http://www.bramaby.com/ls/blog/history/4106.html ЧЕРЕЗ КОЛЛАБОРАЦИЮ К ПАРТИЗАНЩИНЕ. БЕЛАРУСЫ. 1941-1943гг. / Минский и Борисовский округа.
Андрей Тисецкий
Большая доля мифов про т.н. Великую Отечественную войну связана с периодом немецкой оккупации. Советская историография десятилетиями создавала картину всенародной борьбы беларуского народа с немецко-фашистскими оккупантами под руководством коммунистической партии. Все зверства и преступления, которые творились тогда на белорусской земле, всецело приписывались немцам, их союзникам и местным коллаборационистам.
Действительное отношение большой доли белорусов к происходившим тогда политическим и социальным процессам скрывались и искажались. Скрывалась и искажалась правда о т.н. «третей силе» — тех, кто преследовал в войне своею конечною целью — добиться независимости родины и от нацистов, и от коммунистов, выбирая временный тактический союз с первыми… При этом как нацисты, так и коммунисты всячески препятствовали деятельности беларуских патриотов из национально ориентированного крыла подполья и партизанского движения, уничтожая их при всяком удобном случае.
В феврале 2011 года у меня состоялась беседа с бывшим агентурным разведчиком п/б им.Щерса Виторским Францем Фомичем, уроженцем д.Осово Березинского района, подполковником милиции в отставке. С его слов, осенью 1943г. руководству его бригады стало известно, что в районе д.д.Потичево Курганкого с/С Смолевичского – Лозино бывшего Забашевского с/С Борисовского р-нов появился какой-то «дикий» отряд. Это выяснилось во время нескольких рейдов фуражиров бригады, которые заготавливали по деревням продукты питания. Во время этих хозяйственных операций стало известно, что какие-то неизвестные жителям этих деревень партизаны уже приходили туда с этой же целью. А следует пояснить, что в то время все населенные пункты партизанской зоны были уже поделены между местными бригадами и отрядами на территории оперативных действий и источники поставки продовольствия. Как правило, были определены и объемы единиц тех, или иных наименований продуктов питания с каждого подворья и населенного пункта, а также графики, по которым крестьяне должны были снабжать ими бойцов этих партизанских формирований. Однако споров и конфликтов при этом было много, а партизаны разных отрядов и бригад часто совершали «наезды» на чужие деревни с целью грабежей. При этом могли выдавать себя и за полицаев (а полицаи, в этих же целях, за партизан). В результате было много боестолкновений и взаимных жалоб командиров партизанских формирований в подпольные партийные органы и Белорусский штаб партизанского движения. В Национальном архиве РБ, знакомясь с фондами партизанских бригад Минской зоны, я читал целое дело с разбирательством таких жалоб от п/бригады «За Советскую Беларуссию» в адрес партизан бригады «им.Щерса». Читал я и аналогичные жалобы щерсовцев, в том числе в адрес партизан п/б «Разгром».
Однако вернемся к разговору с Виторским. Согласно его рассказа, после неудачных хозяйственных операций, щерсовцами была организована засада, с целью перенять и выяснить, кто же есть на самом деле «дикие» партизаны. В результате произошла встреча, в которой было установлено, что последние — беларуские националисты — антисоветчики. Завязался бой, который начали по приказу своих командиров именно советские партизаны. Бой продолжался почти целый день. В результате «дикий отряд» был ликвидирован. Последних троих пленных допросили и сестра Франца Виторского — Феля, также партизанка п/о «Победа» рассматриваемой бригады, по приказу своих командиров «пустила в расход». Со слов ветерана «диких» было человек 20. Однако его сын, который присутствовал при нашем разговоре, пояснил, что ранее отец, рассказывая эту историю, называл точную цифру 47 чел. Делая поправку на память старика, можно предположить, что 27-ми удалось уцелеть, или эта часть отряда, которая не участвовала в бою, и находилась в это время в другом месте. Сам Ф.Ф.Виторский в рассматриваемом боестолкновении участия не принимал, а об обстоятельствах дела узнал от сестры, и от брата, который руководил всей агентурной разведкой бригады.
