zaś kazano ustawić się pod murem (i je rozstrzelano) („Zośka i Parasol”, wyd. 3, Warszawa 1979).
Także nieprawdą jest, że Legion Wołyński nie walczył z powstańcami; ze walczył z powstańcami na Czerniakowie piszą Jarosław Gdański, autor książki dotyczącej wschodnich formacji armii niemieckiej, i Hubert Kuberski, autor pracy „Sojusznicy Hitlera”, w artykule pt. „Legenda o własowcach”, opublikowanym w „Rzeczypospolitej” z 31 lipca 2004 r. Oddział ten walczył także z 9. Pułkiem Piechoty 3. DP im. Traugutta 1. Armii WP, który spieszył na pomoc powstańcom, a następnie brał udział w operacji „Sternschuppe” (27-30 września) przeciwko zgrupowaniu Armii Krajowej w Puszczy Kampinoskiej. Legionem Wołyńskim, którego żołnierze brali uprzednio udział w rzeziach Polaków na Wołyniu (1943-44), dowodził płk Petro Diaczenko, przedwojenny oficer kontraktowy Wojska Polskiego. Tak się odpłacił Polsce i Polakom za to, że po ucieczce z zajętej przez bolszewików Ukrainy w 1920 r. mógł nie tylko zamieszkać w Polsce, ale także został oficerem Wojska Polskiego!
O Ukraińcach tłumiących Powstanie Warszawskie pisze także niemiecki historyk Guenther Deschner w pracy o powstaniu, wydanej w języku angielskim „Warsaw rising” (Londyn 1972). Niestety, ta dobra historia Powstania nie jest chyba w ogóle znana historykom polskim. Deschner pisze, że „Powstanie dało Ukraińcom idealną możliwość ujścia dla ich głęboko zakorzenionych antypolskich urazów”. Janina Popiel wspomina jak na krótko przed Powstaniem słyszała jak jeden z żołdaków ukraińskich mówił, że oddział ich przybył do Warszawy, aby „Lachiw rizaty” („Losy Polaków i Ukraińców” Dziennik Polski i Dziennik Żołnierza, Londyn 19.9.1966). – I mordowali Polaków! I to w jak barbarzyński sposób. Marek Hłasko w swym opowiadaniu „Drugie zabicie psa” (Kultura Nr 1-2 1965, Paryż) pisze: „...I nie uwierzyłaby chyba również i w to, że widziałem w czterdziestym czwartym roku w Warszawie, jak sześciu Ukraińców zgwałciło jedną dziewczynę z naszego domu a potem wyjęli jej oczy łyżką do herbaty; i śmieli się przy tym i dowcipkowali...”. O tych zbrodniach ukraińskich mówiła cała powstańcza Warszawa i ludzie panicznie ich się bali. Zbigniew Zaniewski w książce „Powstanie i potem” (Londyn 1984) pisze: „...Nie lękała się śmierci, ani Niemców nawet, ale – o wstydzie! – przerażała ją możliwość dostania się w ręce „braci-Słowian” w niemieckich mundurach. Budziła siebie i innych po nocach, krzycząc że Ukraińcy... są już w bramie”. Dlatego, jak pisze Deschner, Polacy nie brali do niewoli Ukraińców (i SS-manów). Na plecach malowano im dużą literę „U” i rozstrzeliwano, albo, jak pisze Ukrainiec Lew Bykowskyj w swoich wspomnieniach z okresu Powstania „Polskie powstanie w Warszawie w roku 1944” („Zeszyty historyczne” Nr 5, Paryż 1964): „Do niebezpiecznych robót na pierwszej linii frontu powstańcy używali jeńców niemieckich, Volksdeutschów i Ukraińców”.
O udziale Ukraińców w dławieniu Powstania piszą także inni Niemcy, przede wszystkim dowódca wojsk niemieckich dławiących Powstanie – gen. von dem Bach, który wykorzystywał Ukraińców, znających dobrze język polski, m.in. jako szpiegów, których wysyłał na stronę polską („Ostatni akt” w: „Drogi Cichociemnych” Londyn 1961) i niemiecki historyk Powstania Hans von Krannhals, autor książki „Der Warschauer Aufstand 1944...” (Frankfurt am Main 1962). Krannhals obwinia głównie nie-Niemców w niemieckich mundurach, w tym Ukraińców, za wszelkie potworności, które miały miejsce podczas Powstania. „Dzicz wschodnia” – mówił o nich gen. Reinefarth, a gen. Erich vom dem Bach wtórował mu: „Można uwierzyć w teorię Untermenscha” (Józef Mackiewicz „Nie trzeba głośno mówić” IL Paryż 1969).
Należy także pamiętać, że Ukraińcy, chyba wszyscy z rosyjskiej Ukrainy, stanowili duży odsetek w oddziałach rosyjskich i kozackich tłumiących Powstanie Warszawskie. Był to pułk RONA (Rosyjskiej Narodowej Armii Wyzwoleńczej), dowodzony przez M. Kaminskiego i którego potworne zbrodnie na cywilnej ludności Warszawy utkwiły najgłębiej w pamięci mieszkańców stolicy i przeszły na trwałe nie tylko do historii Powstania, ale i Warszawy, oraz oddziały kozackie: 209 Kozacki Batalion Schutzmannschaften, 3. Pułk Kozaków płk. Bondarenki, 69. Dywizjon Kawalerii i 572 Batalion Piechoty. Potwierdza to wiele dokumentów i relacji osób, które przeżyły Powstanie Warszawskie. Np. angielski historyk hitlerowskich formacji SS Martin Windrow w swej pracy „The Waffen-SS” (London 1984) pisze: „...w skład Brygady Kaminskiego wchodziło 6500 renegatów i morderców, głównie Ukraińców”. Z kolei mieszkająca po wojnie w Londynie Janina Zabłocka, która urodziła się w powiecie kaniowskim na rosyjskiej Ukrainie i znała świetnie język ukraiński, wspominała, że kiedy po Powstaniu pędzono ludność Warszawy do Pruszkowa, po drodze rewidowali ją Ukraińcy. Wrzasnęli: „Otwórz, starucha, torebkę, pokaż co w niej masz!”. Wówczas p. Zabłocka „obsypała mołojców gradem wyzwisk w ich rodzinnym (ukraińskim) języku. Tak im to zaimponowało, że puścili ją bez przeszkód...” („W sto lat – znad Dniepru do Londynu” Dziennik Polski i Dziennik Żołnierza, Londyn 19.4.1979). Moja znajoma, która przeżyła Powstanie Warszawskie, Halina Kaczmarska z Melbourne, powiedziała mi, że dużo żołnierzy z formacji rosyjskich dławiących Powstanie mówiło, przyznawało się do tego, że są Ukraińcami. Byli to Ukraińcy, z formacji rosyjsko-kozackich, stacjonujący w byłej remizie strażackiej przy ul. Chłodnej, w budynkach byłej Szkoły Gazowej na ul. Gdańskiej oraz w budynkach byłej szkoły zawodowej na Bielanach.
Ukraińcy byli obecni i aktywni w Warszawie także po upadku Powstania Warszawskiego; prawdopodobnie brali udział w niszczeniu ocalałych budynków. Potwierdzają to różnego rodzaju źródła i publikacje. Np. dowódca Armii Krajowej, następca gen. Bora Komorowskiego – gen. Leopold Okulicki meldował w końcu października do rządu polskiego w Londynie o sytuacji w Warszawie: „Po kapitulacji Niemcy palą miasto... W Warszawie stacjonują oddziały policji, wojska oraz znaczne oddziały Ukraińców i Kozaków...” („Polskie Siły Zbrojne w drugiej wojnie światowej”, t. III Armia Krajowa, Londyn 1950). Z dokumentów ukraińskich można wymienić np. wspomnienia Pavlo Shandruka (Pawło Szandruka) „Arms of Valor” (New York 1959) czy wspomnienia Lwa Bykowskyego „Polskie powstanie w Warszawie w roku 1944...” („Zeszyty historyczne” Nr 5, Paryż 1964). Ukraińcy musieli być bardzo ważni w popowstańczej Warszawie skoro Shandruk pisze, że uzyskał zezwolenie od Niemców dla ukraińskiego pułkownika Sadowskyego na udanie się do Warszawy, aby mógł się spotkać ze swoim wnukiem, zapewne żołnierzem w oddziałach niszczących Warszawę.
Nie ulega wątpliwości, że Ukraińcy obok wielu innych zbrodni popełnionych wobec Polski i na narodzie polskim podczas II wojny światowej mają na swoim sumieniu także chyba raczej spory udział w zdławieniu Powstania Warszawskiego i zniszczeniu stolicy Polski.
Od 1991 r. Polska na odcinku pd-wsch. swych granic ma po raz pierwszy od wczesnego średniowiecza za sąsiada państwo ukraińskie. Granice tego państwa ustanowił imperializm sowiecki/rosyjski. Od 1945 r. jest w nim także tak bardzo polski w swej historii Lwów. Osobiście uważam, że Polska bez Lwowa nie jest Polską w całym tego słowa znaczeniu. Jednak dzisiaj granice w Europie są nietykalne. Poza tym Ukraina jest dużym państwem i bez znaczenia pozostaje fakt, że jest to dzisiaj najbiedniejszy kraj w Europie („Encyclopaedia Britannica. 2003 Book of the Year). Kraj ten oddziela nas także od Rosji na tym odcinku. Pomimo tego, że Polska jest członkiem Unii Europejskiej i NATO, a Ukraina nie, w interesie tak Polski jak i Ukrainy powinno być, aby nasze narody dążyły do poprawnych stosunków międzypaństwowych, jak również między narodami polskim i ukraińskim.
We wspomnianym wyżej artykule pt. „Waga historii” Bronisław Wildstein pisze, że uroczystości 60 rocznicy Powstania Warszawskiego przypomniały, że bez uznania prawdy historii trudno budować przyszłość. Dlatego w imię lepszej przyszłości Ukraińcy i Polacy powinni nareszcie, szczególnie Ukraińcy, uznać prawdę historii i uregulować spory historyczne, które po dziś dzień dzielą oba narody.
Wizerunek Ukraińca w oczach przeciętnego Polaka jest bardzo zły ze względu na historyczne zaszłości. I nie ulegnie zmianie dopóki Ukraińcy nie tylko że zaakceptują prawdę historyczną, ale także jeśli nie zdobędą się na męską decyzję i nie przeproszą Polaków za: antypolską postawę we wrześniu 1939 r., podczas sowieckiej okupacji Małopolski Wschodniej i Wołynia w latach 1939-41, za skierowane przeciw Polakom wysługiwanie się zbrodniczemu reżymowi hitlerowskiemu na ziemiach polskich w latach 1939-45 (na etnicznych ziemiach polskich, w tym podczas Powstania Warszawskiego), za rzezie Polaków na Wołyniu i w Małopolsce Wschodniej w latach 1943-45 oraz udział w zagładzie Żydów polskich.
Duchowy przywódca Ukraińców, grekokatolicki arcybiskup Lwowa Andrzej Szeptycki (zm. 1944) na łożu śmierci zawołał do swych braci-Ukraińców: „Tylko z Polakami” (Celina Tarnawska-Busza „Kto jest winien niezgodzie polsko-ukraińskiej” Dziennik Polski Londyn 13.12.1990).
Поляки нестандартно призвали украинцев учить историю. Футбольные фанаты отобрали флаг у представителей «Правого сектора», посетивших Варшаву, и разделались с ним, снимая происходящее на камеру.
«Эта тряпка, которую наш активист отобрал у украинцев в Варшаве. Этот флаг не был добыт после матча Днепра с Севильей. Он изъят нами 2 недели назад, поэтому прошу, чтобы все профили на Facebook, все интернет-порталы, которые написали, что этот флаг был добыт за два дня до матча, опровергли это, потому что это наш трофей», - заявили молодые люди, после чего демонстративно заплевали флаг и затоптали его ногами.
«Если поддерживаете Украину, сначала почитайте историю. Поинтересуйтесь инцидентом с автобусом Львов-Пшемысль, где необандеровцы подожгли 20 метров шоссе и заставили пассажиров кричать "героям слава!"», - добавили фанаты.
«Если приезжаете к нам - адаптируйтесь, имейте культуру, знайте историю, а не делайте такое», - заключили молодые люди.
«Правый сектор» – объединение радикальных националистических организаций Украины. Движение включает разрозненные экстремистские группы, которые принимали участие в одних из первых протестов Евромайдана в ноябре 2013 года. Основная политическая цель – построение национального украинского государства и национальная революция. В ноябре 2014 года Верховный суд России признал украинские организации «Правый сектор» и УНА-УНСО экстремистскими и запретил их деятельность на территории РФ.
Отправлено: 24.06.15 22:36. Заголовок: " В 1943 году в..
" В 1943 году вдалеке от линии фронта развернулась одна из самых крупных тыловых трагедий Второй мировой войны. На Волыни поляков, евреев, русских, армян рубили топорами, сжигали заживо, зверски пытали. Делали это не немецкие подразделения, а отряды Организации украинских националистов и УПА и их главари Степан Бандера и Роман Шухевич. Сегодня они - настоящие герои для украинских националистов.
Спасибо??За что??? Этот бред вообще нет смысла обсуждать???
Ukraińscy naziści w rocznicę powstania czczą oddział SS Dirlewanger Dodane przez wachmistrz_Soroka Opublikowano: Niedziela, 02 sierpnia 2015 o godz. 12:12:04
Znana ukraińska organizacja neonazistowska Misanthropic Division w rocznicę wybuchu powstania warszawskiego postanowiła przypomnieć o zbrodniczej 36 Dywizji Grenadierów SS Dirlewanger.
Czy podoba Ci się ten materiał?
Opodatkuj się! W lipcu otrzymaliśmy od Was 4 111,00 zł. Serdecznie dziękujemy za wsparcie!. A Ty wsparłeś już nas w tym miesiącu?
Misanthropic Division to grupa, której członkowie dali o sobie znać także w Polsce, gdzie wywołali skandal obrażając pamięć pomordowanych w obozie koncentracyjnym na Majdanku.
Przeczytaj: Ukraiński student depcze pamięć o ofiarach obozu koncentracyjnego na Majdanku [+FOTO/+18]
Przeczytaj: Ukraiński neonazista obraża pamięć ofiar obozu koncentracyjnego na Majdanku [+FOTO]
Jak zauważył Tomasz Maciejczuk wczoraj na swojej stronie Misanthropic Division zamieściła neutralny wpis o powstaniu warszawskim i dołączyła do niego piosenkę "Russkij Korpus - Dirlewanger". W piosence dirlewangerowcy przedstawieni są jako bohaterowie, Ukraińcy, Rosjanie i Niemcy, którzy "zaczęli rzeź narodu niewolników".
Oddział SS Dirlewanger to wyjątkowo zbrodnicza formacja złożona z kryminalistów. Brała udział w bestialskich mordach ludności cywilnej w czasie powstania warszawskiego.
Pół roku temu o dirlewangerowcach znów stało się głośno, kiedy Tomasz Maciejczuk ujawnił zdjęcia walczącego w Donbasie batalionu "Ajdar". Można było na nich zobaczyć, że niektórzy ukraińscy żołnierze noszą emblematy SS Dirlewanger.
ak już informowaliśmy, grupa uczestników uroczystości upamiętniających wybuch powstania warszawskiego spaliła wczoraj flagę OUN-UPA. W Internecie pojawiło się nagranie tego zdarzenia.
Zebrani młodzi ludzie krzyczeli między innymi: "Znajdzie się kij na banderowski ryj!". "Zbrodnie UPA pamiętamy, banderowcom żyć nie damy!"
Polnischer Spielfilm über Wolhynien-Massaker und Greultaten ukrainischer Nationalisten sorgt für Empörung in Kiew
Von 1943 bis 1944 verübten ukrainische Nazis die sogenannten Wolhynien-Massaker. Die Ukrainische Aufständische Arme (UPA) unter Stepan Bandera ermordete dabei unter Einsatz brutalster Methoden bis zu 80.000 polnische Zivilisten. Jetzt hat sich der bekannte polnische Regisseur Wojciech Smarzowski, daran gemacht die Greultaten ukrainischer Nationalisten an der polnischen Zivilbevölkerung filmisch zu verarbeiten. Kiew zeigt sich empört.
In seinem Film „Volyn“ verarbeitet der polnische Regisseur, der bereits in der Vergangenheit für seine Werke mehrfach ausgezeichnet wurde und der selbst von seinen Kritikern „König des zeitgenössischen polnischen Films“ genannt wird, das Massaker von Wolhynien unter der Führerschaft des in der Westukraine als Nationalhelden gefeierten Bandera.
Laut polnischer Medien dient Smarzowskis Bekanntheitsgrad bereits jetzt als Garant für den Erfolg seiner neusten filmischen Arbeit. Kiews öffentliche Verehrung des Nationalistenführers Bandera auf unterschiedlichsten Kundgebungen sowie die Äußerungen des ukrainischen Präsidenten Petro Poroschenko, dass es ein Kompliment wäre, als Bandera-Anhänger bezeichnet zu werden, haben die zuvor beinahe euphorischen Ansichten in Polen über das Post-Maidan Nachbarland stark verändert.
Während aber in der Ukraine der Zorn über das polnische Filmprojekte wächst, zeigen polnische Leserzuschriften, etwa auf Newsweek Polska, dass ein signifikanter Teil der polnischen Gesellschaft den Film in seiner Intention und Aussage unterstützt.
„Gäbe es keinen denkbar besseren Zeitpunkt, als diesen, einen solchen Film zu zeigen. Vor allem jetzt, nachdem die ukrainische Regierung erneut begonnen hat die Mörder der UPA zu verherrlichen. Wenn dies die Ursache für eine Verschlechterung der Beziehungen beider Länder sei, zeigt dies doch deutlich, dass mit der Ukraine etwas nicht stimmt.“ (Kommentarname Leniwiec)
„Ich schaue mit Spannung auf die Ausstrahlung des Films. Aber ich kann die beleidigte Haltung der Ukrainer nicht verstehen und dass sie behaupten, wir würden sie damit beleidigen. Wir waren doch nicht diejenigen, die Fackelaufmärsche zu Ehren von UPA und Bandera veranstaltet haben. […]. Es ist sehr gut, dass dieses Thema endlich filmisch aufbereitet wird.“ (Kommentarname: Mateusz)
„Ich kenne die Geschichte von Wolhynien aus den Erzählungen meines Großvaters, der als einziger einer Großfamilie, versteckt auf einem Friedhof, dass Massaker überlebte, und dem dann, ironischer Weise mit der Hilfe von Deutschen und Russen, die Flucht nach Krakau gelang. Ich will den Film sehen und die Bilder vergleichen mit den Erzählungen meines Großvaters.“ ´(Kommentarname: Jola)
Der Regisseur antwortete, gefragt nach dem Grund für seine Entscheidung, einen Film über das Massaker von Wolhynien zu machen:
„Ein Film, der alle zufrieden stimmt, ist nicht machbar. Ich habe meine eigene Version, eine eigene Wahrheit und dabei bleib ich. Ich bin Pole und mache dahher auch einen Film, der den polnischen Standpunkt vertritt.“
Poseł przypomniał Ukraińcom o wołyńskim lubobójstwie - już na granicy
Czarny bilbord z napisem "Wołyń 1943. Nie o zemstę, lecz o pamięć wołają…" stanął przy przejściu granicznym w Hrebennem. To inicjatywa posła na Sejm RP Marka Poznańskiego.
Jak zaznacza "Kurier Lubelski" wywieszenie tego typu memento zostało sfinansowane z prywatnych środków posła należącego niegdyś do klubu parlamentarnego "Twojego Ruchu", a obecnie związenego z Platformą Obywatelską. Bilbord ustawiono w taki sposób aby widzieli go wjeżdżający do Polski Ukraińcy. Napisy są zarówno w języku polskim jak i ukraińskim. "To proste przesłanie. Chcę przypomnieć zarówno Polakom jak i Ukraińcom o wydarzeniach sprzed kilkudziesięciu lat" - motywował swoje działanie Poznański. "To nasza wspólna trudna historia, o której wielu Ukraińców nie wie, a w Polsce świadomość też nie jest powszechna" - dodał poseł.
Отправлено: 19.08.15 06:16. Заголовок: Член польского сейма..
Член польского сейма Марек Познаньски поместил на границе с Украиной на таможенном пункте в Хребенне чёрный билборд на двух языках (польском и украинском) с надписью: «Волынь 1943.
Не о месте, но о памяти кричим!». Все въезжающие граждане Украины должны проехать мимо этой рекламной надписи.
Об этом пишет Люблинский Курьер.
Познаньски заявил журналистам, что разместить такой билборд на границе с Украиной – его личная инициатива.
«Это простое сообщение. Я хочу напомнить, как полякам, так и украинцам о тех событиях, — объясняет своё решение польский законодатель.
— Это наша общая трудная история, которую многие украинцы не знают, и в Польше сейчас она имеет не столь широкое распространение, какое должно, — говорит депутат и добавляет.
— Мы хотим показать украинцам, что события Волынской резни для нас очень важны. Во взаимоотношениях нужно признавать ошибки. Мы тоже это делаем…».
Напомним, «Волынская резня» 1943-его года — это акт целенаправленного геноцида, учинённого группами бандеровцев УПА под управлением зондеркоманд СС против волынских поляков, евреев, украинцев и русских.
За 1943 год бандеровцами было вырезано, по разным оценкам, от 30 до 80 тысяч мирных жителей Волыни и близлежащих территорий.
Kibice Legii ścierają się z Ukraińcami na Majdanie [+VIDEO]
Około godziny 15 czasu warszawskiego doszło do konfrontacji kibiców Legii i kijowskiego Dynama. Interweniuje ukraińska milicja. Do starć między kibicami z Polski a Ukraińcami dohcodziło już wczoraj. Jak pisaliśmy kibice Legii zdołali przepędzić fanów Dynama z jednej ze stacji metra. Z kolei we Lwowie Polacy zostali pobici przez przeważającą liczebnie grupę kibiców miejscowych Karpat Lwów. Według naszych źródeł do konfrontacji dochodziło dziś w ukraińskiej stolicy przez cały dzień. Około godziny 15 czasu warszawskiego doszło do większego starcia miedzy grupami fanów na Placy Niezależności - popularnym Majdanie, ale bardzo szybko interweniowali funkcjonariusze, którzy oddziają je kordonem.
Отправлено: 21.08.15 00:28. Заголовок: В центре Киева вспых..
В центре Киева вспыхнула массовая драка между украинскими и польскими футбольными фанатами. Первые столкновения начались после марша болельщиков варшавской «Легии», кричавших: «Бей бандеровцев!». Сотрудники милиции оцепили площадь, но через несколько часов, после того как один из поляков прилюдно сжег флаг Украины, побоище возобновились с новой силой. Видео: http://www.ntv.ru/novosti/1475176/
Украинские и польские фанаты передрались в Киеве из-за сожженного флага
Подробнее на НТВ.Ru: http://www.ntv.ru/novosti/1475176/?fb#ixzz3jOQdbDEg СМИ выяснили причину массовой драки украинских и польских фанатов. Побоище, в котором участвовали болельщики варшавской «Легии» и луганской «Зари», возникло после того, как был сожжен украинский флаг.
Подробнее на НТВ.Ru: http://www.ntv.ru/novosti/1475176/?fb#ixzz3jOQffvkc Первые столкновения с украинскими болельщиками вспыхнули в центре Киева после марша польских фанатов, кричавших: «Бей бандеровцев!».
После этого инцидента сотрудники милиции оцепили площадь Независимости и прилегающие к ней улицы. Через несколько часов столкновения вспыхнули с новой силой, после того как один из польских фанатов прилюдно сжег флаг Украины. Позже этот болельщик был задержан милиционерами.
Далее началась третья крупная драка, в которой пошли в ход петарды и камни. Милиция пыталась защитить гостей из Польши. В настоящее время стражи порядка оттеснили агрессивно настроенных фанатов в сторону Мариинского парка, сообщает ТАСС.
Ранее начальник управления МВД Киева Александр Терещук сообщил, что, скорее всего, драку на Майдане спровоцировали польские болельщики.
Symbolem pojednania i przymierza była ustalona odznaka w kształcie koła, którego jedną połowę wypełniały barwy narodowe polskie, a drugą barwy narodowe ukraińskie.
- Mówiąc o zbrodniach ukraińskich w powiecie włodzimierskim wspomnieć też trzeba o tragedii, która rozegrała się w Dominopolu - podkreśla Władysław Filar. - Świadczy ona bowiem wyraźnie, w jaki sposób UPA wyobrażała sobie współpracę między Ukraińcami a Polakami. W miejscowości tej mieszkało 60 rodzin polskich i 2 ukraińskie. Na wiosnę 1943 r. przedstawiciele UPA ze sztabu w Wołczaku namówili Polaków do wstępowania do polskiej partyzantki, która rzekomo na podstawie zawartego porozumienia polsko-ukraińskiego miała walczyć z Niemcami wspólnie z partyzantką ukraińską. Głównym organizatorem był sotnyk Polak, który wykorzystując mundur polskiego oficera i znajomość języka polskiego udawał polskiego skoczka spadochronowego z Anglii. Warunkiem przyjęcia było posiadanie broni. Zwerbowano w ten sposób kilkudziesięciu młodych chłopców w wieku od 15 do 20 lat z pobliskich miejscowości. W utworzonym oddziale polskim, działającym pod patronatem UPA znaleźli się dwaj podoficerowie WP i nauczyciel ze Swojczowa Stanisław Dąbrowski, którzy prowadzili szkolenie wojskowe. Oddział był zakwaterowany w stodołach w Dominopolu. Wartę w nocy pełnili tylko Ukraińcy, a broń na noc Polacy musieli zdawać do magazynu UPA. Symbolem pojednania i przymierza była ustalona odznaka w kształcie koła, którego jedną połowę wypełniały barwy narodowe polskie, a drugą barwy narodowe ukraińskie. W nocy z 10 na 11 lipca 1943 r. polski oddział został wyprowadzony podstępnie do lasu, gdzie wszyscy zostali zastrzeleni.
Zginęło dwustu mieszkańców
- Następnie uzbrojone bojówki UPA otoczyły uśpioną jeszcze wieś i rozpoczęły rzeź ludności polskiej. Zginęło podczas niej ponad 200 mieszkańców. Takie informacje, które dochodziły do członków włodzimierskiej konspiracji mroziły krew w żyłach i utwierdzały nas w przekonaniu, że UPA podjęła zorganizowaną akcję, mającą doprowadzić do eksterminacji ludności polskiej i o żadnym porozumieniu z nią nie ma mowy. Parę tygodni później dotarła do nas też informacja, że UPA bestialsko zamordowała we wsi Kustyczne pod Kowlem trzech parlamentariuszy wydelegowanych na rozmowy z jej dowództwem przez Wołyńskiego Delegata Rządu - Kazimierza Banacha. Polityk ten łudził się, że z Ukraińcami można się dogadać i zawrzeć porozumienie dotyczące wspólnej walki z Niemcami. On i wielu innych polityków związanych z Delegaturą było przeciwnikami tworzenia na Wołyniu oddziałów zbrojnych twierdząc, że może to tylko sprowokować Ukraińców do uderzenia na Polaków. W rezultacie polskie podziemie w ogóle nie było przygotowane do odparcia ataku UPA. Jego oddziały tworzyły się samorzutnie oddolnie bez oglądania się na akceptację czynnika politycznego, na którym niewątpliwie spoczywa część odpowiedzialności za ofiary rzezi na Wołyniu. Nie miał po prostu kto i czym ich bronić. Banach był zwodzony przez UPA rozmowami, którymi Ukraińcy starali się uśpić czujność podziemia. Jej dowództwo podjęło je 7 lipca, gdy wydało już rozkaz rozpoczęcia 11 lipca 1943 r. eksterminacji ludności polskiej i rozsyłało go do terenowych oddziałów.
Zginęli w mękach
- Drugiej tury rozmów z polskimi parlamentariuszami UPA już nie podjęła, uważając, że nie ma co dbać o pozory. Przedstawiciele Okręgowej Delegatury Rządu: Zygmunt Rumel „Poręba”, a także przedstawiciel Okręgu Wołyńskiego AK Krzysztof Markiewicz „Czart” i ich przewodnik Witold Dobrowolski, którzy jechali na rozmowy, zginęli w mękach. Jechali wierząc, ze jadą zażegnać dalszy przelew krwi. Czytając relacje upowców biorących udział w rzezi, do których dotarłem już jako historyk, można sobie wyobrazić, co czuli mieszkańcy Dominopola ufający Ukraińcom, którzy nagle zostali przez nich napadnięci. W opisie Danyło Szumuka, członka UPA, przytaczającego słowa „Worona”, bezpośredniego uczestnika rzezi w Dominopolu czytamy: Dominopol otoczyliśmy około dwunastej. Wtedy ja z dowódcą oddziału i całą świtą podeszliśmy do budynku polskiego sztabu i zastukaliśmy do drzwi. Porucznik spojrzał w okno i szybko się zorientował w sytuacji, lecz nie miał wyjścia i otworzył drzwi. Zastrzeliłem go na progu. Kapitana zastrzeliłem w łóżku, a maszynistka wyskoczyła przez okno i tam ją zastrzelili nasi chłopcy. W międzyczasie dowódca oddziału wystrzelił z rakietnicy, dając w ten sposób sygnał , że sztab zlikwidowano i trzeba zaczynać. Wówczas nasi chłopcy z SB zaczęli hulać po całej wiosce. Do rana żadne Lach nie pozostał żywy.
Oddział samoobrony
Kilka dni po tragedii w Dominopolu we Włodzimierzu utworzono oddział samoobrony liczący dwustu ludzi, przeznaczony do działań w terenie. Miał on wzmocnić placówki samoobrony, przeprowadzać akcje przeciwko oddziałom UPA, a także ochraniać Polaków wyjeżdżających na akcje żniwne do swoich osiedli po pozostawione mienie, głównie żywność. Oddział te nazywano polską żandarmerią. Skierowana do niego została zakonspirowana grupa AK, czuwająca, by Niemcy nie przejęli nad nim kontroli. Konspiracja włodzimierska dostarczała do oddziału literaturę podziemną oraz informowała o każdym ruchu Niemców. Z oddziału natomiast przekazywano konspiracji broń i amunicję.
- Oddział przeprowadzał akcje przede wszystkim w południowej części powiatu włodzimierskiego, gdzie UPA była najaktywniejsza - wspomina Władysław Filar. - Niemcy niestety nie dotrzymali umowy, na podstawie której sformowany oddział polski miał działać w rejonie Włodzimierza przeciwko UPA w obronie ludności polskiej. Skierowali go wbrew jego woli do Starego Konstantynowa w celu patrolowania linii kolejowej i ochrony obiektów z nią związanych. Na szczęście w październiku 1943 r. jego zadanie przejęli Węgrzy i został on przeniesiony do Maciejowa. Tu kwaterował już drugi oddział sformowany przez Niemców. Z połączenia obu Niemcy utworzyli polski batalion nr 107.
Praca nad batalionem
- W listopadzie 1943 r. Niemcy powołali Polaków na stanowiska od dowódcy drużyny do dowódcy kompanii. Dowódcą jednej z nich został Ryszard Kasprowicz, były podoficer WP biegle władający językiem niemieckim. Dowódcami plutonu zostali m.in. Aleksander Puzio, Rzeszusztko i Kozłowski. Nadzór nad batalionem sprawowało 4 Niemców. Zadaniem batalionu było pełnienie służby wartowniczej i patrolowanie rejonu Maciejowa i okolicy. Prowadzono w nim także ćwiczenia koszarowe np. czyszczenie i konserwacja broni w magazynach. Batalion maszerując przez miasteczko śpiewał polskie piosenki, co jego mieszkańcy przyjmowali z dużym aplauzem. Zaufanie polskiej społeczności do batalionu pogłębiło się jeszcze bardziej, kiedy cały jego osobowy stan poszedł do spowiedzi przed Świętami Bożego Narodzenia. Polska konspiracja, wykorzystując pobyt batalionu w Maciejowie zacieśniła z nim kontakt. Do działającej w nim grupy konspiracyjnej zostali skierowani dalsi członkowie konspiracji. Również i ja dostałem takie polecenie. Wraz ze mną w skład grupy wchodzili : Adam Jankowski, Tadeusz Świąder, Józef Kita, Leonard Rutkowski, Zbigniew Krzysztofowicz, Aleksander Dziurawiec, Lech Sarnowski. Nawiązała ona kontakt z miejscową siatką AK. Punkt kontaktowy został ustanowiony w mieszkaniu organisty w Maciejowie. Od razu rozpoczęliśmy w batalionie systematyczną pracę nastawiona na pogłębienie patriotyzmu i rozwijanie świadomości, że obecny stan, w jakim znajduje się batalion, to tylko pewien etap na drodze walki o niepodległą Ojczyznę.
W duchu patriotyzmu
- Podczas zajęć świetlicowych wygłaszaliśmy pogadanki i odczyty o akcencie patriotycznym, deklamowano wiersze Adama Mickiewicza i Juliusza Słowackiego, czytano fragmenty dzieł Henryka Sienkiewicza, śpiewano polskie pieśni wojskowe i harcerskie. W zajęciach tych szczególnie wyróżniał się Aleksander Dziurawiec, którego zdolności i wiedza w tej materii były ogromne. Kształtowało to postawy, umysły i poglądy młodych ludzi, rozbudzało patriotyzm i było przygotowaniem do czekających ich w bliskim czasie zadań oraz obowiązków względem Ojczyzny. 20 stycznia 1944 r. otrzymaliśmy rozkaz wyprowadzenia batalionu na rejon koncentracji 27 Wołyńskiej Dywizji AK. Zorganizowaliśmy kilka zespołów, które miały zająć się przygotowaniem transportu do przewiezienia broni, amunicji, żywności i innego wyposażenia , załadowaniem broni i amunicji na przygotowane podwody, rozbrojeniem Niemców, ściągnięciem posterunków i patroli wysłanych do miasta. Najważniejsze zadanie miała wykonać grupa, mająca ogłosić na salach pobudki i decyzje władz konspiracyjnych o wyjściu batalionu na koncentrację oddziałów AK. Do zespołów, które mieli wykonać to zadanie należeli: Witold Iżykowski, Adam Jankowski, Władysław Majewski, Longin Tomaszewski , Tomasz Krzysztofowicz, Leonard Rutkowski, Aleksander Dziurawiec, Zygmunt Mielczarek, Tadeusz Cybuchowski, Tadeusz Rubaj, Józef Kocioł, Antoni Rzepiela, Antoni Szaliński, Mieczysław Wdowiak , Józef Barański, Aleksander Puzio, Kicki, Bolesław Stanisławski, Józef Fila, Ludwik Kopeć, Józef Podkański, Tadeusz Świąder, Józef Kita, Lech Sarnowski, Łaszkowski, Stefan Biegacz i ja.
W rocznicę powstania
- Przed północą około godziny 23 na sale żołnierskie weszli w pełnym uzbrojeniu członkowie grupy konspiracyjnej, ogłaszając alarm i decyzję o opuszczeniu koszar w celu udania się na rozkaz władz konspiracyjnych na koncentrację polskich oddziałów partyzanckich. W krótkim patriotycznym przemówieniu do obudzonych kolegów nawiązałem do tradycji powstania styczniowego z 1863 r. , którego rocznica wybuchu właśnie przypadała w te dni. Zaapelowałem o zachowanie spokoju i ciszy oraz o bezwzględne wykonywanie rozkazów grupy konspiracyjnej. Młodzi chłopcy zastosowali się do mojego apelu bez zbędnych pytań. Zbierali broń oraz ekwipunek i wychodzili na wskazane punkty zbiórki. W tym czasie Tadeusz Świąder, Adam Jankowski, Zbigniew Krzysztofowicz i Józef Barański rozbroili Niemców, którzy kwaterowali na pierwszym piętrze koszar i osadzili ich w areszcie na parterze. Pozostawiliśmy ich żywymi, uważaliśmy, że ich przełożeni i tak ich surowo ukarają za to, że mieli tak słaby nadzór nad batalionem. Cała akcja przebiegła zgodnie z planem. Grupa Tadeusza Świądra musiała tylko nieco dłużej zaczekać przy bramie na patrol wracający z Maciejowa, dowodzony przez podoficera niemieckiego. Rozbrojeniu Niemca towarzyszyła nerwowa szarpanina. Niemiec usiłował się bronić, ale został rozbrojony i odprowadzony do reszty Niemców siedzących w areszcie. Kolumna batalionu w tym czasie była uformowana. W jej składzie znajdowało się 20 załadowanych podwód. Gdy patrol do niej dołączył, natychmiast ruszyła w kierunku Zasmyk. Przemarszem dowodziła grupa w składzie: Tadeusz Świąder , Józef Kita, Adam Jankowski i ja. Marsz odbywał się w ciężkich warunkach zimowych, panował kilkunastostopniowy mróz, a drogi i pola były pokryte grubą warstwą śniegu. W czasie marszu zdarzył się drobny incydent. W pewnym momencie zauważyliśmy kilku dobrze podpitych kolegów, jadących na podwodach. Okazało się, że wśród załadowanej żywności była też beczka z alkoholem, którym część kolegów hojnie się częstowała.
W trosce o dyscyplinę
- By nie dopuścić do jakiegokolwiek rozprzężenia dyscypliny, członkowie grupy konspiracyjnej podjęli decyzję o wylaniu alkoholu. Odkręcono kurek i wódka polała się na śnieg, odprowadzana mętnymi oczami podpitych kolegów. O świcie 21 stycznia kolumna zbliżała się w okolicy Lublińca do torów linii kolejowej Kowel-Włodzimierz Wołyński. Nagle ujrzeliśmy nadjeżdżający pociąg towarowy z wojskiem niemieckim. Kolumna się zatrzymała i wszyscy oczekiwaliśmy na rozwój wydarzeń. Wszystko mogło się wydarzyć. Ostatecznie pociąg minął kolumnę i ta poszła dalej. Przekroczyliśmy tory i przez Zieloną, Zasmyki i Gruszunkę dotarła do Suszybaby, w której stacjonowały oddziały partyzanckie „Sokoła” i „Jastrzębia”. Po pierwszym partyzanckim posiłku, podczas Mszy św. odprawionej przez kapelana ks. Antoniego Dąbrowskiego „Rafała” żołnierze batalionu złożyli przysięgę wojskową. Do nowo przybyłych żołnierzy przemówił mjr Jan Szatkowski „Kowal”, przyjmując ich w poczet swych oddziałów. W ten sposób około 450 dobrze uzbrojonych i przeszkolonych żołnierzy zasiliło szeregi tworzącej się 27 Wołyńskiej Dywizji Piechoty. Batalion został podzielony. Jego poszczególne kompanie zostały dołączone do formujących się batalionów. Działalność grupy konspiracyjnej w batalionie maciejowskim zakończona pomyślnym wyprowadzeniem całego stanu osobowego z pełnym uzbrojeniem do rejonu koncentracji oddziałów AK, została wysoko oceniona przez Komendę Okręgu Wołyńskiego AK. Komendant okręgu płk Kazimierz Bąbiński „Luboń” , działając na podstawie upoważnienia Naczelnego Wodza RP i Komendanta Sił Zbrojnych w Kraju nadał Brązowy Krzyż Zasługi z Mieczami : Witoldowi Iżykowskiemu, Adamowi Jankowskiemu, Tadeuszowi Świądrowi, Józefowi Kicie, Władysławowi Majewskiemu, Leonardowi Rutkowskiemu, Zbigniewowi Krzysztofowiczowi, Aleksandrowi Dziurawcowi , Lechowi Sarnowskiemu i mnie. Rozkaz o odznaczeniach został odczytany w oddziałach w końcu stycznia 1944 r. Niestety, lista odznaczonych zaginęła, prawdopodobnie podczas walk dywizji w okrążeniu w Lasach Mosurskich i przebijania się z okrążenia. Po wojnie z różnych powodów nie wrócono do tej sprawy.
W osłonie koncentracji
- Po wykonaniu zadania w grupie konspiracyjnej w batalionie żandarmerii, stacjonującym w Maciejowie Władysław Filar rozpoczął służbę w 3 kompanii ppor. „Jura”, działającej w składzie batalionu „Sokoła”. Została ona skierowana do Czernijowa z zadaniem osłony rejonu koncentracji oddziałów zgrupowania „Gromada” od południa.
- Była to wioska ukraińska, leżąca na skraju Lasów Świnarzyńskich - około 4 km na południowy zachód od Kupiczowa. Ludność ukraińska opuściła wioskę. Jedynym jej mieszkańcem był Czech, którego dom leżał na skraju wsi od strony Kupiczowa. Byliśmy najdalej wysunięta placówką w kierunku Siczy Świnarzyńskiej - silnej bazy UPA. Kompania zajęła część wsi na kwatery, przygotowała stanowiska obronne i rozpoczęło się normalne życie żołnierskie, zorganizowane według regulaminu służby wewnętrznej.
Волынская резня: почему поляков убивали так массово и жестоко?
До 1943 года ОУН не создавала крупных вооруженных подразделений, чтобы не попасть под удар армий Германии и СССР, и выжидала, пока противники изнурят друг друга. Перелом в стратегии организации случился именно на Волыни. Во-первых, здесь набирали силу конкуренты в борьбе за симпатии местных жителей — атаман Бульба-Боровец и советские партизаны. Во-вторых, после Сталинградской и Курской битв стало ясно, что после неизбежного отступления немцев возникнет вопрос, кому принадлежат освобожденные земли Западной Украины.
Националисты не хотели повторения событий 1918–1919 годов, когда украинцы проиграли войну с поляками и попали под их управление на собственных этнических землях. Вот почему Клим Савур начал создавать Украинскую повстанческую армию.
В распоряжении Савура одномоментно оказались несколько тысяч человек, которых надо было удерживать от ухода домой или в другие партизанские отряды. Новая армия сплотилась во время зачистки поляков.
Многие бойцы из тех, что вступили в УПА после дезертирства из полиции, получили первый опыт убийства мирных жителей во время расстрелов 200 тысяч волынских евреев. Главные роли исполняли немцы, но украинским полицейским поручалась охрана по дороге к месту казни, охота на беглецов и добивание раненых.
Холокост учил их методике зачисток: раздать будущим жертвам гарантии безопасности и конфеты детям, ночью окружить населенный пункт, зайти на рассвете, разделить мужчин и женщин, мужчин убить первыми.
Катастрофическое влияние, которое участие в уничтожении евреев оказывало на украинскую молодежь, осознавал предстоятель грекокатолической церкви митрополит Шептицкий.
Он обратился к шефу СС Генриху Гиммлеру с просьбой не использовать полицейских для помощи в расстрелах, а в ноябре 1942 года выпустил пасторское обращение «Не убий». Там говорилось: «Христианин обязан следовать Закону Божьему не только в частной, но и в политической, и в общественной жизни. Проливающий невинную кровь своего врага, политического противника, является таким же человекоубийцей, как человек, делающий это для грабежа, и точно так же заслуживает наказания Божьего и проклятия Церкви».
Варварской жестокости убийствам на Волыни добавили местные крестьяне, использовавшие в качестве оружия ножи и сельскохозяйственный инвентарь. Частой причиной преступлений было желание избавиться от соседей-поляков и завладеть их имуществом, но временами крестьян заставляли участвовать в расправах.
Известный эпизод: летом 1943 года бандеровцы собрали украинских мужчин в селе Яновка и привели их в село Гай, где приказали убить вилами и топорами уже согнанных в яму поляков.
Источник: Деды убивали: Тяжелые вопросы об этнической чистке поляков на Волыни. URL: Bird In Flight
Отправлено: 26.09.16 23:29. Заголовок: УПА начиная с весны..
УПА начиная с весны 1943 года в порядке "самообороны" вступила в вооруженную борьбу против немецкой оккупационной администрации. Немцам вряд ли бы это понравилось. Одиночная камера не самое лучшее удобство в немецком концлагере.
Отправлено: 27.09.16 00:24. Заголовок: В 1943 году в Западн..
В 1943 году в Западной Украине и в частности на Волыни вели боевые действия и террор против местного населения немецкие войска и части сс и полицейские части, украинские националисты, польские части "армии Крайовой" и "армии Людовой", советские партизаны. Все причастны к убийствам местного населения. РАЗВЕ МОЖНО ВЫДЕЛЯТЬ ТОЛЬКО ОДНИХ ВИНОНЫХ В МАССОВЫХ УБИЙСТВАХ И НАЗНАЧАТЬ ИХ ОТВЕТСТВЕННЫМИ ЗА ВСЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ???
Отправлено: 27.09.16 00:55. Заголовок: УПА против гитлеровц..
УПА против гитлеровцев: ложь или политические манипуляции? Российские спецслужбы «раскопали» в своих фондах «суперсекретный» документ, еще и вывесили его на своем сайте... Откуда им знать, что в Украине он давно рассекречен и открыт…
Подробности читайте на УНИАН: http://www.unian.net/society/363187-upa-protiv-gitlerovtsev-loj-ili-politicheskie-manipulyatsii.html В отечественной истории немало страниц, которые воспринимаются украинцами неоднозначно. К сожалению, среди них и борьба Украинской повстанческой армии за независимость. В последнее время эта тема стала излишне политизирована, в результате чего одни считают воинов УПА героями, другая – «коллаборационистами», «фашистскими союзниками», «изменниками». Особенно это обострилось в канун празднования годовщины создания Повстанческой армии. В эти дни политики левого направления льют массу грязи на уповцев, обвиняя их во всевозможных грехах. Самые распространенные среди них – мирное сосуществование с гитлеровцами и подписание договора о сотрудничестве с вермахтом. Но те, кто так говорит, не читают архивных документов.Попробуем рассмотреть каждое из обвинений отдельно, опираясь исключительно на документы, а не политическую пропаганду или «самые подлинные» советские исследования. Коммунисты не устают повторять, что бойцы УПА не убили ни одного немецкого солдата. В качестве доказательства используют письма, полученные от Исследовательского института истории в Потсдаме и научно-исследовательского института в Мюнхене, где говорится об отсутствии в их распоряжении литературы, которая бы подтвердила потери немецкой армии от повстанцев. Имея в своем распоряжении такие «неопровержимые» доказательства, они объявили на всю страну, что УПА никогда не воевала против оккупантов и с тех пор активно пропагандируют этот миф.
Не поленитесь, господа политики, и сходите в архив.Очевидно, начинать поиск таких материалов нужно было не в немецких научных учреждениях, а в отечественных хранилищах, ведь здесь соответствующих документов множество. Я намеренно не использую националистические источники, ввиду их неубедительности, а только отчеты немецкого СД и партизанских соединений. Думаю в неправдивости настоящих документов нет причин сомневаться. Эти данные можно получить в Центральном архиве высших органов власти и управления Украины, что на Соломенской площади в Киеве, и в Центральном государственном архиве общественных объединений Украины (ул. Кутузова, 8). В первом, в фонде 4628, хранятся немецкие документы, проливающие свет на эту проблему. Во втором – нужные данные найдете в фонде 1, описание 22, где хранятся отчеты советских партизан перед Украинским штабом партизанского движения (далее – УШПД).Неужели советские партизаны «врут»?Начнем с партизанских отчетов, ведь партизан, как представителей советской власти, лидеру КПУ Петру Симоненко, представителям Партии регионов и их сторонникам тяжелее будет обвинять во лжи. О боевых действиях украинских повстанцев против вермахта в УШПД сообщал 1 июня 1943 года штаб партизанских отрядов Житомирской области: «20.5.43 года националисты напали на немецкий гарнизон с. Чудель, в 20 км к юго-востоку от Сарн, в итоге было убито 30 немцев». Командир Ровенского партизанского соединения №1 Василий Бегма в своем очередном отчете писал: «26.6.43 г. в с. Хараимовка Деражнянского району немцы вели бой с националистами. Убиты 4 немца и 19 националистов. При выезде из Хараимовки националисты устроили засаду и убили 7 немцев».Украинско-немецкое противостояние подтверждает в собственном дневнике известный комиссар Сумского партизанского соединения Семен Руднев: «Наконец мы попали в район действия так называемых «бульбовцев» это одна разновидность украинских националистов, которые бьются против немцев и партизан. Здесь же в этих районах находятся «бандеровцы», тоже националисты, которые бьются против немцев, «бульбовцев» и партизан». В следующей записи от 24 июня 1943 года он еще раз отмечает вооруженную борьбу УПА с немцами: «За эти дни... нервы настолько напряжены, что я вторые сутки почти ничего не кушаю. Так как здесь такое политическое переплетение, что надо крепко думать, убить – это очень простая вещь... Националисты – наши враги, но они бьют немцев. Вот здесь и лавируй, и думай». Свидетельства немецких документов А вот что об этом пишется в немецких документах. В отчете СД за 19 марта 1943 года говорится: «В генеральном округе Волынь-Подолье националистически-украинская... банда развивает собственную активность. Многочисленные нападения на территорию восточнее шоссе Ровно – Луцк совершают преимущественно члены этой банды». В июле 1943 года озабоченность ситуацией с УПА выразил руководитель генерального округа Волынь – Подолье Шене в записке на имя А.Розенберга: «На Волыни нет ни одной области не зараженной националистическими бандами. Особенно в западных областях – Любомль, Владимир-Волынский, Горохов, Дубно, Кременец – деятельность банд приняла такие формы, что уже несколько недель можно говорить о вооруженном восстании».Шеф СД в Галичине телеграфировал 22 апреля 1944 года руководителю СС Г.Мюллеру: «УПА выступает в регионе как влиятельная дестабилизирующая сила, она намерена усилить эту деятельность в дальнейшем и пытается охватить всю украинскую молодежь так называемой «лесной идеей»… Отдельные группы, особенно в южной части региона, не боятся даже нападать на подразделения немецкого». В свою очередь, начальник охранной полиции и СД в Тернополе в отчете за 22 мая 1944 года писал: «10 мая 1944 г. УПА уничтожила обоз жандармского поста Бучача, когда он находился в Речице, округ Дрогобуж».Колковская республикаВ результате борьбы УПА с немцами в Западной Украине возникали цели повстанческие партизанские края, где гитлеровцы боялись даже появляться. Один из таких был создан в мае 1943 года на территориях Колковского, Маневичского, Рожищенского, Киверцевского районов, в его границах провозгласили так называемую Колковскую республику. Как известно, она просуществовала до октября 1943 года и была уничтожена именно немецкими войсками. Кстати, аналогичные образования возникали на землях, освобожденных от оккупантов советскими партизанами. Командир 1-й Украинской партизанской дивизии им. Ковпака П.Вершигора, описывая это явление, отмечал: «Все Полесье, за исключением крупных коммуникаций Сарны – Ковель, Ковель – Брест и Сарны – Лунинец, было полностью свободно от немцев, огромная территория от Сарн до Буга была разделена между УПА и соединениями советских партизан, вытолкнутых из-за Горыни. Западный берег р. Горынь, районы Стындень, Степань, Домбровица, район Колки – Рафаловка были в руках УПА, за ними до Стохода – советские партизаны, и от реки Стоход на запад – полностью националистические районы УПА, партизанами даже не разведанные, – какое-то белое пятно на карте Полесья».«Суперсекретный» документ российских спецслужб Совсем другая ситуация с сотрудничеством УПА и вермахта. Дело в том, что в архивах есть множество документов, которые подтверждают наличие соответствующих договоров, на них и опираются соответствующие политические силы. Но они свидетельствуют о подписании с конца 1943 года лишь локальных договоренностей, на отдельно взятых территориях, и не было общего соглашения между высшим руководством Рейха и ОУН (б), о чем говорят коммунисты и отдельные представители партии регионов, явно манипулируя данными. К этому вопросу стоит подходить не с позиций настоящего, а исходя из ситуации, которая тогда сложилась в западноукраинских землях. Наступление Красной Армии поставило украинских повстанцев перед необходимостью вести борьбу на два фронта. Понимая ее бесперспективность, националисты ищут контактов с вермахтом. И дело не в симпатии к нацистскому режиму – командиры отдельных отрядов УПА пытались таким образом оградить себя от полного разгрома советскими войсками, ведь понимали, что в скором будущем именно с этой силой придется вести борьбу за независимость, потому и стремились получить от немцев оружие, освободить своих бойцов из тюрем и защитить местное население от произвола немецких солдат. Соответствующие соглашения подписывались на тех территориях, где повстанцы не могли вести борьбу с преобладающими силами противника. В свою очередь, советские партизаны, которые находились в таких районах, давали противоречивые отчеты о деятельности УПА.Например, в содержании одного из договоров, заключенного с немецким руководством Владимирского округа 5 декабря 1943 года, речь шла о том, что нацисты обязуются не нападать на украинские села со стороны железнодорожных дорог (оккупанты проводили карательные акции в отместку за диверсии красных партизан на железной дороге. – Авт.), отпускать пленных, отказаться от практики преследования семей повстанцев, вести совместные военные действия против советских партизан. В свою очередь, украинцы, должны были проводить диверсионную и разведывательную работу в тылу советских войск. С такой же целью использовал УПА в районах Постойно, Кременец, Верба, Кохин, Бережанце, Подкамень, Деражное руководитель отдела разведки боевой группы «Прюцман» штурбанфюрер СС Шмитц.Надо признать, что была попытка подписать общее соглашение о совместных действиях. Такие переговоры велись с января 1944 года, однако безрезультатно. Обе стороны поняли, что не в состоянии выполнить требований друг друга. Уповцы – не нападать на немецкие части, не вести пропагандистскую работу среди полиции и солдат дивизии СС «Галичина», прекратить террор против польского населения. Немцы – не проводить продуктовые и карательные операции, не отправлять украинцев на работы в Германию. Уже в ходе этих переговоров нацисты пришли к выводу, что украинские повстанцы их используют. «Несмотря на то, что контакты с Герасимовским (уполномоченный на ведение переговоров со стороны ОУН(б). – Авт.) и командирами УПА более низкого ранга поддерживаются довольно долго, представляется, что все эти усилия охранной полиции остаются безрезультатными, – писалось в одном из отчетов СД. – Хотя Герасимовский заверяет, что будут немедленно отданы приказы о запрещении наносить ущерб немецким интересам. По действиям отрядов УПА в регионе Галичина не заметно, что они получили от своего руководства приказы, следующие из договоренностей. Украинская сторона продолжает уничтожать немецких полицейских чинов.Дезертиры и перебежчики из дивизии СС «Галичина» принимаются в отряды, усиливается террор украинской стороны против польских населенных пунктов. Эти факты подтверждают предположение, что для бандеровской группы неважно придерживаться требований немецкой стороны и укреплять сотрудничества. Оказавшись перед необходимостью борьбы на два фронта, она, используя тактику проволочек и обещаний, пытается опереться на немецкую сторону и дождаться, пока окончательно прояснится военная ситуация». Кстати, именно этот документ приводят противники УПА, говоря о подписании договора как о свершившемся факте. А российские спецслужбы, после того как в СБУ стали рассекречивать документы тех лет, даже вывесили его на своем сайте, «раскопав» его в своих фондах, и преподнесли как суперсекретный. Откуда же им знать, что в Украине каждый исследователь может беспрепятственно ознакомиться с его содержанием в Центральном архиве высших органов власти. Немецкие документы доказывают, что для оккупантов эти переговоры были выгодны по нескольким причинам: во-первых, уменьшались нападения украинцев на тыловые продуктовые склады; во-вторых, появлялась возможность в вероятном вооруженном конфликте с поляками получить в лице повстанцев если не союзников, то по крайней мере помощников для обеспечения порядка в тылу; в-третьих, давали возможность получить разведданные о врагах вермахта от УПА, что облегчало работу немецких спецслужб; в-четвертых, встречи с представителями разных течений украинского националистического движения способствовали углублению раскола в ОУН; в-пятых, знакомство с вожаками повстанческой армии позволяло тщательно ее контролировать, а в будущем, при необходимости, ликвидировать. Сотрудничество УПА и партизан.Стоит отметить, что аналогичные соглашения в 1943 году подразделения УПА заключали с советскими партизанскими соединениями. Правда, условия в них отличались: как правило, партизаны просили повстанцев пропустить их через свою территорию, националисты – не распространять большевистскую пропаганду. Нередко и те, и другие отмечали, что делают общее дело – бьют гитлеровцев.Когда партизаны только появились в западноукраинских землях, то предпочитали не конфликтовать с националистами из-за слабости своих позиций в регионе, отсутствия поддержки населения и лучших огневых рубежей повстанцев, что могло привести к ненужным потерям среди личного состава. Причем подписание соглашения о ненападении в одной области не ограждало от боевых действий в другой.Детали одного из таких договоров описал в своем дневнике уже упомянутый Руднев: «Нам сегодня предстоит задача форсировать Горынь, переправ нет, за исключением Яновой Долины, но там немецкий гарнизон… Решили делать наплавной мост через Горынь между селами Крчин – Здвиждже, но националисты, человек 500, заняли Здвиждже и заявили, что переправу строить не дадут. Ковпак решил раз так, то дать бой и смести это село, чему я решительно воспротивился; это просто не требуется большого ума, но жертвы с одной и другой стороны, жертвы мирного населения, детей и женщин. Я решил пойти на дипломатические переговоры… Договорились не трогать друг друга. Наша бескровная дипломатическая победа является блестящим маневром… Оказывается, здесь надо быть не только хорошо грамотным в военном и политическом отношении, но и применять «дипломатию». Бойцы смеются, что придется писать 3-й том дипломатии» (накануне войны были написаны только два тома. – Авт.).Аналогичный договор заключили «народные мстители» Григория Балицкого. Во время переговоров с повстанцами под командованием Карпенко в письме ему они писали: «Уважаемый Карпенко! Получив Ваше письмо, сообщаем Вам и Вашим друзьям, что мы отряд Красных Украинских партизан: наша главная задача, как нам известно, и Ваша, вести борьбу с немецкими захватчиками. А потому поймите Вы, что мы не ведем борьбы против Вас и мирного населения, а наоборот вместе с Вами предпочитаем уничтожать общего врага – немца». После подписания договора партизаны Балицкого беспрепятственно прошли по необходимой им территории.Впрочем, партизанские вожаки не всегда придерживали определенной тактики.Недовольство по этому поводу выражал в своем отчете секретарь Ровенского подпольного обкома Василий Бегма: «Отдельные командиры партизанских отрядов стали на путь переговоров с полевыми командирами УПА и даже заключали с ними договоры о нейтралитете».Балицкий в своем дневнике 1 августа 1943 года по этому поводу сделал еще более гневную запись: «Вечером приехал полковник Медведев со своей свитой. Поставил мне несколько вопросов, обвиняя меня в том, что я беспощадно бью националистическую сволочь. Я ему ответил, дипломатически: «Пошел ты к х-м, ты можешь вести дипломатические переговоры с этой сволочью, но я буду вести разъяснительную работу из автоматов и пулеметов». И это немотря на то, его соединение также подписывало мирные договоренности. С приближением к региону Советской армии дипломатия партизан изменилась, они отказались от подписания любых договоренностей и начали активные военные действия против УПА, чем, собственно, и подтолкнули уповцев к поиску союзника в лице немецкого вермахта. Немалую роль в этом сыграл и тот факт, что советская власть осуждала и не воспринимала действия украинских националистов, направленные на восстановление украинской государственности....Как видим, в то время договоры о неведении военных действий с УПА заключали не только немцы, но и советские партизаны. Причем каждый из партизанских отрядов или немецких военных гарнизонов преследовал собственные цели – в конкретный момент и в отдельно взятом регионе. Потому говорить в такой ситуации о сотрудничестве УПА с вермахтом одновременно на всей территории Западной Украины, на наш взгляд, абсурдно и некорректно. Речь можно вести о подписании локальных договоренностей, при этом не стоит забывать, что аналогичные соглашения заключались между украинскими повстанцами и советскими партизанами. Владимир Гинда, историк
Украинцы были самыми жестокими охранниками в концентрационных лагерях?
Известный британский социолог Майкл Манн пишет:
«Многих лагерных охранников называли украинцами. Некоторые исследователи считают, что это и были украинцы (Например, Т. Пиотровский). И нацисты, и евреи вешают это клеймо на вспомогательный персонал всех концентрационных лагерей в Восточной Европе.
Возможно, что украинцы действительно были самой большой этнической группой в лагерной охране, но, скорее всего, это надо воспринимать как произвольный термин, такой же как «еврейские прихвостни большевиков» или «украинские прислужники немцев» – два народа-«отщепенца», но с абсолютно разными возможностями сеять смерть.
И чаще всего украинцев ставили туда, где требовалась особая жестокость. Один из них рассказывал: «Когда мне дали дубинку, я почувствовал себя совершенно другим человеком». Узники говорили, что некоторые были исчадиями ада, а другие казались нормальными людьми.
«Когда я смотрел на них и слушал, как они поют “Думку”, да с такой тоской, я не мог поверить, что те же самые славные ребята, только что беспощадно расстреляли в лесу партию заключенных», – вспоминает один из выживших».
Источник: Манн М. Темная сторона демократии. Объяснение этнических чисток. — М.: Пятый Рим, 2016.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 123
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума