Гражданская война в России, 1918-1922.

Николай Васильевич Краинский (1869-1951)

В короткие дни моего пребывания в Новороссийске до заболевания сыпным тифом предо мной несколько ближе вскрылось лицо Добровольческой Армии. Я узнал многое такое, о чем не подозревал раньше. Я идеализировал армию и думал, что она идет по пути спасения исторической России и приведет ее к монарху. Монархистов было слишком много среди бойцов и левизна головки армии не была ясна огромному большинству офицерства, составлявшего её боевой элемент. Я потому и пошел в ряды Добровольческой армии, что верил её руководителям...
Прежде всего надо констатировать, что Белая армия войну проиграла. Можно это поражение объяснять, оправдывать её руководителей, но, конечно, победные фанфары, воспевающие доблесть бойцов, дают напевы более похожие на похоронный марш, чем на победный гимн. Вполне справедливо отдать дань благодарности генералу Врангелю и ген. Махрову за спасение остатков разбитой армии, блестяще разработанной и проведенной эвакуацией. А затем русский человек может только скорбеть о поражении, которое окончательно закрепило гибель России на долгие десятилетия...
Война без лозунгов, без осознания за что и во имя чего борешься, всегда осуждена на поражение и этого не могли не сознавать полководцы, изучавшие кроме военных наук и психологию. Все помнят передаваемое в Новороссийске замечание английского генерала, сказанное русским вождям: «Неизвестно, за кого и за что вы боретесь». Добровольческая армия дала множество доблестных борцов: Бабиев, Дроздовский, Кутепов, Покровский, Топорков, Туркул, Шкуро и множество других. Все это были офицеры императорской армии, уже раньше, на полях сражений Великой войны запечатлевшие свою отвагу. Никто не сомневается в их мужестве и выполнении ими своего долга. Но политика вождей - тогда этого слова еще не знали - свернула армию русских бойцов с исторического пути и привела их остатки позже, в эмиграции, к печальному лозунгу непредрешенства. Боец, непредрешающий за что дерется - есть уже живой труп. И в этом, конечно, лежит причина поражения Добровольческой, а позже Русской армии. Впоследствии февральская эмиграция, проникнутая «завоеваниями революции», воспевала гимн белой армии, лавры воздавались её вождям. Это сплошь, за исключением Кутепова, были отрекшиеся от исторической России и императорского штандарта и тянувшиеся к «новой», еще никому неведомой России. Их гимном был девиз: «к старому возврата нет». Из печального поражения и разгрома создали подвиг и самовосхвалялись на ежегодных торжественных собраниях в память неосуществленных побед. Создали легенду «ледяного похода», забыв гораздо более трагичный исход двенадцати тысяч добровольцев из Одессы и гибель их в днестровских плавнях. Никто не почитает подвигом попытки генерала Васильева и полковника Стесселя спасти брошенные вождями на произвол судьбы дезорганизованные остатки Добровольческой армии в Одессе..
По всему югу России и даже у большевиков гремело имя ген. Шкуро и, если внимательно прочесть историю добровольческого движения, фигура этого боевого офицера вырисовывается во весь рост. Он не попал в число вождей и даже встретил с их стороны отчуждение. Болтовня о грабежах его отряда не считается с горькою действительностью, когда боевая часть сама должна изыскивать себе средства для содержания. Второе крупное имя это ген. Покровского: его заслуги в движении на Царицын неисчислимы. И от него также отреклись впоследствии непредрешенцы. Сквозь записки Врангеля маячит фигура генерала Топоркова, всюду появляющегося там, где тонко и где рвется боевая линия. Это фигура казака без непредрешенских лозунгов и без претензии на роль вождя. Слишком ярко врезалась в память участников белого движения храбрость и боевая деятельность генералов Казановича и Барбовича, чтобы не воздать должного этим достойным офицерам императорской русской армии и, конечно, их личности, как боевых начальников, стоят много выше их же обликов в роли вождей. Массовый психоз, увлекший их в непредрешенство и на путь вождизма, сбил их с исторического русского пути и отвернул от императорского штандарта. Но их заслуги прошлого впоследствии выровняют эти сдвиги, и русская история внесет их имена в список имен героев русского дела...
Есть и еще одно обстоятельство, которое, однако, имеет психологическую ценность: большинство вождей непредрешенчества, носящих звание русских генералов - низкого происхождения. А это значит, что таковые не имели традиционных связей с великим прошлым империи и связи с историей государства Российского. Правда, и аристократия играла в белом движении жалкую роль и не выполнила своего исторического назначения. Да и во всей революции она играла недостойную роль, в начале её покинув своего Императора. Дело тут не в крови, а в наследственных традициях и преданиях рода, связанного с военной историей России. И когда Великий Князь Андрей Владимирович рвался поступить в ряды бойцов белых армий, ему было грубо отказано. Единственный из вождей и полководцев аристократического происхождения и связанный с Императором, как офицер конной гвардии, барон Врангель, также пошатнулся в своей идеологии, и от императорского штандарта свернул к программе, выработанной Струве. Вот тот бред революционного психоза, который захватил, безусловно, честных людей и героев старой России, чтобы повести их на путь безславия и отречения от всего святого, что на протяжении веков составляло доблесть русского воина и русского богатыря.
Фигура генерала Алексеева, как начальника штаба Государя во время Великой войны, обрисовалась в самых лучших тонах и никому не приходило в голову, что ему придется стать предателем своего Царя и Верховного Главнокомандующего. Драма в Ставке и роль ген. Алексеева в свержении Императора выяснилась только через много лет. Ныне она стала достоянием истории. Называть ли это деяние преступлением или роковой ошибкой - это дело темперамента и вкуса. Во всяком случае ответственность за его деяния лежит на ген. Алексееве. В нем видят чуть ли не главного виновника русской катастрофы. Это, конечно, неправильно: не ген. Алексеев создал революцию, он был даже чужд её идеалам. Но роль, которую он сыграл по отношению к Государю, конечно, не может быть ничем оправдана. В силу занимаемого им положения он нанес смертельный удар и Царю и России. На нем лежит грех выполнения лишения свободы Государя и передача его в руки палачей. Все поведение генерала выяснено историей и повторять его описание я здесь не буду. Однако все дальнейшее поведение ген. Алексеева не оставляет сомнения в том, что он очень скоро сознал свою ошибку и безуспешно старался ее исправить. Создание им Добровольческой армии было попыткой искупления и - кто знает - не столкни его судьба с Корниловым, быть может его попытка и удалась бы. Ген. Алексеев говорил о том, что надеется, что скоро над Добровольческой армией зареют императорские знамена. Я лично верю в искренность раскаяния ген. Алексеева и как психиатр, знающий силу психической заразы, не питаю к нему антипатии. Возмездие было страшно. Вместо исторической славы и высших почестей, которые по заслугам дала бы ему царская Россия - безславие и забытая могила на чужбине, куда был перевезен его прах.