На мой вопрос Ф.Ф.Виторскому о том, местные хлопцы были в «диком отряде», или какие-то пришлые, ветеран указал на последнее, добавив при этом, что во время допроса пленные отвечали, что они за БНР в ее этнографических границах[1]. Слышал про эту историю, правда что называется «краем уха», без подробностей, и другой знакомый мне партизан п/о «Победа» п/б «им.Щерса» Карпенко Бронислав Викторович, урож. д.Уша Березинского района, полковник ВС СССР в отставке. С последним у меня состоялась беседа в январе 2014г.
Приняв решение об уничтожении беларуского националистического партизанского отряда, командиры советских партизан следовали инструкциям из Москвы о тотальном уничтожении «контрреволюционеров», хотя с большой долей вероятности можно допускать, что они все-таки зачислили «дикий отряд» в разряд «лжепартизанского». В любом случае его судьба в регионе, насыщенном советскими партизанскими формированиями, была предрешена.
Если говорить о составе «дикого» отряда, то, поему мнению, он мог состоял из бывших солдат распущенного немцами корпуса беларусской самообороны (КБС), не пожелавших сложить оружия и намеревавшихся бороться за национальные интересы со всеми врагами Беларуси[2].
Постараюсь аргументировать свою позицию.
Беларуская Национальная самопомощь (БНС)
Осенью 1941г., недавно назначенный на должность комиссара Генерального округа Беларусь Вильгельм Кубэ, дал согласие беларускому национальному активу на создание БНС (Беларуская народная самопомощь), о чем 22 октября был издан соответствующий указ. В уставе БНС говорилось, что она «является добровольной народной организацией, призванной бороться за возрождение беларуской культуры, готовить национальные кадры, оказывать помощь беларусам, пострадавшим от военных действий, преследований большевиков и поляков, восстанавливать разрушенный чужаками беларуский край». Согласно устава, деятельность БНС охватывала очень широкий спектр жизни беларуского общества. С разрешения Кубе она могла заниматься школьными вопросами, созданием домов культуры, читален и библиотек, организацией всевозможных курсов. Кроме того ей разрешалось курировать народное здравоохранение и издание прессы на беларуском языке.
План Кубе предусматривал, что со временем БНС должна была «врасти» в местную оккупационную администрацию – от районных комиссариатов до комиссариата генерального. Поэтому завершением организации БНС должно было стать создание ее центрального руководящего органа. 26 января 1942г. такой орган был создан. Некоторое время он функционировал только на бумаге, однако, уже 29 января 1942г. Кубе своим указом придал ему «конституционные формы». Тем же указом руководящему органу БНС было разрешено называться Центральный совет (Централь).
Центральный совет располагался в Минске, а в округах, районах и волостях генерального округа «Беларусь» создавались окружные, районные и волостные отделы БНС. Председатель Центрального совета БНС И.Ермаченок также должен был выполнять функции советника по беларуским вопросам при генеральном комиссаре Кубе. Такие же функции «мужей доверия» должны были выполнять и окружные руководители БНС (при окружных комиссарах соответственно)[3].
Со временем организация стала центром белоруской национальной жизни. Ее отдел был создан и в Смолевичах. 9 января 1942г. было проведено первое совещание местной организации БНС. Ее председательствующим был выбран священник Смолевичской церкви Манкевич. На сентябрь 1942г. она насчитывала чуть более 2 тыс. человек. Наибольшее количество членов имелось в Драчковской (462), Емельяновской (465), Воротовской (433), Смолевичской (401) волостях. Председателем поветового отдела был Петр М. Полегошко. На 1 июня 1943г. в Смолевичском повете насчитывалось 2276 членов БНС[4].
Корпус Беларуской Самообороны (КБС)
Одним из пунктов реализации политической позиции комиссара генерального округа «Беларусь» Вильгельма Кубе, еще одним ходом в его партии против руководства СС было создание КБС (Корпус Беларуской Самообороны).
Руководство это, конечно, было не против того, чтобы беларусская самооборона выполняла антипартизанские функции, однако оно не хотело того, чтобы наличие собственных вооруженных частей усиливало позиции Ивана Абрамовича Ермаченка, руководителя БНС и фактического командующего силами КБС, а через него Кубе, видевшего свою опору в генеральном округе не в немецких карательных службах, а в беларусских национально ориентированных кадрах.
Поэтому, в конце концов, к середине 1943г. был издан соответствующий приказ о переходе всех батальонов КБС в подчинение полиции порядка, охраны железных дорог, или отправлялся на принудительные работы в Германию. По свидетельству Франца Кушеля, главного референта БНС и начальника его военного отдела, многие солдаты отказывались переходить в полицию, поэтому в некоторых случаях для реформирования батальонов немцы применяли силу. Естественно история с КБС самым отрицательным образом сказалась на лояльности национально ориентированных белорусов к новой власти[5].
Для организации подразделений самообороны в Смолевичской волости была создана призывная комиссия в составе указанного выше Петра Полегошки, местного руководителя БНС, Казимира Жарко, военного специалиста, Владимира Анциевского, врача. Для подготовки командиров жандармерия направила на курсы в Лебедево под Крупками 6 кандидатов. Это позволило коменданту смолевичского отдела самообороны 11 сентября 1942г. составить первый рапорт о начале деятельности[6].
Всего было зарегистрировано и подлежало регистрации 15 офицера, 32 подофицера, а также 1399 рядовых из местных жителей 21-22 летнего возраста. При этом в Кленницкой волости по причине активных действий партизан мобилизацию провести не удалось. В октябре 1942г. несмотря на неявку по различным причинам большей части призывников на мобилизационные пункты, был организован смолевичский отдел самообороны в количестве 71 человека. Вооружение и амуницию, как было и запланировано, самооборонцы получили от немцев. 46 человек было размещено в Смолевичах в помещении, занимаемом немецкой жандармерией, а другая часть находилась в волостной управе д.Драчково[7].
16 ноября 1942г. по четырем сельсоветам Смолевитчины была объявлена мобилизация для молодежи для выезда в Германию на работу и дополнительному призыву в КБС. При этом 12 человек из д.Бабин Лес нынешнего Жодинкого с/С, которые были направлены в Слободу для службы в самообороне, перешли к советским партизанам[8].
В архивных донесения советской разведки, касающихся «самааховы» можно найти седующие приказы:
№10 от 19 августа 1942 года Беларусской Народной Самопомощи (БНС) в делах Беларусской самообороны (БСА) о направлении офицеров самообороны, закончивших первый офицерский курс по местам прохождения службы.
По Минскому округу в списке, в том числе, находим:
— Жерко Казимира,1905г.р. – командиром районного отдела Смолевичи[9].
Согласно аналогичного приказа за второй курс №25 за 30 сентября 1942г.:
— Шмидт-Володарский Алесь, 1913г.р. — ротным в роту Логойск;
— Лобкович Павел, 1909г.р. – взводным в роту Логойск;
— Сосновский Владимир, 1921г.р. – взводным в роту Руденск[10].
Согласно аналогичного приказа за третий курс №35 за 14 ноября 1942г. находим:
— Кирпичев Янка, 1918г.р. – взводным в роту в Логойск;
— Мохарт Валентин, 1921г.р. – взводным в роту в Руденск;
— Чумак Василь, 1916г.р.– взводным в роту в Руденск;
— Процька Павел,1911г.р. — взводными в роту в Смолевичи;
— Сычик Владимир,1908г.р.- взводными в роту в Смолевичи.
В Борисовский округ направлены:
— Маркевич Алесь, 1905г.р. — ротным в распоряжение окружного отряда;
-Шпилевский Николай, 1916г.р. — взводным[11].
*Руденский район — административно-территориальная единица в составе Белорусской ССР, существовавшая в 1924—1931 и 1935—1960 годах. Центр в 1924—1931 и 1935—1938 годах — Смиловичи; в 1935 и 1938—1960 — Руденск. Был образован как Смиловичский район в 1924 году в составе Минского округа. Граничил, в том числе, со Смолевичским районом в рассматриваемом нами регионе.
Согласно отчета Руденского подпольного райкома ЛКСМБ А.Г.Тарасова об организаторской боевой и политической работе райкома комсомола и первичных комсомольских организаций района в ноябре 1942г. – марте 1943г., какая-то часть молодых парней, призванных в «самаахову» из Руденского и Пуховичского районов в роту, расположенную в Руденске поддалась на коммунистическую агитацию и перебежала в партизанский отряд «им.Суворова»[12]. Согласно этого же документа призыв в КБС был полностью сорван подпольными партийными коммунистическими органами в деревнях: Волосач, Гребень, Теребель, Ореховка, Малиновка, Слободка и некоторых других[13].
Приведенному документу вторит в своих мемуарах и бывший начальник Белорусского штаба партизанского движения Петр Захарович Калинин. Так, с его слов, не пришли на призывные пункты все 16 новобранцев из д.Рум, а также из деревень Мышцы, Кременец, Валентиново, Городец и многих других[14].
Согласно П.З.Калинина небольшие отряды самообороны были «с трудом сколочены» только в отдельных районах – Лепельском, Заславльском, Логойском, Молодеченском и в четырех-пяти других. «Однако с использованием их против партизан вышел полный конфуз.
В городе Красное больше месяца гитлеровцы обучали «самооборонцев» военному делу, а когда попробовали включить их в карательную экспедицию, все они разбежались по домам. Еще курьезнее получилось с минским батальоном белорусских «самооборонцев».
После двухмесячной боевой подготовки минский военный комендант приказал отправить одну из рот батальона в район Пинска: пусть, мол, воюет там с партизанами. Для сопровождения «самооборонцев» выделил десятка два гитлеровцев. «Самооборонцы» шли медленно, неторопясь, часто отдыхали, а на одном из привалов, километрах в сорока от Минска, они перебили сопровождавших их гестаповцев и разбежались – кто домой, кто к партизанам.
В Минске некоторое время существовала школа по подготовке офицеров «корпуса самообороны». В ней занимались сто человек. Через месяц после начала занятий «курсантов» оказалось так мало, что фашисты прикрыли школу, а оставшихся разослали по полицейским участкам…»[15].
К анализу воспоминаний П.З.Калинина мы еще вернемся. А сейчас мне хотелось бы акцентировать внимание читателей на несоответствии истине его утверждения о том, что выпуск офицерских курсов был только один. Согласно вышеприведенным выше архивным документам их было три.
Что же касается Борисовского окружного отряда, то, по моему мнению, он был или переведен, или преобразован в ягдкоманду, которая официально именовалась «специальный отряд 105»[16]. Однако это тема моего отдельного исследования.
В рамках же данного исследования хочу акцентировать внимание на роте КБС Бегомльского района (Последний некогда входил в Борисовский уезд, а потом округ). Анализ партизанских свидетельств про нее, красноречиво указывает на то, что в полной мере верить им также, как и вышеуказанным партизанским свидетельствам, нельзя.
Так, согласно Докладной записки секретаря Минского обкома ЛКСМБ Т.Н.Стрижака секретарю ЦК ЛКСМБ М.В.Зимянину о создании сети комсомольских организаций в районах Минской области и их работе от 5 декабря 1942г.: «Несмотря на угрозы и репрессии, молодежь не пошла в т.н. «Белорусский корпус самооховы». Немецкими властями были выписаны повестки о явке на пункты сбора 4, 16 и 20 октября. Однако никто по этим повесткам не явился.
Вот в дер.Березино (верхнее) Бегомльского района была объявлена мобилизация в октябре. По сей день никто не пошел на службу к немцам, а та часть мужчин, которая имела оружие, ушла в партизаны, а другая ушла скрываться в леса. По этому вопросу сильно поработали партизаны» [17]. Про остальные населенные пункты района в докладной записке почему-то скромно умалчивается. И это при том, что практически с декабря 1941г. он фактически полностью контролировался партизанами.
Согласно же отчета командования п/б «Железняк» Минской области о разгроме немецко-фашистского гарнизона в г.п. Бегомль 17-22 декабря 1942г., составленной 2 января 1942г., т.е. фактически через месяц после предыдущей докладной записки, «…на 16 декабря 1942г. гарнизон Бегомля состоял из полиции – 56 чел, «самообороны» — 83 чел. и немецкой жандармерии – 38 чел. Вооружение, кроме винтовок: у полиции 4 ручных пулемета, у жандармерии 2 станковых пулемета, 1 миномет, 1 крупнокалиберный и 6 ручных пулеметов»[18].
После двух дней штурма гарнизона силами бригады, которая на тот момент насчитывала 500 чел.[19]: «19 декабря в Бегомль прибыла группа подкрепления из Минска в количестве 600-700 чел.(сильно вооруженная) на 53 автомашинах.
Для борьбы с прибывшим подкреплением 20 декабря 1942г. к Бегомлю выдвинулась объединенная партизанская группировка: бригада «Железняк», отряд бригады Дубровского, отряд бригады Шляхтунова и батальон Медведева. К моменту сосредоточения этой группы у Бегомля противник оставил город… Общие потери противника около 50 человек убитыми и пленными… Потери бригады. Убиты Авчинников Михаил Яковлевич, боец 2-го отряда 2-го взвода, Дранкович Иван Петрович, боец 3-го отряда 1-го взвода»[20].
Итак, из второго приведенного документа следует, что рота самообороны в Бегомле все-таки была создана. Оценка же приведенных потерь в наступательной, а не оборонительной операции, где они, как правило, значительно выше, может свидетельствовать о том, что имело известная советская практика завышение потерь противника и занижение своих.
Интересный и драматичный сюжет из истории взятия Бегомльского гарнизона, аналогичный известному сюжету из истории обороны Брестской крепости, приводит в своих мемуарах бывший комбриг п/б «Железняк» И.Ф.Титков.
Так, в результате хорошо спланированной операции, внезапности нападения и численного преимущества:
«… остатки(?) гарнизона укрылись за тюремным забором, пробить брешь в котором у нас не имелось никаких средств. Фашисты и полиция оказывали ожесточенное сопротивление.
Надо было торопиться с ликвидацией этого очага. Попросили ПТР в отряде Ф.С.Шляхтунова, который находился в отряде Лесины. Одно ружье вместе с расчетом нам дали. Партизаны установили его на чердаке ближайшего дома и сделали несколько выстрелов по зданию тюрьмы. Фашисты сразу ослабили огонь. Скоро от коменданта (начальника районного управления Трофимовича?[21ё]) явилась женщина с запиской. Он просил нашего согласия на вывод из тюремного двора женщин и детей – семей полицейских и других предателей. Мы соглашались на это при условии, если остатки гарнизона капитулируют. К утру народные мстители перекрыли поступление воды в тюрьму, подожгли дома вокруг нее. Комендант вновь прислал записку. Он был готов сдать поселок, если пропустим остатки гарнизона на Плещеницы или Долгиново.
Прошла еще одна ночь. А под вечер 19 декабря к фашистам прибыло подкрепление из Минска в составе батальона с тремя орудиями. Провели его через леса в обход дороги Минск – Витебск, местные полицейские»[22].
Прибывших украинцев из 102-го полицейского батальона[23] партизаны попытались распропагандировать, используя для этого перебежчика. Чтобы избежать этого, а также учитывая тот факт, что самооборонцы и полицейские были «отягощены» семьями, гарнизон был сдан[24].
А советский карательный аппарат п/б «Железняк» тут же взялся «загонять в стойло» местных «расслабившихся» крестьян. Так была «вскрыта» т.н. «Организация единоличников», в которую только в м.Березино Бегомльского района особисты зачислили 32 человека. Это сообщество сельских тружеников возникло на антиколхозной платформе и приняло немецкий «Новый порядок землепользования»[25]. После очередного установления в районе советской власти этим крестьянам «небо в овчинку показалось». Коммунизм тут снова вступил тут в свои права.
Но вернемся к собственно рассматриваемой теме. Итак, из приведенных материалов следует, что отделы самообороны в восточной части Генерального округа Беларусь были в том числе созданы в Руденске, Логойске, Смолевичах, Бегомле, Крупках. В Борисове находился окружной отряд. И это с большего противоречит информации, которую приводит в своей книге мемуаров «В годы суровых испытаний» бывший чекист Константин Груздев. Последний, ссылаясь на доклад специального уполномоченного Витебского подпольного обкома КП(б)Б Беларуссии В.Б.Карпова, утверждает, что благодаря агитационной и боевой деятельности советских партизан мобилизация в КБС была ими сорвана, удалось «сколотить» только один батальон «самааховы» в Минске, произведя при этом только один выпуск офицерской школы, и отдельные отряды в Заславльском и Радошковичском районах. А в Логойском, Плещеницком, Ильянском, Вилейском и др. районах из-за малого количества мобилизованных пришлось перечислить их в полицию[26].
Эту же «версию» неуклюже повторяет И.Ф.Титков в своих мемуарах[27], умышленно умалчивая тот факт, что половину Бегомльского гарнизона на момент его штурма как раз таки и составляли «самаахоуцы» — у него «другие изменники». При этом в другом месте своих мемуаров, где речь идет о рейде 1-го отряда бригады «Железняк» буквально накануне взятия Бегомльского гарнизона в нынешнюю часть Докшицкого района, которая до 17 сентября 1939 года находилась под поляками, он приводит такие сведения:
«В Гнездилово отряд задержался лишь до наступлении вечера, а затем под покровом ночи совершил стремительный бросок в сторону железной дороги. Перед некоторыми деревнями народных мстителей встречали вооруженные мужики. Кто они – полицаи или просто крестьяне из «самааховы»? Ведь случалось и такое: соберется шайка из трех-пяти человек, на сани и в другую деревню, на грабеж: дескать мы – партизаны. Попробуй разберись, кто они в самом деле. Одну из таких банд наши народные мстители поймали на следующую ночь в деревне Верецейка.
Но вернемся к этим «самаахоуцам». Оказывается, немцы их вооружили для того, чтобы вовлечь в борьбу против партизан. Мы не стали заниматься ими, тем более, что они не оказывали нам никакого сопротивления»[28].
Последнюю информацию опровергают реалии взятия Бегомльского гарнизона в документальном изложении самого же И.Ф.Титкова.
Учитывая же вышеизложенные факты, «точку зрения» советских идеологов по поводу провала мобилизации белорусов в КБС можно считать преувеличенной, в том числе и по факту того, что самооборонцы были переведены в полицию совсем не по указанной причине, хотя партизаны и приложили для этого большие усилия.
Опровергает эту «точку зрения» и обнаруженный мною в НАРБ в делах партизанских бригад Минско-Червеньской партизанской зоны архивный документ – разведсообщение по призыву в БКО (Беларуская Краевая Оборона).
«Штаб п/о им.Чапаева
25.03.1944
РАЗВЕДДОНЕСЕНИЕ
… В г.Червень ходят слухи о прибытии якобы целого белорусского корпуса; очевидно речь идет о нескольких батальонах вновь мобилизованных «самозащитников» для охраны г.Червеня.
Начальник штаба А.И. Минскович»[29].
Анализируя эту информацию, можно прийти к выводу, что значительная часть лиц, ранее призывавшихся в КБС по Червеньскому и Руденскому районам, на весну 1944г. не ушла в партизаны и, следовательно, вполне осознанно пополнила ряды БКО.
Не последнюю роль в деле создания Руденской роты КБС, на мой взгляд, мог играть Никифор Онуфриевич Метельский, бывший участник тайной антисоветской организации 1920-х годов на Слутчине, возглавляемой Юркой Листопадом. Отсидев срок в сталинских лагерях, Н.О.Метельский учительствовал в д.Цитва Руденского района. Он являлся активистом национального движения в районе и еще с 1920-х считал необходим организацию беларуских военный формирования, а также, в конце концов, создание национального правительства[30]. Никифор Метельский мог быть членом местной ячейки Беларуской Независимой Партии(БНП), «третей силы» в оккупированной немцами Беларуси[31].
Попав по делу «контрреволюционной нацдемовской организации «листопадовцев» в разработку особого отдела 2-й Минской партизанской бригады (командир С.Иванов), той самой, отряд «им.Кутузова» которой в апреле 1943г. учинил нацистскую резню над ни в чем ни повинным мирным населением в д.Дражно Стародорожского района[32], Н.О.Метельский был схвачен партизанами. Особисты обвинили его в возвращению к контрреволюционной деятельности и в связях с бывшими «листопадовцами». В ходе допроса никого из своих товарищей он не выдал и 06.04.1943г. в районе Руденска был расстрелян[33].
Теперь давайте вернемся к свидетельствам П.З.Калинина в части подразделения КБС из Красного (судя по всему поселка в Узденском районе Минской области – А.Т.) и роты минского батальона КБС. Инцидент с последним произошел в 40 км от Минска и это некоторым образом согласуется с воспоминаниями командира спецгруппы НКВД «Местные» С.А.Ваупшасова, действовавшей на то время на юге Минской области. Последний в своих мемуарах утверждает, что 19 января 1943г. начальник штаба КБС бывший майор Красной Армии некто майор Евгений организовал переход на сторону советских партизан подразделения самообороны в количестве 55 человек во главе с офицером в местечке Дукора нынешнего Пуховичского района. Причем бывшие самооборонцы, по данным чекиста, добровольно влились в ряды «народных мстителей»[34]. Дукора как раз и находиться на расстоянии 40 км от Минска!
Анализируя информацию из мемуаров П.З.Калинина и С.А.Ваупшасова можно сделать вывод, что какая-то часть бывших самооборонцев из Красного и роты минского батальона КБС, отправленной в район Пинска, перейдя на нелегальное положение, могла влиться в ряды партизанских отрядов националистической направленности, действовавших в южных районах Минской области[35], таких как Узденский, Руденский, Пуховичский, Осиповичский.
За это же говорит и архивный документ о белорусском национальном партизанском движении в годы Второй мировой войны, который нашелся в архиве Гарвардского университета.[5] Он доступен в интернете по следующей ссылке: pds.lib.harvard.edu/pds/view/5433489?n=1&printThumbnails=no.
Это интервью с бывшим белорусским партизаном, имя и фамилия которого неизвестны (отсутствуют первые две страницы документа). Он родился в 1925 году. В 1933-м был раскулачен его отец, который впоследствии умер в заключении. В лес молодой человек пошел в начале 1943 года. Он успел послужить, вероятно, в Белорусской самообороне (Беларускай самаахове, БСА) или в полиции, в документе же ошибочно упоминается Белорусская крайовая оборона (Беларуская краёвая абарона, БКА), созданная в 1944 г. Уход был организованным, часть единомышленников специально оставили в подразделении. В 1943-1944 гг. парень сражался в национальном отряде против немецких оккупантов, а после лета 1944-го — против советской власти.
Судя по всему бывший беларуский партизан ушел в лес именно из Минской роты КБС в январе 1943г.
P.S.
Элементы гражданской войны в указанно регионе имели место и после рассмотренных выше событий, в 1944г., во время попытки создания Беларуской Краевой Обороны, считай белоруской национальной армии, только под германским командованием.
Но это уже тема отдельного исследования.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума