Гражданская война в России, 1918-1922.

https://64vlad.livejournal.com/134570.html

К "германскому вопросу"

Стало модно по-обломовски мечтать о том, как было бы здорово, если бы немцы в своё время, вопреки "идиоту" Гитлеру, дали возможность русским националистам-антикоммунистам сформировать в 41-м свою армию и государственные структуры, дабы выбить почву из-под советского патриотизма и сокрушить советский режим. Дескать, были же среди высших офицеров вермахта и прусской аристократии люди вроде Канариса и Штауффенберга, дружественно расположенные к русским антибольшевикам, но проклятый Гитлер всё попутал.

В таких рассуждениях кроется заведомый "оптический обман". Суть в том, что соседние великие нации могут стать добрыми соседями только при условии отказа от великодержавной политики, а уж союзниками - и подавно лишь под влиянием особых обстоятельств и кратковременно. Дальние - могут (как Россия и Франция конца 19 - начала 20 вв.), соседние - нет, поскольку их державные интересы вечно сталкиваются и пересекаются. Поэтому старая Пруссия могла быть добрым соседом и союзником Романовых, равно как нынешняя ФРГ могла быть добрым соседом брежневского СССР и остаётся им для путинской России. Но "великая" Германия, Германия кайзеров и Гитлера - не могла по определению, ибо Россия и сменивший её СССР мешали ей реализовывать свои замыслы. И агрессивный германский милитаризм был не случайностью, а органичной частью развивавшегося после объединения Германии процесса, а именно - захлестнувшего страну, несвойственного ей раньше немецкого национализма. Национализма, ещё до расовой теории Гитлера надменно относившегося как к "лягушатникам" на западе, так и к славянам на востоке.

Могут возразить: а как же миллионы живших в России прибалтийских и поволжских немцев, внёсших огромный вклад в её экономику, историю и культуру? Да очень просто: они не были немецкими националистами. Остзейские бароны (хоть и потомки ливонских крестоносцев) служили Престолу верой и правдой не из любви к России, а из феодального понятия верности сюзерену, которому раз присягнули. Для немца с его ментальностью верность присяге и чёткость неукоснительного исполнения приказов - вообще дело обязательное и необсуждаемое.

Если же мы возьмём высказывания корифеев немецкой великодержавности, милитаризма и национализма (от их предтеч вроде Фридриха Великого и Гегеля до идеологов периода расцвета, вроде Мольтке и Трейчке, и самого кайзера Вильгельма 2-го), то увидим, что практически все они относились к славянству и России как его оплоту (а Россия воспринималась миром как оплот славянства начиная с борьбы за освобождение Балкан от Оттоманской империи) враждебно и отчасти даже презрительно (недаром Колчак говорил о "германизме как историческом враге славянства"). И все старые традиции династической дружбы и родства, личной близости Александра 1-го, Николая 1-го и Александра 2-го с двумя Фридрихами-Вильгельмами и Вильгельмом 1-м оказались бессильны противостоять этому процессу. Исключение составляет Бисмарк, уважавший Россию и, хотя и считавший её потенциально опасной (почему и основал Тройственный союз, антирусский и антифранцузский одновременно, взамен фиктивного "союза трёх императоров"), но предостерегавший от агрессии против неё. Что уж говорить о периоде 3-го рейха, ставшем апофеозом развития немецкого национализма!.. Вся беда в том, что забывают одно: Гитлер был не только антагонистом коммунистов, но и России, как, впрочем, и ряда других народов. А его объяснение в "Майн кампф", что-де "благотворное" германское влияние в России сменилось после революции разрушительным еврейским, служил лишь благовидным предлогом утверждения о том, что с Россией навсегда покончено. И в своей политике отказа в какой бы то ни было самостоятельности и в национальной армии русским антикоммунистам он был исключительно логичен и последователен, отнюдь не будучи заинтересован в возрождении России. Вынужденные сопричисление большинства славян (за исключением особо ненавистных ему поляков) к "арийцам" и разрешение формировать армию Власова на исходе 1944 года были жестами отчаяния и агонии, не более того.

Но такими ли уж "друзьями России" были идеализируемые многими прусские офицеры и аристократы - вернее, та часть их, что была оппозиционной Гитлеру, все эти Канарисы и Штауффенберги? Великогерманский националист и милитарист, даже умеренный, по определению не может быть "другом России". Разница в том, что они могли не разделять расовой теории Гитлера и допускать возможность самостоятельных русских военных и государственных формирований ради общих целей сокрушения СССР - но возрождения имперской России они не могли допускать и в мыслях. Их "мягкая" политика в русском вопросе не могла простираться дальше политики кайзера Вильгельма с его Брестским миром и отторжением от России всех западных территорий.

Да и реально ли рассчитывать, что в случае применения к России "мягкой" оккупационной политики исход войны был бы иным? Гегемонизм всё равно проявлялся бы. Да, было бы меньше партизан и больше сочувствующих немцам - но ведь победа сложилась не только из народного сопротивления, но и из ресурсов сталинской военной и индустриальной машины (вторая была практически спасена эвакуацией полутора тысяч заводов на восток в первые полгода войны), и из огромного потенциала союзников, в войне на два фронта рейх был в любом случае обречён. К тому же, выросли новые поколения, не помнившие старой России и накачанные сталинской пропагандой (как немцы за куда более короткий период - пропагандой нацистов).

"Великая" Германия была достойным уважения, во многих отношениях образцовым противником - пожалуй, одним из достойнейших, наряду с великой Британией (хотя в 20 веке Британия выступала уже союзником России, именно из понимания её лучшими умами вроде Китченера и Черчилля опасности великой Германии). Но союзником она, став "великой", не могла быть ни при каких условиях (в отличие от всех остальных) - именно потому, что была соседом. Поэтому ни союз авторитарной Российской империи с западными демократиями времён Антанты, ни союз тоталитарного сталинского СССР с ними же в антигитлеровской коалиции, при всей кажущейся парадоксальности, не были чем-то противоестественным. Именно потому, что международные отношения развиваются по законам геополитики, а не только идеологии.
Метки:
Вторая мировая война, коллаборационизм, национальный вопрос