18 ИЮЛЯ —
ДЕНЬ ПАМЯТИ АЛАПАЕВСКИХ МУЧЕНИКОВ
104 года назад у города Алапаевска (Екатеринбургской губернии) большевиками были заживо сброшены в шахту сестра Императрицы–мученицы Великая княгиня Елизавета Фёдоровна и другие члены Дома Романовых, а также их близкие люди, – всего восемь человек.
Под Алапаевскими мучениками имеют в виду:
Великого Князя Сергия Михайловича (25.9.1869 † 18.7.1918) – внука Императора Николая I, пятого сына Великого князя Михаила Николаевича. Генерал-адъютанта, генерала от артиллерии по Гвардейскому корпусу; инспектора (1904), а позже (1905) генерал-инспектора артиллерии. В годы Великой войны — полевого генерал-инспектора артиллерии при Верховном Главнокомандующем.
Сестру Царицы-Мученицы Великую княгиню Елизавету Феодоровну (20.10.1864 † 18.7.1918), настоятельницу основанной ею в Москве Марфо-Мариинской обители, в тайном постриге схимонахиню Алексию.
Крестовую сестру Марфо–Мариинской обители Варвару (Варвару Алексеевну Яковлеву, † 18.7.1918).
Князя Императорской Крови Иоанна Константиновича (23.6.1886 † 18.7.1918) – сына Вел. Кн. Константина Константиновича, флигель-адъютанта (1908), штабс-ротмистра Лейб-Гвардии Конного Его Величества полка, женатого (1911) на дочери короля Сербского принцессе Елене Петровне, в 1917 году посвящённого в иподиакона.
Князя Императорской Крови Константина Константиновича (20.12.1890 † 18.7.1918) – сына Великого князя Константина Константиновича, флигель-адъютанта, штабс-капитана Лейб-Гвардии Измайловского полка, спасшего во время Великой войны полковое знамя, награжденного за это орденом Св. Георгия IV степени.
Князя Императорской Крови Игоря Константиновича (29.5.1894 † 18.7.1918) – сына Вел. Кн. Константина Константиновича, флигель-адъютанта (1915), штабс-ротмистра Лейб-Гвардии Гусарского Его Величества полка.
Князя Владимира Павловича Палея (28.12.1896 † 18.7.1918) – сына Великого князя Павла Александровича от его морганатического брака с О.В.Пистолькорс, урождённой Карнович; графа Гогенфельзен (1904), князя (1915); поручика Лейб-Гвардии Гусарского полка; поэта.
Феодора Михайловича Ремеза (1878 † 5/18.7.1918) – управляющего Двором Великого князя Сергея Михайловича, добровольно последовавшего за ним в ссылку.
Русская Православная Церковь Заграницей прославила в лике святых всех, кроме Ф.М.Ремеза. Русская Православная Церковь (Московский Патриархат) прославила лишь Великую Княгиню Елизавету Феодоровну и инокиню Варвару.
По свидетельству игумена Серафима, ему рассказывал неизвестный крестьянин, что в ночь с 17 на 18 июля возле этой шахты слышалось церковное песнопение, которое якобы продолжалось в шахте и весь следующий день. Можно предположить, что, когда узники узнали истинную цель привоза их к этой шахте, то они могли запеть какую-либо молитву, тем более, что князь Иоанн Константинович очень любил церковное пение и сам был регентом не только в церкви Павловского дворца, но даже в первое время в Перми во время ссылки. Затем Великая княгиня Елизавета Феодоровна, будучи монахиней, могла принять участие в этом молитвенном пении. Убийцы, дабы избавиться от своих наиболее шумливых жертв, первыми бросили в шахту князя Иоанна Константиновича, а затем Елизавету Феодоровну. Отчасти этим можно объяснить нахождение этих двух трупов на самой большой глубине шахты.
Затем следует труп Великого князя Сергея Михайловича. О нем имеется следующий официальный полицейский протокол: “Глаза закрыты и покрыты песком. Рот закрыт. Все лицо и голова покрыты песком, смешанным с хвойными иглами. Руки вытянуты вдоль туловища и полусогнуты в локтевой части. Пальцы правой руки сильно сжаты в кулак. Ногти впились в ладонь… Огнестрельная рана на голове”.
Это единственный застреленный узник. Сжатая правая рука и впившиеся в ладонь ногти свидетельствуют о тех тяжелых муках, которые предшествовали кончине Великого князя.
Все остальные жертвы были брошены в шахту живыми с завязанными глазами. Так как повязки у некоторых жертв остались не тронутыми, то можно предположить, что смерть наступила или моментально, или оглушенные ушибами, не приходя в сознание, они были засыпаны землей и хламом полуживые.
Убийцы, по-видимому, действовали следующим образом. Сбросив сначала в шахту живыми две свои жертвы, они бросали туда ручные гранаты, так как при раскопках шахты находили осколки и неразорвавшиеся гранаты, затем бросали разный, попавшийся под руку, хлам.
Князь Владимир Палей был найден в сидячем положении и можно предположить, что после падения у него хватило сил сесть, т.е. он был еще жив.
Так как между глубиной в 6 сажен, где были найдены трупы князя Владимира Палея и монахини Варвары Яковлевой, и глубиной в две сажени, где был найден труп Ф.Ремеза, имелся пролет в 4 сажени, заполненный разным хламом и землей, для заполнения которого понадобилось много времени и работы, можно предполагать, что между убийцами и лакеем Вел. Князя Ф. Ремезом шли какие-то переговоры, и только в последний момент убийцы решили прикончить несчастного. Он был брошен в шахту живым. Труп его был обнаружен с сорванной с глаз повязкой.
Нахождение трупов на разной глубине вызвало на месте много толков. Предполагали, что все жертвы были брошены одновременно и их затем начали засыпать и забрасывать разным хламом, и несчастные по мере набрасывания туда досок, столбов и земли, карабкались кверху, а более сильные достигли даже двухсаженной глубины. Но эту версию нужно считать неправдоподобной. Во-первых, жертва с огнестрельной раной в голове не могла подняться на высоту даже в полсажени, а, во-вторых, медицинский осмотр колчаковских официальных властей установил смерть “последовавшую во многих случаях моментально”».
«По словам лиц, участвовавших в извлечении тел из шахты, – рассказывал бывший в 1918–1919 гг. помощником по гражданской части Верховного уполномоченного Российского правительства на Дальнем Востоке (ген. Д. Л. Хорвата) В. А. Глухарев, – только на теле Великого Князя Сергия Михайловича была огнестрельная рана в задней части головы внизу затылка; все остальные замученные были брошены в шахту живыми и умерли от повреждений полученных при падении и от голода. Тело Великой Княгини Елизаветы Феодоровны, несмотря на то, что все тела находились в шахте в течение нескольких месяцев, было найдено совершенно нетленным; на лице Великой Княгини сохранилось выражение улыбки, правая рука была сложена крестом, как бы благословляющая. Тело Князя Иоанна Константиновича тоже поддалось лишь частичному и весьма незначительному (в области груди) тлению, все остальные тела подверглись в большей или меньшей степени разложению».
«Трупы не разложились, – читаем в исторической справке 1931 года, – и потому были легко опознаны близко знавшими их людьми. Почившие были найдены в своих одеждах, в которых находились в заточении и имели на себе личные документы, дневники и посмертные распоряжения. Медицинское освидетельствование, произведенное тут же на месте, а затем и судебно-медицинское вскрытие, произведенное на кладбище, установили мученическую кончину жертв. Выяснилось, что они продолжали жить в шахте еще несколько дней и скончались от ушибов при падении и голода. В горле многих из них была обнаружена земля. После вскрытия тела почивших были омыты, одеты в чистые белые одежды и положены в деревянные гробы, снабженные внутри футлярами из кровельного тонкого железа».
Гробы поставили в кладбищенскую церковь. Там духовенство постоянно совершало панихиды, читалась неусыпающая псалтирь.
18/31 октября соборно (было 13 протоиереев и священников) отслужили заупокойную всенощную. Народу пришло столько, что храм не вместил всех пришедших проститься с Августейшими страстотерпцами. На следующее утро, 19 октября/1 ноября, из Свято-Троицкого собора Алапаевска вышел многолюдный крестный ход (духовенство, гражданские власти, мiряне, солдаты учебного батальона). В кладбищенской церкви отслужили панихиду. Подняв гробы на рамена, с пением «Святый Боже» понесли их сначала к Напольному училищу (где содержали Августейших узников); там отслужили литию, затем – в собор. Отслужив заупокойную Литургию, там совершили отпевание. Народу было еще больше, чем накануне: пришло множество богомольцев из соседних деревень. «Многие плакали навзрыд, — вспоминал игумен Серафим, и прибавляет: — Тут была и одна особа из близких к Великой княгине, тайно следила за всеми жизненными этапами своей любимой Великой Страстотерпицы». Под общенародное пение «Святый Боже», печальный перезвон колоколов и звуки духовой военной музыки «Коль славен наш Господь в Сионе» гробы были перенесены в склеп, устроенный в южной стороне алтаря Свято-Троицкого собора, вход в который тут же замуровали кирпичом.
Распоряжение о месте погребения сделал Верховный правитель России адмирал Александр Васильевич Колчак.
«С прискорбием доношу, – телеграфировал 4 ноября 1918 г. английский комиссар в Екатеринбурге сэр Эллиот министру иностранных дел Великобритании А. Д. Бальфуру, – об извещении, полученном мною от русского Генерального штаба: после взятия 29 сентября Алапаевска русскими войсками нашли тела еще настолько сохранившиеся, что их можно было узнать. Это были тела Великой княгини Елизаветы Феодоровны и трех Князей Императорской фамилии Иоанна, Константина и Игоря Константиновичей, также тела Великого князя Сергия Михайловича и одной придворной дамы, имя которой осталось неизвестным. Они были найдены на дне шахты, в которую они были брошены несомненно живыми. На них были брошены бомбы, которые, однако, не разорвались.
____________________________________________
Иллюстрация:
картина "Великомученица Елизавета Федоровна",
автор Глазунова В.И.
Материал группы:
https://ok.ru/raduysyablagodatnaya?st._aid=Group_SM_V.. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума