История добровольческих корпусов — в нашем обзоре.
В Европе в первые послевоенные годы коммунисты пытались захватить власть в Венгрии, Словакии, Эльзасе, Ирландии и во многих других местах. Но советские республики нигде не удержались: их быстро свергали либо сами граждане, либо войска иностранных интервентов. Но есть страна — центральное государство европейской истории первой половины XX века — где приди красные к реальной власти, не помогли бы ни гражданские восстания, ни интервенция. Это Германия. Призрак коммунизма от нее отогнали фрайкоры. История добровольческих корпусов — в нашем обзоре.
Немного об историческом контексте, в котором пришлось действовать фрайкоровцам.
После провала генерального весенне-летнего наступления на Западном фронте и поражения под Амьеном 8 августа 1918 года германское военное руководство поняло, что Рейх проиграет. Немецкие войска откатывались по всему фронту. 29 сентября капитулировала Болгария, открыв Антанте тыл Австро-Венгрии и, соответственно, Германии. Начальник Большого Генерального штаба фельдмаршал Пауль фон Гинденбург и генерал-квартирмейстер (первый заместитель начальника Генштаба) генерал пехоты Эрих Людендорф потребовали от правительства немедленно искать мира с союзниками, а также 1 октября уведомили лидеров парламентских фракций рейхстага (нижней палаты парламента) об удручающем положении на фронте.
Отметим, что в годы ПМВ Большой Генеральный штаб имперской армии не очень-то заботился о честном информировании общественного мнения и политических партий насчёт военной обстановки: «а то полезут тут всякие гражданские со своими советами к образованным военным мужам, сами разберёмся». Откровение от 1 октября стало для немецких политиков шоком — оказывается, страна на грани военной катастрофы!
Социалистические и либеральные партии к тому времени давно уже находились в состоянии холодной войны с правительством. Крупнейшую партию рейхстага — Социал-демократическую партию Германии (СДПГ) — разрывало от внутренних противоречий. Касаемо поддержки войны — с лета 1915 года, а в марте 1916-го противников гражданского мира (то есть критиков войны) исключили из социал-демократической фракции в рейхстаге. В апреле 1917 года на фоне массовых рабочих забастовок, вызванных голодной «брюквенной зимой», отколовшееся крыло сформировало собственную партию независимых социал-демократов (НСДПГ), выступив против империалистической войны и за установление диктатуры пролетариата мирным путём. В состав НСДПГ, к слову, вошли радикальные леваки из оформившейся ещё в августе 1914-го группы Спартака во главе с Розой Люксембург и Карлом Либкнехтом. А пока оба лидера спартакистов сидели в тюрьме, куда попали в середине 1916-го за антивоенные и антиправительственные призывы.
В июле 1917 года социалистические и либеральные партии рейхстага образовали «Межфракционный комитет», требуя ответственного перед рейхстагом правительства и включения оппозиционеров в его состав. Словом, зеркально повторялась ситуация с российским думским «Прогрессивным блоком» августа 1915 года. Правительство на уступки не шло. Оно фактически находилось между молотом бескомпромиссно воинственного Большого Генерального штаба и наковальней фрондирующей парламентской оппозиции. Реальная власть в стране принадлежала генералам, к которым бесполезно было апеллировать, пока они считали возможным продолжение войны.
В январе 1918 года во время очередной голодной зимы после известий о русской революции прекратили работу около 1,5 миллиона человек. Во главе забастовки встала НСДПГ и союзные ей революционные старосты — радикально настроенные левые рабочие активисты, создавшие первые в германской истории рабочие советы. Лидер СДПГ с 1913 года Фридрих Эберт и контролируемые официальными социал-демократами профсоюзы не поддержали забастовку. Эберт понимал, что решительные действия добавляют конкурентам очков в рабочем движении и он сам вошёл в стачечный комитет — поскорее закончить забастовку.
И вот, 1 октября, Эберт, который расколол крупнейшую германскую партию ради поддержки войны и за участие в январской забастовке приобрёл для одних репутацию предателя Отечества, а для других предателя рабочего класса, узнал, что война фактически проиграна. Впрочем, кризис открывал новые возможности.
Понимая, что Антанта не станет вести переговоров с правительством, скомпрометировавшим себя слепым подчинением Генштабу, кайзер 3 октября назначил канцлером наследника Баденского престола Максимилиана Баденского, известного либерализмом и англофилией. В его правительство впервые вошли социал-демократы: Густав Бауэр как министр труда и Филипп Шейдеман как министр без портфеля. На следующий день американскому президенту Вудро Вильсону отправили ноту с просьбой начать мирные переговоры на основании его январской программы, известной как «Четырнадцать пунктов» (Соединенные Штаты казались немцам более договороспособным противником, чем британцы и французы. Те несли тяготы войны с лета 1914 года и, как справедливо полагали немцы, были настроены мстить). А ещё через сутки, 5 октября, информацию о реальном положении дел довели до общества. Немцы испытали шок.
Именно закрытость Большого Генерального штаба породит теорию заговора — «Легенду об ударе ножом в спину» (Dolchstoßlegende), в которую поверят большинство фрайкоровцев. Ещё бы — годами общественное мнение Германии уверяли, что дела на фронте обстоят если не замечательно, то благополучно, а потом оказывается, что ситуация критическая, фронт вот-вот рухнет, а правительство уже запрашивает мира у врага. Немудрено, что многие немцы поверят — во всём виноваты предатели евреи, коммунисты, капиталисты, пацифисты. Кто угодно, только не генералы, фактически руководившие страной в годы Первой мировой.
На руку старой элите сыграет и своевременная передача власти парламентской оппозиции, которая подпишет капитуляцию за проигранную войну. Великий циник Людендорф сказал своим офицерам 1 октября: «Будут расхлёбывать суп, который сами и заварили». Вина парламентариев в глазах генерал-квартирмейстера состояла в сопротивлении политике тотальной войны против Антанты.
Вернёмся к мирной ноте Макса Баденского. Ответ Вильсона: предварительные условия начала переговоров — отречение скомпрометировавшего себя кайзера, передача части вооружений, прекращение подводной войны и интернирование флота в Англию, вывод войск с оккупированных территорий, передача союзникам Эльзас-Лотарингии и левобережья Рейна с плацдармами на правом берегу, аннулирование Брестского мира.
Внутренний фронт внутри Германии рос. Людендорф внезапно изменил первоначальное мнение о безнадёжности обстановки и заявил о неприемлемости союзнических условий. Однако он сам нанёс решающий удар по общественному мнению. Настало время расплаты — 26 октября Людендорфа заменили на посту генерал-квартирмейстера генерал-лейтенантом Вильгельмом Грёнером, который занимался организацией железнодорожных перевозок и созданием вспомогательных тыловых служб. Правительство Макса Баденского одновременно проводило демократизацию. Отныне кабинет министров становился ответственным перед рейхстагом и руководил Верховным командованием вместо кайзера. Из тюрем выпускались политические заключенные, в том числе Либкнехт и Люксембург. Судьба самого кайзера активно обсуждалась в кулуарах. Но внезапно пришло неожиданное известие, изменившее все.
24 октября военно-морское руководство тайным приказом распорядилось вывести германский Флот открытого моря из баз для последнего боя с британским Гранд-Флитом. В условиях превосходства британцев на море речь шла о красивом самоубийстве. Глава военно-морского командования адмирал Рейнхард Шеер и командующий Флотом открытого моря адмирал Франц Хиппер полагали: лучше смерть, чем поражение, и вдобавок ослабление британского флота даст козыри немецкому политическому руководству для переговоров.
Хитрый план командующих не оценили команды кораблей, отправленных на заклание. Германский надводный флот в большинстве своём войну просидел на базах. Нельзя сказать, что бездельничал — вспомним два сражения в Гельгогландской бухте, Доггер-банка и, наконец, Скагеррак, более известный как Ютланд — но относительно сухопутных войск участие надводного флота в войне более чем скромное. И в атмосфере ожидания всеобщего мира никто не хотел становиться последней жертвой.
В ночь с 29 на 30 октября команды нескольких судов отказались идти в море. 47 зачинщиков арестовали. Но Шеер и Хиппер передумали выводить флот в море, не без причины сомневаясь в лояльности остальных экипажей. Корабли, на которых произошли инциденты, отправились назад в Киль, куда уже отправили арестованных зачинщиков.
В Киле моряки получили увольнительные, ставшие роковыми для Гогенцоллернов. Началась подготовка освобождения арестованных товарищей. В рабочем Киле моряки быстро сошлись с профсоюзами и обеими социал-демократическими партиями, организовав 3 ноября массовую демонстрацию под лозунгами освобождения заключенных и «Мира и хлеба!». В наэлектризованной обстановке Германии, демонстрация переросла в беспорядки, военные патрули вступили в перестрелку с толпой, и далее по накатанной.
4 ноября в Киле созданы первые революционные советы рабочих и солдатских депутатов, и весь город переходит под их контроль. Губернатор Киля адмирал Вильгельм Сушон не имел достаточно сил для подавления восстания, а потому вступил в переговоры с советами. Правительственные войска также стали переходить на сторону революционеров.
Искры от кильского пожара зажгли всю империю. Волна советов, создаваемых матросами, тыловыми войсками, профсоюзами, неостановимо неслась со скоростью поездов с севера на юг.
Страшась революции, Эберт потребовал отречения основной раздражающей фигуры — кайзера Вильгельма II. Однако император в Ставке в бельгийском Спа тянул с ответом. 9 ноября НСДПГ устроила всеобщую забастовку в Берлине с прицелом на восстание. Понимая, что тянуть больше нельзя, Макс Баденский самовольно объявил об отречении Вильгельма от германского и прусского престолов, одновременно назначив Эберта рейхсканцлером. Отсутствие компромисса насчёт наследника привело к тому, что в 14 часов того же дня Филипп Шейдеман, к явному неудовольствию Эберта, бывшего сторонником определения формы правления через Учредительное собрание, с балкона Рейхстага провозгласил Германскую республику (Император Вильгельм II удалился в изгнание в Нидерланды, где 28 ноября официально отрекся от прусского и германского престолов, освободил армию и чиновников от присяги, а также призвал поддержать новое правительство в деле поддержания порядка).
Спустя 2 часа на грузовике перед берлинским Городским дворцом — резиденцией прусских королей и германских императоров — Карл Либкнехт от имени «группы Спартака» провозгласил Свободную Социалистическую Республику Германия. Однако за душой у Либкнехта не было почти ничего, кроме немногочисленных сторонников. Страна оказалась в руках тех, у кого за спиной стояли поддержка советов, профсоюзов и некоторое подобие преемственности, а значит и легитимности.
10 ноября на основании компромисса СДПГ и НСДПГ возникло временное революционное правительство — Совет народных уполномоченных (СНУ), куда вошли по трое представителей от каждой партии.
На условиях равноправного представительства двух социал-демократических партий сформировали Исполнительный совет рабочих и солдатских советов Большого Берлина — верховный совет для более чем 10 тысяч советов, выросших по всей Германии как грибы после революционного дождя. Эти советы, однако, не являлись органом исключительно пролетарского управления — там часто состояли офицеры, предприниматели и государственные чиновники. Ясного представления, что такое вообще советы и каковы их функции, не было не то что у рядовых немцев, но и у руководителей НСДПГ — основных защитников советской системы. На практике советы в основном стали ещё одним надзорным органом, что вело к путанице и снижению эффективности управления.
Что же касается СНУ, то неформальное первенство там принадлежало социал-демократам, которые опирались как на право преемственности (Эберт как-никак являлся последним рейхсканцлером кайзеровской Германии), так и на курируемые ими министерства — тот же Эберт, кроме осуществления функций сопредседателя Совета, контролировал ключевые в революционной ситуации военное министерство и министерство внутренних дел.
На какое-то время в Германии воцарилось двоевластие СНУ и Исполнительного совета.
Подробнее -
https://sputnikipogrom.com/history/67412/freikorps-ein/ #Гражданская_война | #История | #Германия
#ehoperekopa_фрайкор | #ehoperekopa_белые
#Фрайкоры | #Другая_Гражданская
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума