Клим Жуков
#uzhukoffa #Книжное@uzhukoffa #Изба_читальня@uzhukoffa #Юон@uzhukoffa #Неделя_революции@uzhukoffa
На неделе, посвященной истории Октябрьской революции посмотрим на Эссе А.В. Луначарского о литературе революционного времени. Современник поэтов и писателей Серебряного века, Луначарский, в своеобразной и прямолинейной манере пишет о таких литераторах как Андрей Белый, Брюсов, Блок, Маяковский, Есенин, Пильник, Эренбург, Зощенко, Пастернак и литературных кружках, в которые они входили. Целиком эссе можно прочитать по ссылке (в конце каждого поста). Найти последующие (и некоторые предыдущие) эссе можно по тэгу #Луначарский@uzhukoffa
Очерк русской литературы революционного времени
А.В. Луначарский
Очень часто приходится слышать сетования на упадок литературы после революции, но эти жалобы следует воспринимать с большой осторожностью. Если говорить о количественной стороне дела, то совершенно очевидно, что чисто материальные причины вызвали значительное падение литературной продукции в Советской России в период 1917–1922 гг.
Однако теперь, в период новой экономической политики, издательская и типографская деятельность стремительно растет. В Петрограде имеется почти сотня частных издательств, в Москве — их более трехсот. Выходит в свет очень много книг, издаются альманахи и журналы различных направлений. Запретов для художественной литературы нет. Цензура, существование которой необходимо, пока еще не окончена борьба с контрреволюцией, крайне снисходительна по отношению к беллетристике. Несмотря на все это, из ящиков письменных столов и портфелей признанных писателей не появилось ни одного шедевра.
Никто из этих писателей не подарил нам общей картины грозных и красочных революционных лет. Допустим, что речь здесь идет о работе, которая им не по душе. Однако они вообще не создали ни одного крупного произведения.
Этот факт легко объясним. Русская литература пережила качественный кризис намного раньше кризиса количественного. Все старые и признанные писатели уже за десять лет до революции топтались на месте, либо вообще начинали утрачивать творческую продуктивность.
Конечно, в дореволюционной русской литературе были выдающиеся таланты. Рассмотрим же, что представлял собой каждый из них как в канун революции, так и во время ее.
Наибольшей славой в русской предреволюционной литературе пользовался В. Г. Короленко. Однако он умолк еще задолго до революции и целиком погрузился в свои интересные воспоминания, названные им «История моего современника», которые он продолжал писать и издавать и после революции. Как публицист Короленко является типичным демократом и идеалистом; он не примкнул к революции и в своих суждениях о революции не поднялся над уровнем прекраснодушного мелкого буржуа — Максим Горький не создал ни одного значительного произведения ни в годы непосредственно перед революцией, ни позднее.1
Валерий Брюсов, если говорить о форме и плодовитости его труда, работает и теперь в том же равномерном темпе, как и до революции. Что же касается творческих достижений в собственном смысле этого слова, то он, по моему мнению, за последнее время не создал ничего, что можно было бы сравнить с его лучшими произведениями более ранних лет.
Но, с точки зрения содержания, в его творчестве после Октября усилилась революционная струя, которая была заметна у него и раньше. Брюсов, как и большинство подлинных корифеев европейской литературы, пришел к коммунизму.
Контрреволюционер Мережковский, по–видимому, совершенно опустошенный духовно, способен только жаловаться на революцию. Он живет в эмиграции и беспрепятственно фабрикует там пустопорожние диатрибы, которые иной раз опускаются до уровня бульварной литературы. Его супруга самым активным образом поддерживает его в этой деятельности.2
Сложнее обстоит дело с Александром Блоком — поэтом высокоодаренным. В предреволюционные годы у него тоже можно было наблюдать некоторое творческое утомление. Война ошеломила Блока, однако вызванный войной всеобщий упадок культуры не подавил его. Революцию он ожидал давно. Как и многие другие, он приветствовал Февральскую революцию, принявшую интеллигентский характер. Но в противоположность этим другим он не испугался Октябрьской революции.
Он увидел ее глубину и благородство и написал о ней строки, которых не забудет свободное человечество.
Но тот же Блок упрекал марксистов в излишнем рационализме, в отсутствии мистического и исторического понимания действительности, и не был в состоянии достигнуть такой зрелости взглядов, чтобы постичь новую жизнь. Хотя он сумел порвать с нездоровой мистикой своей туманной юности, этот процесс был еще далеко не закончен, когда революция потребовала от Блока решения грандиозных проблем. Блок воспринимал революцию чисто интуитивно, однако его не испугали ни ее ужасы, ни ее грязь. Он понял, что перед ним поток, который несет с собой много мути, но гул этого потока — по его собственным словам — «все равно всегда о великом».3 Тем не менее Блок остался неустойчивым и нервозным наблюдателем великих событий со стороны. Он не захотел подойти поближе к главным кузницам этой революции, полуофициально примкнул к левым эсерам 4 и содействовал созданию неясного, изобилующего пышными фразами так называемого «скифского» направления.* После крушения левых эсеров он потерял ориентацию и уже не знал, куда ведет тяжкий путь революции: к добру или злу.
* Левые эсеры называли себя почему–то по имени дикого племени — скифов. — Примеч. автора.
Даже материальные ущемления, включая и опоздание визы на выезд за границу (о которой хлопотал автор этих строк), находятся во внутренней связи с безотрадным положением Блока. Если бы Блок обратился непосредственно к Советскому правительству, к руководящим деятелям революции, то о нем бы знали и позаботились бы даже в эти страшные годы. Но Блок намеренно оставался в тени, а его коллеги–писатели, очевидно, принимали его за революционера и абсолютно ничего для него не делали.5 Тех же, в большей или меньшей степени, «скифских» взглядов, отливающих разными оттенками под влиянием мистики или, по крайней мере, романтики и колеблющихся между признанием и полупризнанием революции, придерживались и такие сильные дарования, как Андрей Белый, Алексей Ремизов и Вячеслав Иванов.
http://lunacharsky.newgod.su/…/ocerk-russkoj-literatury-re…/
Статья под названием «Eine Skizze der russischen Literatur während der Revolutionszeit» была опубликована только на немецком языке в сборнике «Das heutige Rußland. 1917–1922. Wirtschaft und Kultur in der Darstellung russischer Forscher». Berlin, L. D. Frenkel–Verlag, 1923, S. 43–60 («Сегодняшняя Россия. 1917–1922. Хозяйство и культура в освещении русских ученых». Берлин, изд–во Л. Д. Френкеля, 1923, стр. 43–60). Отрывок появился в газете «Die Rote Fahne», 1922, № 523.
Вследствие утраты русского оригинала статья дается в обратном переводе с немецкого.
Публикация и перевод с немецкого Л. М. Хлебникова.
Илл. К.Ф. Юон. "Люди"
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума