Отправлено: 20.07.20 12:22. Заголовок: Советские мифы и их развенчание, дискуссия и презентация книги Дмитрия Орешкина

Советские мифы и их развенчание, дискуссия и презентация книги Дмитрия Орешкина

«Джугафилия и советский статистический эпос» — так называется выпущенная только что фондом «Либеральная миссия» и КГИ книга политического географа Дмитрия Орешкина. Ее цель — понять истоки и силу социально-исторических мифов, господствующих в сознании постсоветского человека. СССР виртуозно владел искусством пропаганды и убивал тех, чьим сознанием манипулировать не удавалось. Осознание и изживание советской мифологии — неизбежный, но крайне болезненный процесс, ведь ее корни уходят к тому, в чем невозможно сомневаться: к «самоочевидным» статистическим фактам и цифрам, известным со школьной скамьи. В книге на простых и наглядных практических примерах показано, как конструировались эти «факты». И что за ними стояло в реальности.

Коммунизм, как пример идеократии, был для его адептов почти религией. И требовал жертв. Одной из первых пала безвинная хозяйственная статистика. Режим изначально был ориентирован на формирование культа Победы и непогрешимости вождей, получивших страну в безраздельное пользование. Граждане СССР за потёмкинскими деревнями общенародных свершений были лишены возможности разглядеть лик азиатской деспотии, власть которой невероятно дорого обошлась стране и народу. Орешкин разбирает ключевые фейки советской исторической пропаганды, рассказывая, кто развязал гражданскую войну, почему начался и был свёрнут НЭП, был ли рекордный рост экономики во время индустриализации, как Сталин пытался дружить с Гитлером, а попутно — как советская деспотия обходилась с экономистами, демографами, историкамии статистиками, которые не захотели или не успели научиться лгать.

Очень интересен и разбор в книге примеров того, как джугафилия прорастает из прошлого в ткань повседневности XXI века.

В дискуссии участвовали:
Дмитрий Орешкин, политолог и политический географ;
Леонид Гозман, психолог, президент Общероссийского общественного движения «Союз правых сил»;
Леонид Кацва, историк, преподаватель истории, автор учебников по истории России;
Симон Кордонский, председатель экспертного совета фонда поддержки социальных исследований «Хамовники», профессор факультета социальных наук НИУ ВШЭ;
Сергей Смирнов, заведующий Центром анализа социальных программ и рисков Института социальной политики НИУ ВШЭ.
Никита Соколов, историк и публицист, председатель совета Вольного исторического общества, замдиректора фонда Бориса Ельцина;
Тамара Эйдельман, историк, преподаватель истории, автор книги «Как работает пропаганда».

Модератор — Борис Грозовский, обозреватель, автор Телеграм-канала EventsAndTexts.

 Отправлено: 20.07.20 22:14. Заголовок: Почитал отрывок"..

Почитал отрывок"Джугафилия...." в 42 стр.В принципе с автором согласен.

 Отправлено: 20.07.20 22:49. Заголовок: Это не ложь, это осо..

Это не ложь, это особая правда
Игорь Гарин: литературный дневник
Власти СССР манипулировали гражданами с помощью цифр. Что изменилось с тех пор?


«Пятилетку в четыре года» — этот лозунг известен, пожалуй, каждому, кому довелось жить в советские времена. Но каким образом удалось выполнить первый пятилетний план досрочно, когда все данные говорят как раз об обратном? В своей книге «Джугафилия и советский статистический эпос» политический географ Дмитрий Орешкин показывает, как советская власть с помощью цифр статистики манипулировала сознанием масс. Во время ее презентации, состоявшейся в Сахаровском центре, приглашенные эксперты обсудили этот феномен. «Лента.ру» приводит выдержки из их выступлений.


Дмитрий Орешкин, политолог и политический географ:


Я ведь был советским человеком. Как и все советские люди, я смотрел на советскую власть с прищуром, но в целом мне казалось, что да, победили Гитлера, да, провели индустриализацию, да, наделали черт знает чего… Но почему я так долго писал эту книгу? Потому что испытывал мучительное разочарование. Всякий раз, когда сталкиваешься с фактами, оказывается, что все было не так — и не представляете, в какой степени! У меня волосы шевелились, мне было просто физически больно.


Например, я — географ, я знаю, что страна систематически страдает от дефицита транспортной инфраструктуры. И я совершенно без всякой идеологической нагрузки пытался понять, как строили железные дороги. Я прочитал книгу Владимира Ильича Ленина «Развитие капитализма в России» (все ее читали, даже конспектировали, но я ее читал, уже будучи взрослым). Согласно ей, Российская империя вводила в 60-70-е годы XIX века полторы тысячи километров магистрального пути в год. К концу века вводили 2,5 тысячи. Цифра — и цифра.


Но я же естествоиспытатель. Вот, если к концу века вводили по 2,5 тысячи, и этот темп сохранялся бы до 1985 года... Если умножить 2,5 тысячи на 85, то получится где-то 210 тысяч километров. Плюс еще что-то было построено до конца века — около 70 тысяч километров. Итого получается 280 тысяч километров пути. А в советское время было построено 147 тысяч — вдвое меньше, чем если бы сохранялись темпы железнодорожного строительства конца XIX века. Черт возьми, а где технологический прорыв? Где «эффективный менеджер»? Где пятилетки? В Соединенных Штатах к концу XIX века и в первые годы XX века было введено 400 тысяч погонных километров пути, хотя площадь страны в два раза меньше нашей.


Ладно, думаю, прикинем, что было бы, если сохранились бы темпы роста железнодорожной сети хотя бы 70-х годов XIX века, когда Владимир Ильич Ленин писался в пеленки, тургеневские девушки ходили по страницам известных романов, а в пруду плавала собачка Муму. Умножаем полторы тысячи на 85 и получаем 127 тысяч. Опять не получается.


Тут начинаешь влезать в статистику, думая, что ты ошибся. И выясняется вообще черт знает что — я-то сравнивал с концом XIX века, а железные дороги еще строились и до 1917 года, да еще как! Когда начинаешь изучать статистику, оказывается, что, например, в 1899 году Россия ввела в строй пять с лишним тысяч километров пути. А в 1916 году, военном, ввела в строй шесть тысяч километров. И это тот самый случай, о котором Ленин писал: «Капиталистическая Россия развивалась темпами истинно американскими». И действительно, в среднем американцы строили 7-8 тысяч километров в год, а здесь в некоторые удачные годы получалось 5-6 тысяч.


Теперь берем советскую статистику. Ее нет! Возьмите сталинскую Большую советскую энциклопедию — здоровенная глава о транспорте, и ни одного километра пути, вообще. Говорится о «великом почине», десятки раз цитируются товарищ Сталин, товарищ Ленин. Ни одного года, сопряженного с цифрами. Ветки названы, длина не указана. Непонятно, сколько построено.


Потом уже нахожу в официальных общедоступных справочниках 1987 года, что за первые две пятилетки было введено в общей сложности 13,4 тысячи километров. По 7,5 на пятилетку, даже чуть-чуть меньше. То есть в год одна с чем-то тысяча километров. Опять меньше, чем у царя-батюшки, причем не у Николая Александровича, а у царя-освободителя . Что же это такое?


Едем дальше и видим совсем уже ужасные вещи. Первый пятилетний план — запланировано ввести 16 тысяч с хвостиком километров пути. В книге, которая называется «История железнодорожного транспорта», изданной уже в 90-х годах, после крушения СССР, пишут, что в строй было введено более шести тысяч километров. То есть первый пятилетний план был выполнен на 40 процентов.


Теперь вторая пятилетка. В 1932 году проходит партийная конференция, которая определяет директивы второго пятилетнего плана. И там черным по белому написано: построить за пятилетку 25-30 тысяч километров пути, то есть 5-6 тысяч километров в год. То есть ориентировались на лучшие варианты дореволюционной эпохи. Потом, когда, видимо, в 1933 году поняли результаты первой пятилетки, партийная директива была снижена до 11 тысяч — почти в два с половиной раза. Тихо, без шума.


А потом прошли пять лет, и вторая пятилетка завершилась тем, что за нее было построено меньше четырех тысяч километров пути. Если сравнивать с партийными директивами, то это или 11 (от 30 тысяч), или 13 (от 25 тысяч) процентов. Имея за спиной эти цифры, Вячеслав Михайлович Молотов на XVIII съезде партии докладывает, что задание партии по повышенному росту развития транспорта выполнено досрочно.


И тут уже другая история: ну что, никто в зале не знает, сколько километров пути было введено и сколько запланировано? Наверное, есть такие, сидят и молчат. И что, никто на пальцах не может посчитать и сказать: ребята, извините, вот у вас план, а вот реальность? Нет, никто. Более того, в современной литературе пишут, что наиболее значимых достижений развитие транспорта добилось в годы первых сталинских пятилеток. Возникает второй вопрос: ладно, в зале люди сидят и боятся, но за кого же эти люди, которые сидят наверху, держат население, меня, в частности, — ведь я же был советским человеком? И тут ты понимаешь, что они тебя держат просто за идиота, они вешают тебе лапшу на уши, ты ее ешь и аплодируешь.


А после этого возникает третий, самый ужасный вопрос: а что же случилось со средой обитания, с тем миром, в котором мы существуем, если никто его не может оценить, потому что некому? И тут совершенно неизбежно возникла проблема того, что произошло с мозгами моего любимого отечества, с моим любимым многонациональным народом. Он был лишен возможности реально оценивать достижения, и он бурно и продолжительно аплодировал, потому что читал то, что со страниц газеты «Правда» ему рассказывал Вячеслав Михайлович Молотов.


Историческая реконструкция событий Великой Отечественной войны. 2009 год
Историческая реконструкция событий Великой Отечественной войны. 2009 год
Фото: Александр Демьянчук / Reuters
Здесь волосы уже шевелятся в другом направлении. После войны, в 1949 году, вышла книжечка Иосифа Виссарионовича Сталина относительно ВОВ. При жизни это был дистиллированный вариант. Там собраны все выступления вождя, начиная с 7 ноября 1941 года, а потом военные приказы о том, что сделано и сколько подвигов совершено, сколько фашистов уничтожено. Я суммирую все цифры и получаю без малого 16 миллионов человек, в то время как во всей нацистской армии — и в Северной Африке, и в Британии, и на Восточном фронте — было около пяти миллионов.


Опять же никто не встанет, никто не задастся вопросом. Это было шоком для меня персонально в плане понимания того, в какой стране мы живем. И когда сейчас нам рассказывают, что Сталин — эффективный менеджер, при нем порядок был, то я понимаю, что это чисто религиозный, иррациональный фактор.


Ну вот как могло произойти, что украинский чернозем на десять лет перестал на себе выращивать картошку, морковку, свеклу, брюкву, пшеницу? Сейчас Украина только на экспорт производит 40 миллионов тонн зерна. Что, естественное стремление морковки вырасти было в 20-30-е годы уничтожено?


То же самое происходило с населением. В царской России население увеличивалось на 2-2,7 миллиона человек в год. Во время нэпа оно росло еще быстрее — 3,5 миллиона человек в год. То есть шесть миллионов рождается, 2,5 умирает, остается 3,5. Посчитайте на пальцах: 70 лет советской власти, по три миллиона прироста в год, получается около 200 миллионов. Где? Вывод очень простой: моя страна единственная в мире имела такой разрушительный XX век. Разрушительный во всех смыслах: инфраструктура, население, мозги. То, что мы сейчас получаем, как раз заслуга того самого «эффективного менеджера».


Я как географ воспринимаю действительность: едешь ночью в поезде из Петербурга в Москву — пустыня. Где-то вдалеке огонек горит. А я знаю, что до революции только в Тверской области было 12 тысяч населенных пунктов, а сейчас — две тысячи. Когда ты едешь из Бостона в Нью-Йорк в США и выезжаешь из зоны сплошного заселения, в течение ста километров ты едешь по городу, который так и называется — Боваш, «Бостон — Вашингтон». А у нас между двумя крупнейшими городами дыра, и у меня это в голове не укладывается именно как у физикогеографа, который мыслит физическими величинами.


Что произошло с очами? Их выкололи. Мы видим то, что нарисовано на облаках фимиама и не видим реальности — раздолбанных дорог, что вся страна стянулась в Москву, а провинция деградирует. Что случилось с мозгами? Их вышибли. Да еще и яйца оторвали, потому что население не растет. И теперь этот обрубок несчастный поднимают с колен. И люди радуются, аплодируют, потому что им мучительно трудно признаться в том, что на самом деле их обманули.


Когда слышишь эти восторги — «Сталин придет — порядок наведет» — это типичный религиозный подход. Люди сидят и ждут второго пришествия. Хотя на самом деле никакого порядка не было, не строились эти самые железные дороги, а заводы, которые дымили на фотографиях, наверное, производили что-то не то, потому что страна жила впроголодь. Да и оружия в нужное время в нужном месте не хватало, поэтому мы потеряли 25 миллионов.


Кстати говоря, в 1947 году Иосиф Виссарионович писал, что военные потери составили семь миллионов. Это как же могла деградировать национальная статистика, если потом Хрущев говорил о двадцати миллионах, а Брежнев — о 28! Мы начинаем манипулировать десятками миллионов. Это значит, что деградировал народ, что мы живем в каком-то вымышленном пространстве. Людям легче поверить, чем что-то проверить, попросить разъяснений и так далее.


Никита Соколов, историк и публицист, председатель совета Вольного исторического общества, замдиректора фонда Бориса Ельцина:


Мотивы людей определяются их видением реальности, но только не объективной, а той, которую они себе воображают. И поэтому чрезвычайно важно, как эта воображаемая реальность формулируется, как ею манипулируют, как ее выстраивают.


Пожалуй, самая чудовищная история, связанная с современным победобесием, это то, что сама победа отрывается от ужасов войны. Она возникает как бы сама собой. Каким образом можно позиционировать самые большие потери как предмет гордости? Ведь это так преподносится. Такой псевдологический ход возможен только в сталинской оптике. И поэтому важно анализировать нынешних сталинистов, чтобы показать, как эта оптика прорастает в современность.


По должности в «Ельцин-Центре» мне сейчас приходится много заниматься девяностыми годами, я вижу, что эта эпоха уже обросла множеством мифологем. Поэтому мне очень дорог детальный разбор в книге того, как были устроены выборы 1996 года и как на основании данных статистики можно опровергать современную мифологию о якобы лихих девяностых, согласно которой эти выборы были сфальсифицированы. Они не были сфальсифицированы — по крайней мере, фальсификации не были таковы, чтобы изменить что-то в их результатах.


Если бы в России существовал музей подарков товарища Сталина советскому, а потом и российскому народу, то самым страшным была бы та оптика, в которой выстраивается отношение человека с государством, где человек становится материалом для любых государственных авантюр, и он не в праве требовать никакого ответа от государства как от особой отдельной сущности. Между тем это совершенно ложная оптика с исторической точки зрения. Никакой отдельной сущности государства и отдельных государственных интересов в природе существовать не может. Но мы, значительная часть наших сограждан и современников, продолжаем в этой логике жить.


Учебник Шестакова для начальной школы 1936-1937 годов, который товарищ Сталин лично редактировал и вписывал туда важные для него идеологемы, по сути и есть полный набор этих идеологем. Александр Невский боролся с немецким католическим засильем в XIII веке, и так далее — все это можно долго перечислять. Самое ужасное и долгорастущее — это представление о том, что, как я уже говорил, государство является твердым и прочным только тогда, когда действует по произволу, не сковывает себя никакими правовыми рамками. Если оно это делает, то подвергает себя коррозии, перестает быть крепким государством.


Мы с вами прекрасно это видим в современном общественном сознании, когда в 2008 году запустили проект «Имя России», и все герои этого пантеона оказались подобраны по критериям товарища Сталина. В этой сетке героями оказываются Иван Грозный, Петр Великий и он, товарищ Сталин. То есть те, кто готов действовать по произволу.


Все народные движения, включая самые дикие, кровопролитные и даже бессмысленные восстания, имели в учебнике хоть какую-то прогрессивную составляющую. За одним чрезвычайно важным исключением: стрелецкий бунт против Петра Великого. Это реакционное движение. Хотя как раз он-то имел внутри всяких элементов, которых сейчас бы мы восприняли амбивалентно в этом смысле. Почему? Потому что это покушение на власть великого государя.


Леонид Гозман, психолог, президент Общероссийского общественного движения «Союз правых сил»:


Кажется, что люди не могут жить так, как они здесь жили, так ведь не должно быть. В этой книге автор вступает, на мой взгляд, в жесткий конфликт с властью, показывая вранье как национальную идею — ее долго искали и вот, она есть. Из того, что он пишет, следует, что, допустим, Мединский — это не ужас-ужас, который непонятно из чего вдруг возник. Это совершенно логичное развитие ситуации. Странно было бы как раз, если бы его не было, если бы Рогозина не было. Это и есть «скрепы».


Знаменитый австрийский психотерапевт Виктор Франкл как-то сказал, что даже в концлагере «есть последняя свобода — отношения к происходящему». Мы были с ним знакомы, и я еще тогда ему сказал: нет, это не так, и эту свободу можно отобрать. Многие считают, что нельзя. Мандельштам говорил: «Я не смолчу, не заглушу боли, но начерчу то, что чертить волен».


А вот можно отобрать последнюю свободу. Потому что для нее нужно знать правду. Когда мы, как у Франкла, — заключенные концлагеря, а вот там — эсэсовцы, то понятно твое отношение к ним. Если ты понимаешь, что собой представляли товарищи чекисты, — это одно. А если для тебя чекисты — это такие благородные люди, которые занимались проблемами беспризорников, это уже немного другое.


В психотерапии есть понятие resistance — сопротивление психотерапии. В ходе психотерапии, когда вы начинаете понимать реальность, все ваше естество этому противостоит, закрывается. Оно говорит: психотерапевт — дерьмо, все не так, все неправда. Оно защищает свои иллюзии, неврозы, болезнь. Я думаю, что эта книга вступает в противоречие с людьми, потому что они хотят во все это верить.


Это как с наркопотреблением — наркодилер должен сделать очень небольшое усилие, чтобы приучить к наркотикам, а дальше идет добровольное сотрудничество, ведь покупают добровольно. <...>


Вы знаете, что производительность труда в лагерях была безумно низкой? Более того, у начальников лагерей была проблема, как занять зэков работой — им работы не хватало. Лагеря существовали не потому что (как гласит одна из версий) без них невозможно было провести все эти великие стройки и так далее, это было зло ради зла. Еще одна вещь, связанная с этим, — это героизация зла. В последнее время все эти палачи стали героями. Они же герои. Им же трудно было, они столько всего преодолели… Подвиг совершили!


Героизация зла — это и идентификация со сверхчеловеком. Тот же самый Кургинян сказал, что он прощает Сталину своего убитого деда. Дед Кургиняна был репрессирован, и он, Кургинян, Сталину это прощал, потому что это было ради «великого дела» — таким образом он становится рядом с вождем и другими демиургами.


Психотерапевты не могут изменить реальность — квартиру, семейный статус, зарплату… Они помогают осознать все, что с тобой было, и к этому свободно отнестись. И тогда ты можешь двигаться дальше.


Леонид Кацва, историк, преподаватель истории, автор учебников по истории России:


Давно перестала быть мифом коллективизация. Все вменяемые люди понимают, насколько она была жестока, разрушительна… Но, парадоксально, сохранился параллельный миф об индустриализации.


Наверное, многие помнят, как примерно 12 лет назад, в 2007 году, был выпущен учебник, который представлялся на самом высоком уровне — так называемый учебник Филиппова (так называемый — потому что там было несколько авторов). Он был построен очень своеобразно. В отличие от лобового сталинизма, авторы этого учебника вовсе не отрицали репрессий. Они говорили о другом: да, репрессии были, да, режим был жесток, но по-другому было нельзя, и в конечном счете весь пафос этого учебника можно изложить в известной строчке из стихотворения Юза Алешковского. Только у него это было написано саркастически, а учебник строился таким образом совершенно серьезно: «И пусть в тайге придется сдохнуть мне, лишь было б больше чугуна и стали на душу населения в стране».


Дмитрию Борисовичу в его книге удалось показать, что индустриализация — это тоже миф, и что Сталин — неэффективный менеджер. Мем «эффективный менеджер», кстати, возник именно в связи с тем учебником. Автор его сломал язык, доказывая, что этих слов там не было (и их действительно не было).


Никита Соколов:


Я присутствовал при рождении этого мема, это произошло при мне. Я был в жюри конкурса детских сочинений клуба общества «Мемориал», и школьникам дали кусок из этого пособия Филиппова, спрашивая, какое впечатление произвел на них этот текст и как выглядит Сталин в этом учебнике. И одна из девочек сказала: «Он — эффективный менеджер». Отсюда все и пошло.


Леонид Кацва:


Так вот, это как раз и был вывод из всего этого учебника. Мне кажется, что книга, которую мы сегодня все обсуждаем, является аргументом для той публики, на которую нравственные аргументы не производят совершенно никакого впечатления. «Да, убивали, да, репрессии были, но зато…» — так вот, не было никакого «зато», это абсолютный миф. Степень неэффективности того экономического режима, который был установлен после революции, по сравнению с царским режимом, который тоже был далеко не самым эффективным, конечно, потрясает и просто убивает.


Тамара Эйдельман, историк, преподаватель истории, автор книги «Как работает пропаганда»:


В городе Красноярске находится последний в нашей стране музей Ленина, который был открыт в очень хорошем 1985 году. Огромное здание из стекла и бетона. И теперь он превращен в совершенно фантастический музей современной истории. Когда я там была, там проходила выставка, посвященная Евфросинии Керсновской, империи ГУЛАГа, все это одновременно, сразу, в огромном музее, стоящем в центре города. Потрясающая выставка как бы про коммунальный быт. Как бы. А по-настоящему — про всю нашу историю.


Она начинается с выгородки, как бы изображающей дореволюционный быт, — такая кровать с подушками, на подушке — стихотворение Набокова, в воздухе висят портреты классиков, а на фоне — кадры сначала непонятно чего. А потом понимаешь, что это кадры из фильма «Неуловимые мстители». Едут четыре всадника, а дальше начинает играть искаженная фонограмма, и они под нее скачут — четыре назгула из произведений Толкина. «Если вдруг над Землею грянет гром, небо вспыхнет огнем!..» Это очень страшно, и в то же время смешно.


С другой стороны, они сохранили музей Ленина. Я там была 23 декабря, и у входа стояли Ленин, Крупская, какие-то еще товарищи, собирающиеся в Шушенское, а у Ленина в руке елочка. Потом еще где-то он в уголке… А в центре инсталляция-голограмма, и на ней Ленин лежит в гробу и переворачивается.


К чему это отступление? Когда я читаю книгу, в которой говорятся жуткие, ужасные вещи, но при этом сохраняется это достоинство свободного человека, я начинаю думать, что все не так страшно, не испытываю уныние, а только удовольствие от чтения замечательного произведения.


Что касается пропаганды, то все режимы поступают одинаково. Все нажимают на одни и те же триггеры, подсаживают людей на одни и те же крючки — вроде «они наших женщин насилуют, детей оскорбляют, плохо пахнут». Неважно, кто — евреи, американцы… Пропаганда ненависти, к сожалению, всегда срабатывает лучше, чем пропаганда любви. Любовь требует большего усилия, ненавидеть проще. У Сталина, конечно, все это было в наиболее грандиозных масштабах. Презрение к человеческой жизни, доведенное до предела.


Симон Кордонский, председатель экспертного совета фонда поддержки социальных исследований «Хамовники», профессор факультета социальных наук НИУ ВШЭ:


Страна у нас практически не описана. Все время в экспедициях мы открываем что-то новое. Из последнего — это гаражная экономика, которую мы описали. Меня заинтересовал советский статистический эпос, поскольку по работе мы столкнулись с тем, что никто не знает, что в стране есть и что в стране происходит.


Здесь я попал в такую атмосферу, будто помолодел на 30 лет, словно сейчас 1989 год. Те же самые темы, как будто бы ничего не изменилось. Более того, содержание книги повторяет то, как об этом говорилось в те годы, с 1989 по 1992-й, когда аромат гласности висел над страной.


Советский статистический эпос — это больше неинтересно. Он подается, как будто это была ложь. А получается так, что это не ложь, это особая правда. Один наш сотрудник, Александр Павлов из Ульяновска, ввел официальные данные Росстата в какую-то свою программу и посмотрел зависимость между статистическими данными и директивными решениями — указами президента, директивами правительства… Оказалось, что наша статистика отражает не материальную базу, а влияние управляющих воздействий на нашу реальность. То есть статистика — это вовсе не инструмент получения знаний о реальности, а инструмент получения знаний о том, насколько действенна власть в управлении сконструированной ею реальностью.


Поэтому ставить вопрос о достоверности этой статистики просто бессмысленно. Наша российская статистика достоверна потому, что она на это и нацелена. Как так получается? Мы пытаемся понять это, и у нас возникают интересные образы: наше государство ведь создано путем подражания. Петр взял что-то с Запада и превратил в «бороды брить да пушки лить». Потом взяли Маркса и превратили в то, что у нас называется социализмом. Потом рынок из-за границы превратили в то, что у нас называется «рынком», но ни в коей мере рынком не является.


Такая искусственная реальность. Что такое российский банк? Это контора, в которой три бухгалтерии: одна — по мировым стандартам, одна — для Центробанка и одна — для себя. Бухгалтерия, которая для себя, и есть главная. Она уничтожается в момент, когда приходят с проверкой. То есть банк не является инструментом финансового рынка. Это особая реальность, не имеющая отношения к экономике, о которой мы говорим. Это один путь создания систем и ведомств, импортированных из-за границы.


Второй путь — это создание феноменов из самой жизни. Вот есть молодежное движение, и государство внезапно начинает заботиться о молодежи и создает Агентство по делам молодежи. Оно создает кучу организаций: «Наши», «Молодая гвардия» и прочие, начинает их бюджетировать. Когда бюджетирование кончается, это все исчезает, а молодежные движения живут.


Наше государство — это совокупность импортированных стандартов из-за границы и взятых из жизни. Для управления этим сложнейшим феноменом, который очень трудно описать, и нужна статистика. Она направлена на то, как нужно управлять искусственно созданной реальностью. <...> Наша статистика — это объективный факт в рамках государственного представления. Государство живет ею, работает с ней как с объективной реальностью. Другое дело, у государства мало что получается при опоре на эту реальность.


© Copyright: Игорь Гарин, 2019.

 Отправлено: 21.07.20 14:21. Заголовок: Письмо академика И. ..

Письмо академика И. Павлова 1934 года

В СОВЕТ НАРОДНЫХ КОМИССАРОВ СССР


Революция застала меня почти в 70 лет. А в меня засело как-то твердое убеждение, что срок дельной человеческой жизни именно 70 лет. И потому я смело и открыто критиковал революцию. Я говорил себе: «черт с ними! Пусть расстреляют. Все равно, жизнь кончена, а я сделаю то, что требовало от меня мое достоинство». На меня поэтому не действовали ни приглашение в старую чеку, правда, кончившееся ничем, ни угрозы при Зиновьеве в здешней «Правде» по поводу одного моего публичного чтения: «можно ведь и ушибить…».
Теперь дело показало, что я неверно судил о моей работоспособности. И сейчас, хотя раньше часто о выезде из отечества подумывал и даже иногда заявлял, я решительно не могу расстаться с родиной и прервать здешнюю работу, которую считаю очень важной, способной не только хорошо послужить репутации русской науки, но и толкнуть вперед человеческую мысль вообще. Но мне тяжело, по временам очень тяжело жить здесь — и это есть причина моего письма в Совет.
Вы напрасно верите в мировую пролетарскую революцию. Я не могу без улыбки смотреть на плакаты: «да здравствует мировая социалистическая революция, да здравствует мировой октябрь». Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом фашизм. До Вашей революции фашизма не было. Ведь только нашим политическим младенцам Временного Правительства было мало даже двух Ваших репетиций перед Вашим октябрьским торжеством. Все остальные правительства вовсе не желают видеть у себя то, что было и есть у нас и, конечно, вовремя догадываются применить для предупреждения этого то, чем пользовались и пользуетесь Вы — террор и насилие. Разве это не видно всякому зрячему! Сколько раз в Ваших газетах о других странах писалось: «час настал, час пробил», а дело постоянно кончалось лишь новым фашизмом то там, то сям. Да, под Вашим косвенным влиянием фашизм постепенно охватит весь культурный мир, исключая могучий англо-саксонский отдел (Англию наверное, американские Соединенные Штаты, вероятно), который воплотит-таки в жизнь ядро социализма: лозунг — труд как первую обязанность и главное достоинство человека и как основу человеческих отношений, обеспечивающую соответствующее существование каждого — и достигнет этого с сохранением всех дорогих, стоивших больших жертв и большого времени, приобретений культурного человечества.
Но мне тяжело не оттого, что мировой фашизм попридержит на известный срок темп естественного человеческого прогресса, а оттого, что делается у нас и что, по моему мнению, грозит серьезною опасностью моей родине…
Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и насилия. Если бы нашу обывательскую действительность воспроизвести целиком, без пропусков, со всеми ежедневными подробностями — это была бы ужасающая картина, потрясающее впечатление от которой на настоящих людей едва ли бы значительно смягчилось, если рядом с ней поставить и другую нашу картину с чудесно как бы вновь вырастающими городами, днепростроями, гигантами-заводами и бесчисленными учеными и учебными заведениями. Когда первая картина заполняет мое внимание, я всего более вижу сходства нашей жизни с жизнью древних азиатских деспотий. А у нас это называется республиками. Как это понимать? Пусть, может быть, это временно. Но надо помнить, что человеку, происшедшему из зверя, легко падать, но трудно подниматься. Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем, насильственно приучаемым участвовать в этом, едва ли возможно остаться существами, чувствующими и думающими человечно. И с другой стороны. Тем, которые превращены в забитых животных, едва ли возможно сделаться существами с чувством собственного человеческого достоинства.
Когда я встречаюсь с новыми случаями из отрицательной полосы нашей жизни (а их легион), я терзаюсь ядовитым укором, что оставался и остаюсь среди нее. Не один же я так чувствую и думаю?! Пощадите же родину и нас.


Академик Иван ПАВЛОВ. Ленинград 21 декабря 1934 г.

 Отправлено: 21.07.20 15:04. Заголовок: Почему Москва хочет ..

Почему Москва хочет навязать миру свою версию исто
Игорь Гарин: литературный дневник
Коронавирус коронавирусом, а борьба за «историческую правду» по версии Владимира Путина должна продолжаться. И продолжается. Несмотря на пандемию, всё новые добровольные помощники власти присоединяются к очень важной общественной кампании — выбору максимально страшного наказания для Чехии. Она виновата в том, что управа одного из районов Праги демонтировала памятник маршалу Ивану Коневу. Свой вариант кары предложил и «министр иностранных дел» Русской православной церкви митрополит Иларион (Алфеев). Владыка согласился с мыслью, что Россия должна симметрично ответить чехам и, возможно, снести памятник кому-то из чешских деятелей в России.
Предложение митрополита Илариона имеет шанс быть реализованным в татарстанском городе Бугульма. Там памятников аж два — красному писателю Ярославу Гашеку, который служил в 1918 году в большевистской комендатуре Бугульмы, и его герою — бравому солдату Швейку. Алкоголик и двоеженец, автор самой смешной книги из всех, написанных обычно скучными и догматичными коммунистами, несомненно, оценил бы иронию.
В патриархии давно уловили кремлевский тренд на реабилитацию всего советского. Скажем, в 2015 году патриарх Кирилл удивил общественность своим призывом «помнить, уважать и не подвергать сомнению успехи руководства СССР в 1920–30-е годы».
В 2020 году борьба с критиками всего советского во всём мире окончательно стала для властной верхушки (к которой примкнула и часть иерархов РПЦ) главнейшим мерилом лояльности Кремлю и лично президенту Путину. Страх показаться недостаточно верной и лишиться кресел, орденов, мест и, что самое важное, бюджетов оказался самым сильным чувством постсоветской «элиты». И даже эпидемия коронавируса, угрожающая стабильности всей выстроенной Путиным системы, не способна на это чувство повлиять. Как иначе можно объяснить идею министра обороны Шойгу в разгар пандемии выкупить за счет его ведомства памятник Коневу? Министр не предложил это сделать за свои деньги (что было бы логично). Он, похоже, даже не задумывается, что фактически предлагает российскому налогоплательщику, содержащему армию и лично его, распахнуть свой и без того отощавший в последние недели кошелек. Это поведение оторвавшегося от реальности феодального сеньора, а не государственного чиновника.
Даже во время глобального кризиса Москва упорно продолжает навязывать всему миру новую старую версию истории, прежде всего, двадцатого века. Ей недостаточно, что этот, так сказать, «нарратив» уже стал, в сущности, частью официальной идеологии внутри России. Кремль настойчиво требует, чтобы эту идеологию приняли и полюбили все вокруг, прежде всего — но далеко не только — страны Центральной Европы и Балтия. То есть те, кого после изгнания нацистов на полвека оккупировал Советский Союз — со всеми вытекающими последствиями в виде расстрелов, депортаций, тюрем, закрытия храмов, экспроприаций частной собственности.
Похоже, пришла пора вновь ввести в обиход грустный анекдот брежневской поры: «Вопрос: Кто должен быть изображен на гербе СССР? — Ответ: Купидон. — Вопрос: Почему? — Ответ: Потому что Союз тоже голый, вооружен и ко всем лезет со своей любовью».
Да, история Польши, Эстонии или Венгрии не безоблачна. В ней — как и в истории других стран — есть темные и постыдные моменты. Но история СССР, который большую часть своих 74 лет был жесточайшей тоталитарной диктатурой, стоит особняком в хронике ХХ века. Несомненное благо — победу над гитлеризмом — невозможно вынести за скобки этих трех четвертей века, забыв обо всем остальном.
Вместо того чтобы признать это, воздать хвалу героям, осудить преступников и двигаться дальше, российское руководство ведет отчаянную борьбу за несуществующую честь режима, погубившего десятки миллионов. На вопрос «зачем?» окончательного ответа нет. Ясно, что для удержания власти и собственности выгодно поддерживать в стране атмосферу осажденной Западом крепости. Но и с этой точки зрения, нескончаемый надрыв и каждодневные обиды на весь мир — явный перебор. К настоящему Дню Победы, который спустя 75 лет после окончания войны должен быть прежде всего днем скорби и поминовения павших, это имеет мало отношения. Ведь даже при действительно воевавшем генерал-майоре Брежневе 9 мая отмечали раз в году — собственно 9 мая. Сегодня, при невоевавших мультимиллиардерах во главе России, это происходит и все остальные триста шестьдесят четыре дня.
Думаю, российская власть просто потеряла способность быть властью. Политическое руководство — это прежде всего готовность создавать для общества картину будущего и брать на себя ответственность за движение вперед. Коллективный же Кремль, наоборот, хочет, чтобы сегодня не кончалось никогда — потому что только сегодня власть и активы у него под контролем. В этом дне сурка каждые сутки превращаются во вчера, но никогда — в завтра. Про памятник маршалу Коневу в Москве скоро забудут. Но борьба за что-нибудь с кем-нибудь когда-нибудь обязательно будет продолжена.


Константин Эггерт

 Отправлено: 21.07.20 15:41. Заголовок: Из высказываний Алек..

Из высказываний Александра Невзорова

У нас русофобы — это те, кто считает, что уродство страны надо исправлять, а русофилы — что уродством надо наслаждаться.
Родина-мать должна давно уже по совокупности всех своих деяний быть лишена родительских прав.
Так называемая «русская идея», как бы она ни формулировалась изначально, всегда приводит только к одному — к необходимости намотать чужие кишки на гусеницы наших танков.
Россия не имеет ничего своего так называемого национального и никогда не имела. Ей нечем козырять, ей не с чего ходить.
В России всегда торжествовало только зло.
Основной инстинкт РФ — насиловать и давить танками!
Российской публике очень нравится, когда Россия кого-то оккупирует, захватывает, бомбит, Это всегда приводит ее в восторг.
Там, где появляется «русская весна», неизбежно появляются обугленные девочки и мальчики.
Россия — это страна гнилых полов, раздолбанных дорог, чудовищных очередей в поликлиники, что это страна грязи, скотства, кошмара. Что есть два более-менее цивилизованных места: Москва и Санкт-Петербург. Но все, что находится за пределами этих городов, утопает в огромных, чудовищных проблемах.
Путин настолько эффективно ведет Россию к краху, что лучше него никто с этим не справится.
Сегодняшняя власть это худшее, чем что бы то ни было, что я видел…
На теле бедной страны начинают вскакивать фурункулы и чирьи, которые свидетельствуют о глубочайшем проникновении всего этого мракобесия, дремучести, невежества.
Мракобесие — это основной тренд, основная забава Российской Федерации.
Маразм того образца, который движет Россией, больше в мире нигде не известен.
Эпидемия злобы — это одно из внешностных проявлений внушенного примитивного патриотизма.
Под наркозом патриотизма беспричинность Пеорвой мировой войны осталась никем не замеченной. Надышавшись ипритом и могильниками, радостно расклекотался двуглавый.
Бессмертные полки, панфиловцы и прочий культ сталинской армии убедили население в том, что лучшее, на что способны русские, — это война. Пропаганде без всякого труда удалось разбудить самые благородные зоологические позывы.
Любовь депутатов к своему отечеству пронзительна и бескомпромиссна. А это верная примета их отчаянного страха за недвижимость на первой береговой линии в Кашкайше, Марбелье или в каком-нибудь другом милом уголке.
Лучшее, на что способны русские, — это война. Пропаганде без всякого труда удалось разбудить самые благородные зоологические позывы.
«Русский мир» — это сборище уголовников.
Сталиным тогда был весь Советский Союз. Как и Гитлером была вся Германия.
Под словом Россия вы обязаны понимать то историко-политическое образование, которое, в принципе, свою жизнь видит в захвате, в агрессии, в насаждении себя, в грубых попытках устранения любого инакомыслия. И это традиционно для России уже на протяжении нескольких веков. Она никогда другой и не была. Несколько безумных интеллигентов нарисовали вам Россию как квинтэссенцию каких-то возвышенных мыслей, представлений… но это не так. Даже вот это некое освобождение Европы советскими войсками в 1945 году. Давайте вдумаемся, что это было за освобождение. Освободить — это значит дать свободу. А советские войска освобождали государства и страны, чтобы опутать их своей колючей проволокой, насадить свои марионеточные правительства, изолировать, преследовать за инакомыслие и купать эти страны в крови, когда они смели возмущаться. Мы помним венгерские, польские, чешские и все остальные события. Т.е., Россия не совершает ошибки как таковой. Она всего-навсего соответствует своему историческому образу, который сложился и который не будет другим — не обольщайтесь. Только очень ослабевшая Россия может прикинуться добренькой, несчастной и благодушной в отношении соседей.
Россия чем хороша? Кого бы не выбрали, кого бы не назначили, что бы не случилось, это никак не может омрачить нашего с вами существования по одной простой причине: всё настолько омерзительно, что ничего плохого случиться уже не может.
У Путина есть четкая задача — уберечь Россию от распада... Когда выяснилось, что можно кого-нибудь разбомбить — то стало понятно, что именно это скрепляет и очень воодушевляет.
В качестве этого реального вклада в историю, в прогресс и развитие никак не может быть бомбардировка, война, организация преступных сообществ, банд, засылка террористов на чужую территорию, так называемый патриотизм. Истерические крики, истерическая внешняя политика. Это все никому не надо. С этим уже не пускают в цивилизацию.
Русский патриот, который трясется и очень волнуется по поводу того, что Россию возьмет и завоюет Америка, напоминает спившуюся старенькую уборщицу, которая очень волнуется, чтобы ее не изнасиловал Шварценеггер. Сидит, трясется и беспокоится по этому поводу. Хотя на самом деле она давным-давно никому не нужна. И это во многом тоже природа так называемого русского патриотизма.
Патриотизм на самом деле штука очень скверная. Его изживать надо, а не культивировать. Потому что на всякий патриотизм найдется другой патриотизм, у которого боеголовок побольше. И когда мы хотим видеть вокруг только врагов, и культивируем собственную изоляцию, то это путь в никуда, а Запад смотрит, как мы расшибемся об эту бетонную стену реальности и радуется тому, что мы набрали скорость для того, чтобы это расшибание было бы уже смертельным.
Дело патриотизма находится в надежных руках. Если оно попало в лапы депутатов и чиновников, они этому патриотизму свернут шею. То есть они это сделают с оттяжкой, сочно и особым садизмом. Они привьют и к патриотизму и к так называемой национальной идее очень стойкое отвращение, когда это прагматическое поколение, посмотрев вокруг на стены той берендеевой избушки, в которой заставляют жить, оно сплюнет на пол этой берендеевой избушки и поймет, что в общем, увы, и патриотизм и эмиграция, и родина это, в общем, в высшей степени устаревшие понятия. И не иметь родину довольно удобно.
Все погибшие «за родину» отдавали свою жизнь за глупости, ошибки или капризы режима. Сделать это не просто, а очень просто. Для этого от режима требуется всего лишь суметь прикинуться «родиной». От режима требуются усилия, чтобы патриотическая паутина была крепкой, клейкой и ядовитой.
Строго говоря, прекрасное понятие «родина» является чистым надувательством. Никакой «родины» ни у кого никогда не существовало. Была лишь последовательность режимов, которые распоряжались населением к своему собственному благу. Чтобы «жить долго и счастливо», режимы ткали нужную им мифологию и пропитывали ее ядом патриотической романтики. Этой паутиной и обволакивалось поколение за поколением.
Отметим, что «родины» не ведут войн и не устраивают репрессий. Они бесплотны и существуют только в воображении. Войны и репрессии — это всегда забава режимов.
Во всем этом нет ничего страшного. Это обыденный, всех устраивающий порядок вещей. Погибшие, как правило, довольны, а изувеченные как минимум удовлетворены. Мало того что трюк подмены срабатывает безотказно, сама по себе война — это редкая и приятная возможность для населения соприкоснуться с величием исторических процессов, подвигом, святостью, жертвенностью и другой белибердой.
Долгое время режимы концентрировали память о своем военном величии в парадных портретах и монументах властителей. Выжившую в сражениях мелкоту бросали гнить в нищете и забвении. Затем пришло осознание, что культ обвешенных побрякушками стареньких солдатиков, отдавших за режим глаза или ноги, может работать на него продуктивнее, чем любые портреты и триумфальные арки.
У нас культ мощного государственника, он такая родовая травма, проходит через столетия. Только нахрена была нужна эта государственность? Для того, чтобы дать плоды 37-го года? Для того, чтобы дать «закон о кухаркиных детях»? Для того, чтобы дать Первую мировую и Вторую мировую? Для того, чтобы унижать, насиловать и оставлять без образования, света и каких бы то ни было надежд миллионы человек?
Мы знаем, что бывают режимы, даже умирать за которые — преступление. Те, что превращают страны в тюрьмы и всё пропитывают рабством, доносами и смертью. Те, что убивают и гноят миллионы своих же граждан, а недобитых и недопосаженых — унижают и насилуют.
Но если возникает внешняя угроза, то и тут идет в ход старый трюк по имени «родина». И он опять срабатывает. Миллионы строятся и с песнями идут умирать за возможность и дальше жить в смерти.
А защитив режим и вернувшись, победители покорно залезают обратно в свои кандалы и клетки. И потом еще долго вспоминают, как спасли «отечество», хотя на самом деле, они отстояли лишь право нищенствовать, строчить друг на друга доносы и дохнуть в расстрельных рвах.
Режим может быть сколь угодно глуп, злобен и губителен. Он может плескаться в «крови и гное народа», насиловать, унижать и убивать миллионы своих подданных. Но если он умеет показывать один-единственный фокус, то убиваемое и насилуемое население всегда будет ему благодарно.
Холуйство, желание вытянуться во фрунт и похрустеть позвоночником настолько сильно, что очень здравые инициативы существенно и патологично гипертрофируются.
Когда мы произносим слово «народ», следует четко представлять себе зрительно, о ком мы говорим. Мы говорим о колоссальном количестве алкоголиков, о наркоманах, о пещерных жителях русской деревни (которая является язвой и очагом бессмыслия, пьянства и невежества).
Со времен образования НАТО эта структура не убила ни одного русского, но Россия боится НАТО как огня. За всё время существования КГБ-МГБ и прочего ГБ убито и искалечено столько русских, что нет возможности сосчитать, но их уважают, даже боготворят в России. Парадокс и не единственный в этой шизофренической стране.
Сказать, что русские являются обладателями какого-то особого знания или какого-то особого геополитического секрета или представляют собой какую-то невиданную ценность, мы не можем. Мы постоянно видим, что это русская идея, правда, мы видим ее потенциал, но потенциал у нее в основном такой трупообразующий. Всюду, где она соприкасается с реальностью, мы видим горы трупов.
Как известно, у идеологии «самобытной и неповторимой русской цивилизации» существует небольшая проблема. Что-нибудь «русское» (в черносотенном смысле этого слова) обнаружить в общественных пейзажах практически нереально. Абсолютно все, из чего соткана современная жизнь РФ, имеет строго западное происхождение. И никакого другого. Вторично и заимствовано всё, без исключения. Включая, кстати, и культуру.
Когда ты видишь эти намотанные на танковые траки кишки, когда ты понимаешь, что русская идея обладает удивительным потенциалом именно трупообразования, в этом смысле она очень перспективна.
Россия такая волшебная интересная страна, тут чтобы совершить госпереворот достаточно 15 человек. Но проблема заключается в том, что как-то власть ухитрилась те 15 человек, которые могли бы это сделать, ничем пока не рассердить.
Для России смертельно болезненно и опасно перегрызание пуповины, которая ее до сих пор связывает с Европой. Мы же абсолютно несамостоятельны во всем. Прежде всего, и в научных и культурных, и в социальных конструкциях. Это все заимствованное…И когда эта русская идея начинает торжествовать, к сожалению, пуповина начинает рваться, кровоточить. А с оторванной пуповиной нам не жить.
Россия государство предельно несамостоятельное. И очень вторичное. Все так называемое подлинное национальное оно было как хлам при переезде брошено в XVII веке, когда Россия переезжала в XIII европейский петровский век, и, в общем, оттуда ничего кроме работорговли, вшей и пьянства захвачено с собой не было. Никакой самостоятельной культуры, наука не бывает вообще самостоятельной или национальной, потому что наука транснациональная вещь и не бывает ни русской, ни австралийской, ни американской науки, вот это все глупости. Поэтому сказать, что мы являемся, русские являются обладателями какого-то особого знания или какого-то особого геополитического секрета или представляют собой какую-то невиданную ценность, мы не можем. Мы постоянно видим, что это русская идея, правда, мы видим ее потенциал, но потенциал у нее в основном такой трупообразующий. Всюду, где она соприкасается с реальностью, мы видим горы трупов. Причем мы видим эти горы во все столетия. В той степени, в какой мы можем доверять истории. Ведь не забывайте, когда мы говорим «русская идея», мы говорим еще о некой исторической ретроспективе.
Боюсь, что наша участь как государства уже давным-давно решена.
Для того государственного образования , в которое срочно перестраивается Россия, нет места в этом мире. Просто его нет, потому что империя…
Я вглядываюсь в физиономию современной России, я вижу, до какой степени она покрыта фурункулами мизулиных, милоновых, мединских, дугиных, я виду торчащие из ушей и рта Тополя, вижу, что все это накрыто еще париком Кобзона.
Мы проиграли войну Чечне и платим ей до сих пор дань.
Прежде чем поднимать кого-то с колен, надо быть уверенными в том, что это существо умеет ходить. Может быть, как раз поза на коленях является наиболее безболезненной и удобной для того существа, которое насильно поднимают. Но поскольку все равно поднимают, а ходить явно не умеет, к сожалению, по крайней мере, то, что я вижу сегодня, разглядывая российское общество ваше русское, то разочарование будет достаточно быстрым и очень болезненным.
Мы видим, что про Вторую мировую войну, про роль России в ней наврано практически все. Куда бы мы ни сунулись, начиная с подъема флага над рейхстагом.
Что касается Сталина, то народное сознание будет возвращаться к нему по кольцам, по кругам. Потому что есть такое счастье ощущения себя частью коллективного питекантропа.
У нас очень быстро стирается грань между монархом и президентом.
Современная российская власть своим имиджем абсолютно не заморачивается. Она легко обертывается шкурами, она громко рыгает, она присаживается по нужде так, где приспичило. И ее вот эти все репутационные тонкости абсолютно не волнуют… наши даже не утруждают себя нормальным лицемерием или изображением какой-то красивой мины.
Чем ниже интеллектуальный уровень человека, тем больше у него потребность принадлежать к большой агрессивной и свирепой стае. И когда эта стая не демонстрирует каких-то успехов сегодня, то всегда можно повернуться назад и обнаружить, что в прошлом эта стая была очень успешна, что она грызла, насиловала, нагибала, убивала, посмотрите на русскую историю, ее же в учебниках истории представляют почему-то одни только солдафоны. Одни солдафоны.
Вероятно у многих людей, я от многих слышал, возникает за нынешнюю Россию чувство чудовищного стыда. Желания порвать паспорт, отказаться от гражданства. Вот не иметь к этому всему кошмару и маразму никакого отношения.
Вот крики патриотов, они любят формулировку про подлетное время. Существует такое заклинание — подлетное время, базы НАТО, ракеты. А почему Швейцарию не беспокоит какое-то подлетное время. Вот у них по идее есть что грабить, в отличие от нас.
Есть всякие страны, которые не ставят своей целью развитие, либо избрали стагнацию, там Зимбабве, Судан, Россия и так далее.
Бедную Российскую Федерацию жалко, потому что ее погубит то же самое, что погубило царскую Россию и губит уже, причем погубит примерно с такой же скоростью, с такой же интенсивностью. В это все уже играли — во всё это «православие, самодержавие, народность» — чем это закончилось, мы хорошо помним.
Нет особых шансов у страны, которая с такой скоростью вернулась в неолит, с такой скоростью, с такой охотой и с таким восторгом практикует всё это дикарство.
Увы, нет не то что какой-то идеи или какой-то политики, а есть только хапужничество и бандитизм.
Шовинистическое хамство сейчас стало трендом и оно недолго будет модным.
Опять Усатый откопался в очередной раз.
Сталин существо, которое изобрело возможность сказочно удовлетворить этот народ, учитывая, что у русских есть такая непобедимая потребность унижать друг друга. Но очень часто унизить друг друга остается всего лишь мечтой. И Сталин этой русской мечте приделал настоящие крылья. Он показал, каким образом это возможно сделать. Надо всего-навсего для того, чтобы иметь возможность изгаляться над любым человеком, занять правильную сторону и демонстрировать очень дозированное точное холуйство.
И вот эти все истории про Сталина и лагеря работают, в том числе и как методички для репрессоров. А репрессоры тоже не дремлют…
Поскольку у нас солдатское мясо и кровь всегда были феноменально дешевы и все свои вопросы неразвитости, тупости, вопросы военной несостоятельности решались за счет этой жидкости, то, скажем так, ничего удивительного нет. Наши союзники, союзники России в Первой мировой войне были потрясены тем, что оказывается, русские не ведут подсчет безвозвратных потерь. Он был неизвестен. Никто не считал убитых. Да, просто не было такой традиции.
Любимыми солдафонами у русских являются Жуков и Суворов. Люди, которые очень любили из солдатского мяса строить горы, пригорки, мостики.
С Суворова вообще пошла эта замечательная воинская традиция бросать своих. Вспомним Альпийский поход. И вспомним, что раненых чудо-богатырей оставляли замерзать на переходах, единственно дав им в утешение чарку водки. Но их не несли, не везли, не транспортировали. Бросать своих это, я бы сказал, такой практически уже ритуал.
Им нужно солдатское мясо, плательщики налогов, марширующие толпы с флагами различной степени полосатости.
Если вы думаете, что попы остановятся на абортах, вы ошибаетесь. Религия вообще очень любит совать свои длинные волосатые носы в половые органы. Есть еще, например, можно взять восточные религии, у них вообще принято инфибулировать девочек в возрасте 3-4 лет. Просто зашивать большие половые губы, и перед свадьбой расшивать. Есть еще много всяких вариаций на тему взаимодействия религий и половых органов. Они очень любят лезть в трусы. Я имею в виду попы всех мастей и конфессий.
Мы помним, например, был такой у них Иван Кронштадтский, который прославился… тем, что еще в 1908 году публично молился о том, чтобы Лев Толстой поскорее бы умер. Причем он молился не как-нибудь, а в выражениях: не дай ему дожить до праздника, возьми его с земли, этот труп зловонный, посмрадивший всю землю. Умирает Лев Толстой, еле сдерживает дыхание вся Россия по этому поводу. И вот демонстрирует пример исключительной христианской злобы христианский святой Иоанн Кронштадтский.
В России же есть необычайная прелесть супермаразматичности. Ведь то, о чем можно было прочитать только в книжках Салтыкова-Щедрина, у нас происходит перед глазами и не любить этого невозможно. Когда маразм доходит до такого градуса, то уже ничего не остается кроме как его любить начинать. Потому что уже надо начинать им любоваться и восхищаться, потому что другого выхода все равно нет. Понятно, что никаких возможностей противодействия не существует. Значит надо ценить и восхищаться тем экспериментом, в котором мы все участвуем.
Сейчас происходит соревнование в холуйстве. Глупо холуйничать, чтобы тебя не услышал Кремль. Поэтому идет такое холуйничанье с подпрыгиванием. Так, чтобы в прыжке схолуйничать, чтобы об этом все говорили.
Они предлагают в качестве образчика патриотизма князя Невского Александра, который тупо собирал для ордынцев, татар дань с русских городов, выкалывая глазишки тем русским, которые отказывались платить и, сжигая города, которые пытались уклониться от татарской переписи.
Мы говорим о полном и безоговорочном поражении так называемой «русской весны» и «русского мира» в Украине. Стало ясно, что у этого героического эпоса конец совсем не такой, как хотелось вначале. Все сейчас понимают, что сколько бы людей и техники в это пекло не было бы брошено, преодолеть ситуацию не удастся. Все также понимают, что никого не может украсить связь с 20 тысячами уголовников, которые нынче представляют собой Донбасс. Ситуация трагическая, от нее пахнет поражением. Поэтому, бросив эту игрушку под названием Донбасс, российское общество переключилось на Сирию. Им же очень нравится кого-то бомбить. Они счастливы, когда знают, что кого-то бомбят. Для них это является признаком национальной полноценности. Именно в этом и заключается их понимание величия державы. Кого-нибудь бомбить и наматывать кишки на гусеницы. Не наука, не книгоиздание, не культура, а осознание того, что мы кого-то опять бомбим.
Этому народу честно предлагали свободу прессы, свободу слова и свободу выбора. Но как только эти демократические инструменты были внедрены в реальности, Россию начало разносить на куски. А когда выяснилось, что можно кого-нибудь разбомбить — то стало понятно, что именно это скрепляет и очень воодушевляет.
Здесь готовы платить за иллюзию величия и за имперскую идею своим благополучием, будущим детей, их образованием и возможностью увидеть мир. Здесь ликуют, когда давят тракторами сыры, публично презирают то, что им дала цивилизация. Но проблема в том, что как только все это дойдет до ручки, никто уже не будет дарить нам окорочка Буша и вытягивать страну из разрухи, потому что все убедились, что с Россией иметь дело бессмысленно.
Не надо сбрасывать со счетов и людей из Государственной думы. Это настоящие вредители. Они и дня не могут прожить без того, чтобы не напакостить, не выковырять из себя очередную мерзость и не попробовать ее внедрить. И без того жизнь тяжела, а эти бесполезные ископаемые еще пытаются изо всех сил ее ухудшить.
Вы, ребята не отчаивайтесь, потому что силы не равны — какие-то жалкие 90% против двух процентов думающих людей. Эти 90% всегда проигрывают. Правда, и точку зрения они меняют с фантастической скоростью.
В реальности православная идея обескровлена и протухает. Отчасти это происходит по вполне объективным причинам, отчасти из-за украинского прокола Гундяева. Три года Гундяев бил себя кулаками в пыльную грудь, охмуряя Кремль рассказами о невероятных адгезирующих свойствах православия, способного так склеить меж собой народы, что никакой «мировой закулисе» порвать эту связь не удастся. Он гарантировал, что именно «духовная составляющая» удержит Украину в полном подчинении и покорности Москве. Для успеха операции требовалось совсем немного: ввести в «украинский план» мощную религиозную составляющую, смастерить пяток благочестивых героев, а также передать РПЦ пару тысяч объектов недвижимости.
Не блещущий особым интеллектом Кремль легко повелся — и подставил под лапшу уши, сделав в украинской игре большую ставку на православный суперклей. Религиозную составляющую хорошо разогрели и глубоко «ввели» публике. Недвижимость передали. «Пыльный» лично потратил месяц на чтение заклинаний и в результате заколдовал трех унылых военнослужащих жаб в «древлерусских героев», которые немедленно были вброшены в игру.
Результат, как мы знаем, получился очень впечатляющий. Православные фанатики — во имя православия и единства «русского мiра» — начали нудно и неумело убивать православных солдат православной Украины, прячась от их православных минометов за спинами православных торговцев крыжовником и таких же православных шахтерских дочек. В результате такой невероятной концентрации православия и духовности бессмысленно погибло несколько тысяч человек, был разгромлен и разворован юго-восток Украины, а Россия опозорена.
Игра схлопнулась, так как ситуация приобрела все признаки грязного и уникально бессмысленного скандала. Нет сомнения, что по степени бесцельности и ненужности никому вообще (включая всех его участников и заводил) «донбасскому скандалу» обеспечено местечко в Книге рекордов Гиннесса.
Сегодня мы имеем возможность наблюдать за вызреванием нарыва национального величия. И уже понятно, что русские полны решимости вырастить его до чрезвычайных размеров и во имя этого рекорда готовы на всё. На отказ от свобод, прав, продуктов, медицины, курортов, развития, благополучия и технологий. На обнищание и изоляцию. На полный разрыв с цивилизацией. Им очень хочется, затворившись от мира, сосать свою самобытность и лелеять драгоценный нарыв.

 Отправлено: 21.07.20 15:44. Заголовок: Несомненно, это очен..

Несомненно, это очень возвышенный выбор. Конечно, он не слишком оригинален. Нации уже неоднократно выращивали нечто подобное.
К сожалению, было экспериментально доказано, что такие нарывы содержат лишь боль, нищету, разруху, очереди и похоронки. Причем в столь неограниченных количествах, что хватает на всех. И на тех, кто жаждет страданий, и на тех, кого похоронки в восторг не приводят. Более в этих нарывах ничего нет. Да и гной не отличается особой питательностью.
Наивная Россия полагает, что в ее фурункуле будет что-то другое. Что сочность нарыва стоит благополучия пары-тройки поколений. Что трясение кокошниками, брюхами, крестами, бородами и ржавыми ракетами будет иметь результатом самоподдерживающееся процветание и вечное общенародное счастье.
Но, как выяснилось, национальное величие — редкостно бессмысленная штука, не имеющая никакого практического применения и смысла. Оно не способно ни одеть, ни прокормить, ни вылечить. Оно годится только для того, чтобы выдавить слезы восторга из физиономий изборских черносотенцев, празднующих победу над инакомыслием и презервативами.
А более ни для чего. Стремление к нему — пустая трата времени, отнятого от действительного развития. Пойдет пара лет, нарыв лопнет. Разоренная — и резко поумневшая — страна опять начнет подмигивать соседям по миру, кланяться и знакомиться с ними заново.
Возможно, соседи опять поверят и отложат заготовленные для России осиновые колья. Что, впрочем, маловероятно. Высосанная своим нарывом, РФ будет так слаба и беспомощна, что соседям трудно будет удержаться от соблазна раздербанить ее окончательно.
У империи нет никакого другого предназначения кроме воинской пульсации, очень жесткой внутренней компрессии. То есть — постоянных войн, грабежей, обижания соседей. У империи нет другой профессии. Империя ничего не порождает, ничего не производит.
Все уличные хунвейбинские движения могли бы быть гораздо шире и гораздо мощнее, если все те большие деньги, которые спускаются на их организации, не разворовывались бы по пути. Но поскольку до реальных исполнителей доходят уже совсем какие-то крохи, поэтому это выглядит декоративно. Там есть, как я знаю, какой-то Кургинян, использующий такой прием русских актеров 19 века: надо было обязательно брызнуть слюной. Это неслучайные слюни, это постановочные слюни, которые свидетельствовали о том, что ты настолько в образе, настолько увлечен своими словами, что не обращаешь внимания на то, что летит у тебя изо рта. Вот Кургинян с его постановочными слюнями и все остальные добровольные хунвейбины напоминают ложную беременность.
Я вглядываюсь в физиономию современной России, я вижу, до какой степени она покрыта фурункулами мизулиных, милоновых, мединских, дугиных, я вижу торчащие из их ушей и рта Тополя, вижу, что всё это накрыто париком Кобзона. Я не вижу никаких родных и симпатичных мне черт в лице этого существа.
Режим Кадырова называется Россия.
Кремль заточен и работает на те 86%, для которых слово «интеллект» вообще неведомое и они уверены, что может быть это какой-то новый сорт кафеля. Поэтому Кремль убежденный, что достаточно овладеть сердцами и умами этих 86%, и все будет уже в шляпе и решено. На самом деле Кремль никогда и не ориентировался на переубеждение и работу с интеллектуалами. Именно поэтому он и проиграет.
Нас разорили непомерные амбиции и игра в имперство.
Русский патриот, который волнуется, что Россию завоюет Америка, напоминает спившуюся уборщицу.
У России исключительная способность развязывать мировые войны. С ней очень трудно сравниться. По крайней мере, развязывание обеих мировых войн без нее не обошлось. В основном Первая, потому что всех этих сербских террористов, которые осуществляли детонирующие действия, те самые действия, которые потом потрясли Европу и мир, этих сербских террористов выкармливали и науськивали российские жандармы. Это всё было, затем во Вторую мировую войну совершенно непонятно, происходило ли все таким образом, если бы Советский Союз не выкармливал гитлеризм. Не делал всё для его бутонирования и последующего распускания. И не предпринял бы вместе с гитлеровцами веселого путешествия по Польше.
И Первая мировая война, и Вторая были сдетонированы Россией. Мы отставали всегда, потому что мы начинали с отставания в 700 лет, вы помните, когда образовался первый университет в Европе, когда первый университет в России. То есть много-много дремучих темных завшивленных веков нам было обеспечено православием и ханами, и конструкцией так называемой Древней Руси, которой никогда не было. Затем возникла советская наука, которая рухнула вместе с советской властью, которая была очень сильной и очень неплохой. Но мы пришли к абсолютно разбитому корыту.
Сталин — это просто профнепригодность. Его счастье, что он оказался в России, потому что страшно было бы представить себе, что было бы, если бы он остался в Грузии, ему не во всяком селе доверили бы наблюдать за козами. И вот это вот существо вдруг преподносится в качестве эталона национального самосознания и символа какого-то величия.
Потребность в фальсификации истории никогда ни у одной нормальной власти, в России по крайней мере, ни у одной вменяемой власти отпасть не сможет. Потому что фальсификация истории — это основа идеологии. История — это вообще сырье для изготовления идеологических болванок, никакого другого предназначения у нее нет.
Россия — это особо запущенный случай. В XXI век она вступила, не испытав ни одной революции за всю свою историю. Ее глубинный механизм никогда не обновлялся. Он по-прежнему тарахтит, генерируя ложь, страх и войну.
У слова «Россия» множество смыслов, в том числе и откровенно кошмарных. Никак не совместимых ни с понятием «цивилизация», ни с понятием «современность».
Вероятно, другой Россия быть и не способна. Она не может не воровать, не захватывать, не насиловать, не гноить и не мракобесничать. Увы, это обреченная страна.
Интеллигенты намечтали себе «свою» Россию. Россия реальная дала им возможность заесть мечты лагерным солидолом. Но они не протрезвели, а еще крепче обиделись на реальность, которая не имеет ни малейшего сходства с их грезами.
Эта обида так сильна, что сегодняшние интеллигенты не замечают подарка, который втихаря делает им Путин. Повиснув на фонарях, они подняли бы личный рейтинг садовника до 100%, а народное ликование превысило бы даже «крымский градус». Но им позволено пожить. И даже покучковаться в крохотных резервациях для персон с неправильным мышлением вроде «Эха» и «Сноба». Но, скорее всего, это не великодушие, а экономия на мыле и веревках. Как выяснилось, отщепенцы совершенно безвредны. Их интеллектуальные ухищрения безразличны населению. Народ очень занят. Он облизывается, вспоминая сладость ваксы на сталинских сапогах. Он строится в бессмертные полки.
Западным прагматикам становится все очевиднее, что гибель России была бы благом для цивилизации. Ее вклад в общее развитие мира несоизмеримо меньше, чем создаваемые ею проблемы. От нее постоянно несет войной и попами. Ее козыряние участием во Второй мировой давно наскучило, а декларации о полной победе над фашизмом стали забавны. Фашизм живет и здравствует, в том числе и в самой России.
Примерно половина тех людей, которые представлены со своими портретами на шествии «Бессмертного полка», погибли по вине бездарности советского сталинского командования. И единодушие — это сигнал государству расходовать и дальше жизни так же безответственно, так же подло, так же без оглядки, с такой же омерзительной щедростью, с которой расходовали мясники-генералы сталинской армии во Вторую мировую войну.
Вот насколько в живой природе все устроено благороднее! Там какое-нибудь особо вредное насекомое или даже не очень вредное насекомое, один раз ужалив, помирает. Вот сделал гадость — и сдох. А депутат — существо многоразовое. И несмотря на то, что оно, это существо, уже наделало гадостей выше крыши, тем не менее, оно продолжает политически и физиологически функционировать. И вот эти вот безграмотные злобные люди будут дальше определять всем остальным, как жить, что любить, во что верить, что читать и что смотреть.
Ведь думать, что можно победить терроризм или победить экстремизм с помощью закона — да невозможно это сделать. С помощью такого рода законов, такого рода инициатив, такого рода хамства в отношении населения и многих взрослых людей можно только разжечь, можно только нагнести и можно создать ситуации, в реальности непоправимые.
У Путина есть неприятная обязанность — постоянно развлекать 140 миллионов не самых умных людей.
Вся эта идея мракобесия, державности, идея ненависти ко всему миру, она должна дозреть, этот гной должен скопиться и прорваться. Не надо его пока стравливать, не надо ставить какие-то катетеры.
«Бук» — это уже нарицательно, как газовая камера в Освенциме, это примерно, как отравленный кинжал средневековых хроник. Все же понимают, что означают эти слова.
У этих часиков под названием «святая Русь» был настолько свирепый полицейско-бюрократический механизм, где десятки статей контролировали любое свободомыслие, где ничто не было возможно. И каждый русский рождался уже приговоренный к определенной религии, к определенному мировоззрению. И лазеек, которые определяли это мировоззрение, не было. Понято, что эти часики «святой Руси» всегда заводились пальцами городового. Это должно для всех, кто интересуется данным вопросом, полностью разрушить всю романтику, которую пытаются навязать попы в словах так называемая «святая Русь».
У нас, действительно, нет никаких причин ни с кем воевать, кроме той ненависти, которую мы придумали себе сами и которую мы зачем-то транслировали на все окружающие страны.
Сейчас есть тенденция, когда самые дикие, примитивные и злобные становятся национальными кумирами. Мы видим, с какой легкостью то, что на языке людей именуется абсолютным злом, с какой легкостью это абсолютное зло получает удивительное по своей силе и мощи звучания гражданское и общественное признание.
Донбасс — это проклятие и беда России. Он продолжает втягивать ее в идиотскую и позорную авантюру. Ведь мы же оттуда вынуждены будем уйти, точно так же, как мы ушли с позором из Афганистана, точно так же, как мы уходили из всех вот этих вот точек подобного рода. Понятно, что закончится не поражением, не победой, а просто позором… После того, как Донбасс будет освобожден, вероятно, от захвативших его уголовников, все те, кто сегодня рыдают о любви к новым республикам, поднимут жовто-блакитные флаги и запоют про то, как Украина велика и сильна.
Мы совершаем глупейшую подмену, когда начинаем издеваться над персонажами вместо того, чтобы ломать идеологию, по которой решила жить Россия — старую, затхлую, страшную, смертоносную, которая ее один раз уже погубила.
Слово «патриот» и слово «вор» стало практически символом, потому что чем он больше ворует, тем громче он орет о патриотизме.
Не коррупция проблема этой несчастной страны. Проблема этой несчастной страны — это первобытное мышление и всякий человек, который работает на разжигание этого первобытного мышления.
Что такое государственность? Это когда каждый генерал, каждый писатель, каждый телекомментатор, каждый чиновник чувствует себя молекулой Путина, и когда он понимает, что его жизнь, вот этого маленького молекулярного организмика, напрямую зависит от благополучия большого организма, частью которого он является, это и есть настоящая государственность, поэтому я думаю, что ни на какие дворцовые перевороты рассчитывать по не приходится.
Мы плохо знаем Российскую Федерацию. Мы не знали, что разведанные запасы холуйства в России так велики, так огромны. Ими, в принципе, можно было бы обеспечить примерно еще 500 президентов. Потенциал холуйства огромен и неисчерпаем. И единственное, что наше холуйство не очень конкурентоспособно, например, по сравнению с северокорейскими образцами. Но сейчас в Северную Корею срочно направилась делегация Государственной Думы, которая должна по обмену опытом приобрести некоторые важные навыки...
Мы понимаем, что холуйство на Руси непобедимо, оно всегда будет и для него всегда будет требоваться выход. Мы сейчас можем с определенной долей уверенности говорить, что команды холуйствовать в связи с днем рождения Путина не было. Оно целиком самородное, оно целиком зародившееся в недрах народных и как раз поднимающееся навстречу Кремлю. Вот тут как раз интересно не само холуйство, а интересна реакция Кремля на это холуйство… какие, действительно, бездны неисчерпанные, неосвоенные холуйства есть в народе, и как стремится это холуйство народ продемонстрировать.
Этот режим снесет не какой-то там Навальный, его снесет то дерьмо, которое с огромными температурами и под огромным давлением собралось под тоненькой корочкой так называемого приличия.
Моя русофобия, которая поневоле начинает формироваться, когда, извините, со словом «Россия» ассоциируется Милонов или Мединский, или Поклонская, — поневоле станешь русофобом.
Россия могла бы быть самой богатой, самой счастливой и самой веселой страны в мире, если бы она отказалась от всего того маразма, которому она постоянно приносит себя в жертву: от этой державности… потому что мы понимаем, что от державности всегда воняет гноем пролежней старух, которые вынуждены подыхать в коридорах гнилых больниц. Мы понимаем, что от державности пахнет уличными сортирами рядом со школами, которые никто не будет перестраивать, потому что деньги нужны на ржавые бомбы и на державность.
Теоретически Россия прекрасная и одна из самых потрясающих стран мира с самым потрясающим потенциалом, но она прется в клуб сверхдержав со Сталиным под мышкой, обвешавшись крестами. Из каждого кармана у нее торчит какой-нибудь кровавый клоун типа Захарченко и Асада. Но есть же дресс-код. В таком виде не ходят в приличные заведение. Тем паче, что у этих заведений есть хозяева, которые строго следят за тем, чтобы гости с ногтей не капали украинской кровью на ковры, по крайней мере. Вообще, вели бы себя как-нибудь приличнее. Ведь никто же не требует что-нибудь особенное сделать. Требуют всего-навсего соответствовать этому нормальному дресс-коду, соблюсти приличия и почиститься от опасной и архаичной грязи.
А я, собственно, не понимаю, на что интеллигенция-то жалуется? На нагайки по мордам, да? Так это православная духовность, ребята, по которой интеллигенция скучала все долгие годы советской бездуховности. Кто хотел духовности? Кто причитал: ах зачем нужна дорога, если она не ведет к храму? Вот она привела. Это и есть ваш храм. Осваивайтесь. Вы у цели.
Российское государство воспитано на унижении и на способности и возможности убивать и пытать… Причем, не забывайте, мы говорим о Родине, которая с особым наслаждением и чавканьем любит жрать именно собственных детей. Причем ей нравится этот вкус, ей нравится это блюдо. Ей годятся дети, жаренные в танках, дети, задушенные дымом в «Вишнях», замороженные в лагерях. И вот за 4 века того дикого образования, традиции которого унаследовала сегодняшняя Российская Федерация, конечно, всё это укрепилось. И пытки в тюрьмах — это такая же бессмертная система, как дедовщина, как взяточничества.
Когда у России нет возможности кого-нибудь душить вовне, она начинает душить саму себя.
Вы уже слышали, наверное, что возникла такая золотая мысль, что экономику в очередной раз спасет обвал рубля. Ну, архитектуру должно спасти землетрясение. А здравоохранение должно спастись с помощью бубонной чумы. И вообще, редко бывает такое, что удается изобрести лекарство, которое гораздо опасней и смертоносней, чем сама болезнь, но в России это умеют. И вот идея полного обвала, которая ждет, наверное, в ближайшее время, из такого рода талантливых изобретений.
Моя преамбула Конституции: «Чтя память предков, передавших нам идеалы опричнины, энкавэдэвщины, чекизма, черносотентства, стукачества, опыт лагерей, опыт массовых расстрелов и пыток, СМЕРШей, штрафбатов, коллективизаций, сбора макулатуры и сдачи стеклотары, расправ с инакомыслием, оккупацией всех соседей, казней и церковного мракобесия и руководствуясь их мерзкими заветами, забыть к чертовой матери и изъять из обращения слова «добро» и «справедливость» как не имеющие никакого смысла на территории Российской Федерации». Ну, а дальше сам массив Конституции…
Ни один российский режим без кровавого и жуткого наследства существовать не может. Злу необходимо всегда корни. Дело в том, что зло, насилие, тупость, деградация, они всегда нуждаются в исторических корнях, в оправдании традиций. Можно дерьмовость настоящего оправдать дерьмовостью прошлого и представлять эту дерьмовость не разрухой и бедой, а традицией и движение к какой-то самой высокой цели.
Раскол в обществе произошел не по линии убеждений, а по линии интеллекта.
Александр Невзоров

 Отправлено: 12.08.20 12:39. Заголовок: АЛЬБЕРТ КАН Архитект..

АЛЬБЕРТ КАН
Архитектор Детройта и Сталинграда
В Америке его называли «создателем Детройта», «архитектором Форда», «отцом современной американской фабрики». Но из 2000 работ архитектора Альберта Кана более четверти находится на территории бывшего СССР. За то, что Кан сделал для Советского Союза, ему по праву полагалась бы звезда Героя Социалистического Труда, орден Ленина, Сталинская премия, ну, или хотя бы значок «Ударнику первой пятилетки». Вместо этого в СССР его имя фактически оказалось под запретом и встречалось лишь изредка в специальных работах по промышленной архитектуре.

1
СТРАНСТВУЮЩИЙ РАВВИН И ЕГО ДЕТИ
Было у раввина Иосифа Кана и его супруги Розали шесть сыновей и две дочери.

Старшего сына звали Альбертом. Он родился в прусском городке Раунен. Раввин Иосиф странствовал по немецким городам, так что второй сын Юлиус появился на свет в городе Бад-Мюнстерайфель. Потом семья перебралась в Великое герцогство Люксембург, но там никто не родился. Все остальные дети появились на свет уже в Америке, куда раввин приплыл с семьей в 1880 году.

Уже по именам старших сыновей можно понять, что родители были не особо религиозны. В Новом свете раввин Иосиф обзавелся приставкой «доктор» (не очень понятно, каких именно наук) и рестораном в Детройте, куда семья приехала в 1881 году. Альберту тогда было 12 лет, Юлиусу — 7. Оба брата помогали отцу в ресторане, торговали газетами. Юлиус пошел в государственную школу и закончил ее досрочно, перепрыгнув через один класс. Альберт, проучившийся пару лет в Люксембурге, в Америке школу уже не посещал. Мальчик прекрасно играл на фортепиано, но родители не верили, что этим умением можно заработать на жизнь. По настоянию матери он отправился учиться живописи — на бесплатные воскресные курсы Юлиуса Мельхерса. Мельхерс был первым во всех смыслах скульптором Детройта и, как и Альберт, уроженцем Пруссии.
По заказу местного магната Мельхерс создал статуи четырех отцов-основателей города, украсившие здание муниципалитета. До того в городе не существовало ни одного памятника.
Учеба на живописца продолжалась совсем недолго. До того момента, как учитель выяснил, что ученик не различает цвета. Мамочка Альберта была в жутком расстройстве. Чтобы успокоить ее, Мельхерс дал полезный совет — отдать мальчика учиться архитектуре. Вряд ли первый детройтский скульптор мог в тот момент представить, что меняет историю грядущего XX века.
2
ЛУЧШИЙ УЧЕНИК
Когда Альберту было то ли 15, то ли 16 лет, Мельхерс помог ему устроиться учеником в архитектурную фирму Mason&Rice. Фирма занималась в основном строительством церквей, отелей и административных зданий. Совладелец фирмы Джордж Мейсон вскоре заметил способности юного ученика и перевел Альберта на должность чертежника. В 18 лет Кан получил первое серьезное задание — спроектировать 200-метровую крытую галерею Grand Hotel на острове Макинак в штате Мичиган.
В 1883 году Альберт Кан выиграл конкурс журнала The American Architect and Building News и получил грант в размере $500 (примерно соответствует современным $12–13 тыс.) на годовую поездку в Европу для обучения архитектуре.

Во Флоренции Кан познакомился с Генри Бэконом-младшим, будущим автором Мемориала Линкольну в Вашингтоне. Они подружились и в течение четырех месяцев вместе путешествовали по Италии, Франции, Бельгии и Германии.

По возвращении из Европы Кан получил повышение в должности, став главным дизайнером Mason&Rice. Его пытались переманить в другие архитектурные фирмы, но он отказывался. В Mason&Rice Кан проработал около десяти лет. Его мастерство росло с каждым годом, а заработанные деньги нужны были семье. Альберт оплачивал университетское образование брата Юлиуса.

В 1895 году Альберт Кан все-таки покинул Mason&Rice вместе с двумя коллегами и открыл собственную архитектурную фирму Nettleton, Kahn and Trowbridge. Фирма успела спроектировать детскую больницу, после чего ее покинул один из партнеров — Александр Троубридж. В 1900 году скончался Джордж Неттлтон. Кан остался один. На некоторое время он вернулся к сотрудничеству с Джорджем Мейсоном, а в 1903 году вместе с талантливым дизайнером Эрнстом Уилби организовал новую компанию, называвшуюся «Альберт Кан, архитектор, Эрнст Уилби, партнер». Это партнерство продлится до 1918 года.

После ухода в вольное плавание из Mason&Rice в жизни Кана произошли и другие перемены. Его брат Юлиус закончил Мичиганский университет с дипломом инженера.
Еще одна выпускница этого же учебного заведения, дочь торговца галантереей Эрнестина Кролик в 1896 году стала женой Альберта Кана. Супруга оказалась помощницей и в работе. Она, в отличие от мужа, не страдала дальтонизмом, была талантливым дизайнером и помогала Альберту в выборе красок в его работах.
Надо заметить, что Кану было свойственно совмещать профессиональные и родственные отношения. В разное время из семи братьев и сестер в его компании работали или сотрудничали с ней пятеро. Первым стал Юлиус, который в 1903 году пришел в архитектурную фирму брата на должность главного инженера. Затем сотрудниками фирмы стали Мориц и Луис.

А еще надо заметить, забегая вперед, что Альберт Кан щедро отблагодарил Мичиганский университет за брата и жену, спроектировав треть зданий центрального университетского кампуса.

В год свадьбы Альберта Кана произошло еще одно событие, не замеченное широкой публикой, но сыгравшее огромную роль в дальнейшей истории США и профессиональной карьере Кана. Старший инженер Edison Illuminating Company Генри Форд успешно закончил испытания своего первого автомобиля, проехав на нем 1000 миль, и начал в домашнем гараже собирать второй.
3
ПОВЕЛИТЕЛЬ ЖЕЛЕЗОБЕТОНА
Первые заказы, полученные новой фирмой Альберта Кана, были связаны с обновлением домов богатых жителей Детройта. Одним из этих клиентов был Генри Джой, совладелец автомобильной компании Packard. Вскоре Джой обратился к Кану с новым заказом — на проектирование 10 зданий нового автомобильного завода. Девять из них хоть и были построены в XX веке, но соответствовали архитектурным традициям XIX столетия. Деревянные здания со множеством опорных столбов внутри, чтобы удержать вес крыши. И еще дерево, как известно, хорошо горит.
В 1905 году было построено здание №10. С него началась новая эпоха в промышленной архитектуре. После длительных экспериментов Альберт Кан применил в деле железобетон как строительный материал и «систему Кана», изобретенную и запатентованную его братом Юлиусом. Система предполагала использование так называемых «решетчатых стержней Кана» для армирования.

Использование железобетона способствовало уменьшению числа опор в заводских цехах, их лучшему естественному освещению и вентиляции. А еще железобетону пожар был не так страшен, как дереву. К 1907 году система Кана была использована в строительстве более чем 1500 сооружений по всем Соединенным Штатам.
Работа над автомобильным заводом Packard принесла архитектурному бюро Кана $117 тыс. (около $3,43 млн в современных деньгах). И это было только начало.
Здание завода Packard №10 было настолько необычным, что на него приходили смотреть местные зеваки и посещающие Детройт туристы. В народе оно получило прозвище «Хрустальный дворец». В числе любопытных однажды оказался Генри Форд. В 1908 году Форд обратился к Альберту Кану с заказом. Ему нужно было построить автомобильный завод для выпуска автомобилей модели Ford T, впоследствии ставшей легендарной. Ему нужен был свой «Хрустальный дворец». Так началось партнерство двух гениев, которое продлится 34 года, до смерти Альберта Кана. Почти половина построенного Каном будет построена по заказу Форда. Генри Форд предвидел будущее конвейерной сборки и дешевых доступных автомобилей. Он верил, что сумеет заработать больше денег, если превратит автомобиль из предмета роскоши в массовое средство передвижения.

Альберт Кан считал, что промышленная архитектура должна быть в первую очередь функциональной. Подобно Форду он создал свой конвейер — по созданию архитектурно-строительной проектной документации. «Эта методика произвела подлинную революцию в архитектурной проектной деятельности, так как превратила проектирование из «художественного творчества» в «индустриальное производство». Изобретенная и практически внедренная А. Каном в деятельности возглавляемой им фирмы, она фактически представляла собой особую технологию проектного дела, которая позволяла создавать комплекты чертежей крупных промышленных предприятий в немыслимо короткие сроки» (М. Г. Меерович, «Альберт Кан в истории советской индустриализации»).

Методика Кана позволяла проектировать заводы и фабрики под конкретные потребности заказчика. Использование типовых стальных и железобетонных конструкций позволяло быстро «собрать» проект из готовых деталей. Чертежи копировали на светокопировальных машинах. Все это позволяло резко ускорить темпы строительства и удешевить его стоимость. Рабочие чертежи изготавливались за неделю, в сложных случаях — за месяц, заводской корпус возводился в среднем за пять месяцев.
Деловому сотрудничеству двух гениев не мешал даже тот факт, что Форд терпеть не мог евреев. Но бизнес для него был превыше личных антипатий.
Четырехэтажный главный сборочный цех Ford Motor Company был готов в 1910 году. У Форда появился собственный «Хрустальный дворец» длиной 250 метров по фасаду. В 1913 году в нем будет запущен первый автоматический конвейер. В 1914 году работающие в этом здании начнут получать невиданную для большинства пролетариев зарплату — $5 за восьмичасовой рабочий день (примерно $128 в современных деньгах). В 1917 году с этого конвейера сойдет 700 000 автомобилей. Позже в этом цехе будут собирать трактора, танки, самолеты.

В 1917 году Форд затеял еще более масштабный проект. Купив 800 гектаров земли в районе Ривер-Руж, он заказал Кану проект самого производственного комплекса в мире. И вскоре в одноэтажном здании длиной почти 2,5 километра на постоянно работающем автоматическом конвейере началась сборка подводных лодок по заказу военно-морского флота США. Особо прочная пилообразная (шедовая) стальная крыша и ленточное остекление, примененные при проектировании этого здания, впоследствии стали отличительными знаками фирмы Кана.

К Кану стали обращаться главные конкуренты Форда. Для General Motors и Chrysler он построил около 200 промышленных зданий. Новенькие «Шевроле», «олдсмобили», «кадиллаки», «паккарды» выезжали из цехов, построенных по проекту архитектурного бюро Кана.

В 1910 году на Альберта Кана работало 40 человек. В 1918 году — 80. В 1929 году — 400.
Когда на Соединенные Штаты обрушилась Великая депрессия, если не всем, то большинству из этих 400 сотрудников грозила безработица.
И в это время у Альберта Кана появился новый заказчик. Более богатый и более могущественный, чем Генри Форд.

Иосиф Сталин.
4
АРБУЗНОЕ ПОЛЕ РЯДОМ С ВОЛГОЙ
«Исходным пунктом, наших тезисов является положение о том, что быстрый темп развития индустрии вообще, производства средств производства в особенности, представляет основное начало и ключ индустриализации страны, основное начало и ключ преобразования всего нашего народного хозяйства на базе социалистического развития» (И. В. Сталин, «Об индустриализации страны и о правом уклоне в ВКП (б)». Речь на пленуме ЦК ВКП(б) 19 ноября 1928 года).
В то время как в США 1929 год был годом Великой депрессии, в Советском Союзе он был годом «Великого перелома». Так генеральный секретарь ЦК ВКП(б) И. В. Сталин назвал политику форсированной индустриализации и коллективизации сельского хозяйства.

За скорейшее превращение страны из аграрной в индустриальную товарищ Сталин готов был заплатить любую цену — хоть деньгами, хоть человеческими жизнями. Годом раньше была объявлена первая пятилетка. Первым крупным промышленным предприятием, построенным в эту пятилетку, стал Сталинградский тракторный завод.

Еще 12 июля 1926 года на арбузном поле на северной окраине Сталинграда состоялась церемония торжественной закладки первого камня будущего тракторного завода. На камне было написано: «Здесь будет мощный индустриальный центр, здесь мы начнем догонять заграницу». Первоначально планировалось, что завод построит компания Ford. Но Генри Форд после долгих размышлений отказался от сотрудничества с советским правительством.
Между СССР и США в то время не было дипломатических отношений, Форд опасался, что построенный им завод национализируют и инвестиции пропадут. За задачу, от которой отказался Форд, взялся Кан.
В условиях отсутствия дипломатических отношений всей торговлей между СССР и США занималась советская компания «Амторг». Юридически это была американская компания с присутствием советского капитала, фактически — советская внешнеторговая фирма с присутствием в штате большого количества разведчиков. Председателем правления «Амторга» был Саул Григорьевич Брон.

Кто-то из сотрудников компании обратил внимание на постройку завода Ford в Ривер-Руж и на то, что Кану доводилось проектировать военные заводы. Именно это было жизненно необходимо советской стране — быстро строить громадные заводы, многие из которых могли быть при необходимости быстро перепрофилированы на выпуск военной продукции.

В 1928 году делегация Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ) посетила Соединенные Штаты для ознакомления с достижениями американской промышленности. А вскоре Кана пригласили в офис «Амторга» на Бродвее, где 8 мая 1929 года он и Саул Брон подписали исторический контракт на строительство тракторного завода в Сталинграде.

Согласно контракту архитектурное бюро Кана должно было предоставить чертежи главных зданий завода, включая системы вентиляции, отопления, канализации и электроснабжения, чертежи подъездных путей, выступить посредником в обеспечении строительства материалами и оборудованием, направить в Сталинград руководителей строительных работ и специалистов по установке станков. За проект тракторного завода фирме Кана было обещано $130 тыс. (около $2 млн в современных деньгах) и 4% от стоимости дополнительных строительных работ.
Газета New York Times охарактеризовала контракт как «начало крупномасштабных коммерческих отношений между советским правительством и архитектурной фирмой Кана».
Генри Форд заявил, что СССР может использовать все его патенты (что, впрочем, советская сторона делала уже несколько лет, собирая в Ленинграде нелицензионный трактор «Фордзон»), а также готов послать своих инженеров в СССР и пригласить советских инженеров в Детройт, чтобы те освоили передовые методы производства. Форд заявил, что неважно, где процветает индустрия, пользу от этого получает весь мир.

Центральные советские газеты «Правда» и «Известия» про Кана и подписанный с ним контракт не упоминали. О сотрудничестве с американцами сообщала лишь отраслевая «Торгово-промышленная газета».

В конце июня в Москву прибыли два сотрудника фирмы Кана с предварительными чертежами. Отдохнув пару дней, они направились в Сталинград. В августе в СССР прибыли еще четверо подчиненных Кана уже с подробными чертежами.

Великая стройка началась. Поставщиками материалов и оборудования стали более 100 американских компаний. Не только здания завода, но и все, что внутри, было американским. Станки, системы вентиляции, электрики, сантехники. Стальные конструкции изготавливались в Нью-Йорке компанией McClintic Marshall Products, после чего доставлялись в Сталинград для сборки на месте.
Грузы доставлялись водным путем — через Атлантику, Средиземное и Черное моря, затем по Волге. От Волги до места строительства — по суше, на грузовиках, лошадях, верблюдах и по специально проложенным (тоже по чертежам бюро Альберта Кана) железнодорожным линиям.

Непосредственно в Сталинграде процессом постройки завода также руководили американцы. По призыву комсомола на стройку приехало 7000 добровольцев. Каждой бригадой из 20–30 «семитысячников» руководил бригадир-американец. Американские безработные с удовольствием ехали в советскую страну. В разгар депрессии им обещали большие деньги, чем можно было получить на конвейере в Детройте.
Сталинградский тракторный завод им. Ф. Э. Дзержинского был скопирован с тракторного завода компании International Harvester в Милуоки (штат Висконсин). 17 июля 1930 года с конвейера первого советского тракторного завода сошел первый советский колесный трактор СТЗ 15/30 (СТЗ-1), точная копия выпускаемого в Милуоки McCormick Deering 15/30.

От подписания контракта до пуска завода в производство прошло чуть больше года.

Товарищ Кан оправдал возложенное на него советским руководством высокое доверие. Еще до того, как строительство СТЗ было закончено, в начале 1930 года был подписан новый контракт между Строительным комитетом ВСНХ и компанией Albert Kahn, Inc. По нему фирма Кана должна была заниматься консалтингом и надзором за строительством промышленных объектов во всех отраслях тяжелой и легкой промышленности, а также создать в Москве конструкторское бюро и руководить его работой. Все чертежи и другая документация, созданные на территории СССР, переходили в собственность ВСНХ. Инженеры компании Кана должны были наблюдать за ходом строительства и ввода в строй промышленных объектов на месте.

По рассчитанному на два года контракту Albert Kahn, Inc. должна была получать $250 тыс. в год (около $3,8 млн в современных деньгах). Из этой суммы 85% в долларах США, остальное — в 9%-ных облигациях советских железных дорог. В дополнение к этому всем сотрудникам компании, работающим в СССР, должна была выплачиваться зарплата в размере $10 тыс. в год (около $154 тыс. в современных деньгах), не облагаемая налогами. Три четверти зарплаты должны были выплачиваться в долларах, четверть — в рублях. За работу в детройтском офисе полагалась доплата.
Кроме чертежей нужны были станки, оборудование, стройматериалы, строительная техника. Все это нужно было доставить из США в СССР.
По контракту в Советском Союзе должно было быть построено более 500 заводов и фабрик, в том числе четыре автомобильных завода и девять заводов по выпуску тракторов и сельхозмашин. Журнал Time в статье «Архитекторы для России» перечислял другие предприятия: «шесть комбинатов по обработке асбеста, корунда и графита, два паровозостроительных завода, 15 станкостроительных и приборостроительных заводов, 24 цементных комбината, 126 лесопилок, 106 деревообрабатывающих заводов, 27 стекольных фабрик, 35 прядильных фабрик, 15 суконных фабрик, 13 фабрик одежды, 112 обувных фабрик, 15 бумажных фабрик и 56 предприятий пищевой промышленности.

Предполагалось, что расходы советского государства на их постройку составят только в 1930 году $2 млрд (около $31 млрд в современных деньгах).

Все переговоры по контракту в Москве вел вице-президент Albert Kahn, Inc. Мориц Кан.

5
ДЕТРОЙТ НА БОЛЬШОМ ЧЕРКАССКОМ
Кроме более чем 500 заводов и фабрик, советская сторона хотела с помощью фирмы Кана ознакомиться с последними достижениями американской технологии.

Всесоюзное объединение строительной индустрии производства стройматериалов (Стройобъединение) направило в Детройт 25 советских инженеров. В Москву из Детройта приехало 45 человек — 25 инженеров, 19 жен и 1 ребенок. Делегацию возглавил Мориц Кан. На прощальной пресс-конференции Альберту Кану задали вопрос: не симпатизирует ли он большевикам? На что он ответил, что политикой не интересуется, а к своим заказчикам относится «как врач к пациенту».

Объединение «Госпроектстрой», гигантский проектный институт, начало работу 15 апреля 1930 года в пятиэтажном здании на Большом Черкасском переулке в Москве. Мориц Кан неоднократно приезжал в Москву в многомесячные командировки.
В московском отделении «Госпроектстроя» работало более 600 человек, в ленинградском отделении — 300, в Харьковском — 100. Если добавить сюда студентов-практикантов, то только за первый год методам работы фирмы Альберта Кана обучилось 2500 человек, впоследствии их число достигло 4000.
По числу сотрудников «Госпроекстрой» стал крупнейшей проектной организацией в мире, превзойдя фирму Альберта Кана. Но задача, вставшая перед братьями Канами, поначалу показалась им почти невыполнимой. В Москве не хватало не только специалистов. Не хватало карандашей, чертежных досок, а светокопировальная машина была одна на всю советскую столицу. Американские специалисты жаловались на еду, на то, что зимой и дома, и на работе слишком холодно, на то, что подавляющее большинство советских коллег не знало английского языка. Но все трудности удалось превозмочь. «Госпроектстрой» успешно справлялся с поставленными задачами форсированной индустриализации.

По поводу того, какова была роль американских и советских специалистов в деятельности «Госпроектстроя», сказать сложно. У каждой стороны на этот счет была своя версия. Согласно американской версии, специалисты из фирмы Кана разрабатывали проекты советских промышленных предприятий, выступая одновременно в качестве наставников советских специалистов.

По советской версии, группа американских инженеров была приглашена в Москву, но «деятельность ее была строго ограничена функциями технической помощи», как писал в 1938 году журнал «Архитектура СССР».
О том, что Советский Союз с помощью Albert Kahn, Inc. создает оборонную промышленность, первым из братьев Кан догадался Мориц.
Как-то в разговоре с ним Альберт сказал, что русские требуют от него, чтобы построенные заводы имели пол с громадным запасом прочности. На вопрос «Зачем?» ему ответили, что в России очень холодные зимы. «Они сумасшедшие», — резюмировал Альберт. «Эти люди не сумасшедшие, — сказал Мориц. — Они строят военные заводы и не хотят, чтобы мы об этом знали».

Вслед за Сталинградским тракторным заводом были построены тракторно-танковые заводы в Харькове (ХТЗ) и Челябинске (ЧТЗ). Челябинский пришлось проектировать в Детройте, так как он был не просто копией, а в три раза увеличенной копией завода Caterpillar в Пеории, штат Иллинойс. 1 июня 1933 года с конвейера ЧТЗ сошел первый советский гусеничный трактор Caterpillar, называвшийся, впрочем, «Сталинец-60».

За постройку в СССР американских заводов по проектам американских промышленных архитекторов необходимо было платить твердой валютой. Одним из источников ее поступления в страну была продажа за рубеж зерна. Несмотря на голод в Поволжье и на Украине, Сталин постоянно требовал от председателя Совнаркома Молотова увеличить вывоз зерна.
«Нужно бешено форсировать вывоз хлеба» (письмо И. В. Сталина В. М. Молотову от 24 августа 1930 года, курсив автора). Шесть дней спустя Политбюро ЦК ВКП(б) принимает решение: «Исходя из необходимости немедленно максимально форсировать экспорт хлеба, поручить наркомторгу обеспечить в течение сентября вывоз хлеба за границу в размере не менее 3–4 млн пудов в день».
Засуха и неурожай 1931 года вместе с падением цен на зерно на мировом рынке из-за Великой депрессии истощали валютные резервы СССР.

25 августа 1931 года Сталин направил телеграмму члену ЦК ВКП(б) Л. М. Кагановичу:
«Ввиду валютных затруднений и неприемлемых условий кредитов в Америке высказываюсь против каких бы то ни было новых заказов на Америку, прервать всякие уже начатые переговоры о новых заказах и по возможности порвать уже заключенные договора о старых заказах с переносом заказов в Европу или на наши собственные заводы. Предлагаю не делать никаких исключений из этого правила ни для Магнитогорска и Кузнецкстроя, ни для Харьковстроя, Днепростроя, АМО и Автостроя. Предлагаю отменить все предыдущие решения Политбюро, противоречащие этому решению. Сталин».
Контракт фирмы Альберта Кана с ВСНХ официально закончился 1 марта 1932 года. 25 марта Альберт Кан прибыл в Москву, надеясь его продлить. Но советская сторона выдвинула условие, которое он никак не мог принять, — рассчитываться не в долларах, а в советских рублях, которые за пределами СССР не стоили ничего. 29 апреля работавшие в «Госпроектстрое» сотрудники Albert Kahn, Inc. покинули СССР. Альберт Кан был готов по новому контракту получать в 2,5 раза меньшую сумму, чем по закончившемуся. В конце концов, в мире бушевала Великая депрессия. Но советская сторона не согласилась и на это. Роман Кана со Сталиным закончился.
6
ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СССР
Между 1929 и 1932 годом фирма Альберта Кана спроектировала в Советском Союзе более 500 объектов (Луис Кан называл цифру 570).

Потеря такого заказчика была сильным ударом. Но Albert Kahn, Inc. его выдержала. В 1937 году на долю фирмы приходился каждый пятый заказ на проектирование промышленных объектов в США. Вместе со всей Америкой фирма вышла из Великой депрессии за счет Второй Мировой войны. Перед войной у Альберта Кана работало 600 человек. В то время как в СССР с конвейеров тракторных заводов сходили танки, американская промышленность тоже переходила на военные рельсы. С помощью Кана. Его компания по заказу Форда спроектировала громадный завод по выпуску самолетов-бомбардировщиков, главный корпус которого имел площадь 26 гектаров под одной крышей.
В 1941 году Альберт Кан занял восьмую строчку в списке жителей США, получающих самую высокую зарплату, — $486 936, после уплаты налогов — $136 142. В долларах 2019 года это соответствует примерно $8,5 млн и $2,4 млн соответственно.
В старости Кан шутливо оценивал собственную карьеру так: «Когда я начинал, настоящие архитекторы создавали только музеи, церкви и монументы. Считалось, что проектирование фабричных корпусов можно доверить даже ученику чертежника. Я так и остался учеником чертежника, проектирующим заводские сооружения. У меня нет самолюбия, поэтому его невозможно уязвить».

Он скончался в 1942 году на 73-м году жизни, оставив состояние в размере $2,1 млн (современные $36,7 млн) и архитектурную фирму, существующую до сих пор. Из Советского Союза вдова Кана получила только одну телеграмму с соболезнованием, от архитектора Виктора Веснина: «Альберт Кан оказал нам огромную услугу в проектировании большого числа заводов и помог нам приспособиться к американскому опыту в сфере промышленного строительства. Советские инженеры и архитекторы будут всегда и с большой теплотой вспоминать имя Альберта Кана, талантливого американского инженера и архитектора».