Гражданская война в России, 1918-1922.

Годовщина смерти поручика -дроздовца Милентия Димитраша.

104 года назад, 8-го февраля 1919-го года по новому стилю в жестоких боях на Донбассе погиб поручик Милентий Павлович Димитраш - состоятельный молдавский помещик, добровольно ушедший в поход Яссы-Дон для того, чтобы бороться с большевицкими оккупантами.

Историю жизненного подвига Милентия Димитраша мы знаем в основном из книги генерала Антона Васильевича Туркула, который был другом Димитраша и вместе с ним из Кишинева начинал свой путь на Гражданской войне ранней весной 1918-го года.

К сожалению, его фотографии не сохранились, поэтому мы имеем только словесное описание внешности поручика. Он был крепким молодым человеком британской спортивной складки, с рыжими усами и вечно улыбающимися зеленоватыми глазами, таким он запомнился Туркулу.

Милентий Павлович Димитраш был бесстрашным человеком, в годы восстания "большого кулака" в Китае он добровольцем ездил усмирять повстанцев и проявил себя с наилучшей стороны, а затем все также добровольно сражался на фронтах русско-японской и Первой Мировой.

На фронте прапорщик Димитраш руководил пулеметной командой, это стало для него своего рода профессией, которой он владел блестяще.

Так 15-го июня 1916-го года у села Тростянец метким пулеметным огнем он отвлек на себя противника, благодаря чему 75-й пехотный Севастопольский полк смог овладеть высотой. Затем в решающий момент контратаки противника Димитраш под губительным огнем выдвинул вперед два пулемета и не позволил отбить высоту. За этот подвиг он был награжден Георгиевским Оружием, а 14-го декабря 1916-го года произведен в подпоручики.

Большевицкий переворот Милентий Димитраш встретил уже в чине поручика. Он не признал новую "власть" и уехал домой в Кишинев, где еще не было большевиков и в декабре 1917-го года встретил там однополчанина по Первой Мировой войне штабс-капитана Туркула, который сообщил ему о формировании бригады Дроздовского.

Милентий Димитраш пригласил к себе домой Туркула и 9 его офицеров на обед, в самый разгар обеда он появился в офицерской форме с трехцветным треугольником на рукаве и заявил: "Ну вот, я бросаю все это и тоже ухожу. Да здравствует поход. За Россию!"

Я сейчас не буду описывать подробно героический поход бригады Михаила Гордеевича, отмечу лишь то, что Милентий Димитраш пришелся как нельзя кстати со своей профессией пулеметчика. В те дни именно хладнокровность и героизм единиц побеждали орды.

После завершения похода Яссы-Дон бригада Дроздовского расположилась на стоянку в девичьем институте, где также проживали девочки-сироты. Это были последние мирные дни в жизни добровольцев, многим из которых не было и 20-и лет. Вскоре пошли свадьбы, дроздовцы породнились со всем городом, а атаман Краснов уговаривал их остаться в качестве пешей гвардии Донской армии, но все напрасно.

Позже, уже находясь в эмиграции, Антон Васильевич Туркул с теплотой вспоминал прощальный бал перед переходом в расположение Добровольческой армии, он вспоминал, как счастливый Димитраш кружился в танце, как юные дроздовцы навсегда прощались со своими невестами, многие погибли, очень многие.

На Гражданской войне поручик Димитраш командовал пулеметным взводом 2-й роты Офицерского полка бригады полковника Дроздовского. Он не раз метким огнем спасал редкие цепи дроздовцев, так в бою под Белой Глиной на утро после мученической смерти полковника Жебрака в предрассветном тумане поручик заметил цепи большевиков. Он лично выдвинулся с пулеметом вперед и в одиночку буквально разметал их, нанеся противнику страшные потери.

В середине августа 1918-го года Милентий Димитраш был ранен в голову и убыл на лечение в Новочеркасск, где к тому моменту с тяжелым ранением в ногу находился капитан Туркул и еще один знакомый офицер. Это были последние мирные дни для жизнерадостного поручика Димитраша.

Осенью поручик вернулся в полк и вскоре был назначен командиром 2-й роты, с которой сражался на Донбассе. Это были страшные бои, в некоторых ротах осталось по 25 человек, но они продолжали сражаться, отражая атаки в десятки раз превосходящего по численности противника.

26-го января(8-го февраля по нашему стилю) 2-я рота поручика Димитраша попала в пургу и сбилась с пути. Обессилевшие дроздовцы оказались в тылу у красных, они были окружены, а Милентий Димитраш тяжело ранен в живот и не мог идти.

Вот, как Антон Васильевич Туркул описал последний бой и смерть своего боевого друга:

"С тяжелыми потерями люди пробились назад. Димитраша с ними не было.

— Где командир роты? — спросил я.

Лица иззябших людей, как и шинели, были покрыты инеем. Среди них были раненые. От стужи кровь почернела, затянулась льдом. Все были окутаны морозным паром. Они угрюмо молчали.

— Где командир роты?

Фельдфебель штабс-капитан Лебедев выступил вперед и хмуро сказал:

— Он не захотел уходить.

Тогда стали застуженными голосами рассказывать, как Димитраш был ранен, тяжело, кажется в живот.

Красные наседали; рота была окружена. Димитраша подняли. Первой пыталась нести его доброволица Букеева, дочь офицера, сражавшаяся в наших рядах. В пурге выли красные, они стреляли со всех сторон по сбившейся роте. Тогда Димитраш приказал его оставить, приказал опустить его у пулемета. Над ним столпились, не уходили.

— Исполнять мои приказания! — крикнул Димитраш и стукнул ладонью по мерзлой земле: — Я остаюсь. Я буду прикрывать отступление. Извольте отходить.
Рота заворчала, люди не подчинялись. Зеленоватые глаза Димитраша разгорелись:

— Исполнять мои приказания!

Тогда мало-помалу рота потянулась в снеговой туман. За ними лязгал пулемет Димитраша. Цепи, полуслепые от снега, пробивались в пурге. Все дальше, все глуше такал и лязгал пулемет Димитраша.

Цепь пробилась. Я помню, как принесли доброволицу Букееву, суровую, строгую девушку, нашу соратницу, В бою она отморозила себе обе ноги. Позже она застрелилась в Крыму, в немецкой колонии Молочная.

Туда, где оставался с пулеметом раненый Димитраш, была послана резервная рота. Пулемет Димитраша уже смолк. Все молчало в темном поле. Среди тел, покрытых инеем и заледеневшей кровью, мы едва отыскали Димитраша. Он был исколот штыками, истерзан. Я узнал его тело только по обледеневшим рыжеватым усам и подбородку. Верхняя часть головы до челюсти была сорвана. Мы так и не нашли ее в темном поле, где курилась метель.

Вместе с поручиком Димитрашем смертью храбрых пали в том бою капитан Китари, капитан Бажанов, поручик Вербицкий и другие, тридцать один человек. Капитан Китари, старший офицер 2-й роты, чернявый, малорослый, с усами, запущенными книзу, мешковатый, даже небрежный с виду, — забота обо всех и обо всем, такой хлопотун, что мы его прозвали «квочкой», — был настоящей российской пехотой.

Или поручик Вербицкий, командир 3-го взвода, с ясными глазами, со свежим румянцем, офицер замечательного хладнокровия и самообладания. Это он в бою под Кореневкой, когда на его взвод обрушилась конница Сорокина, с божественным спокойствием отставил команду для стрельбы, чтобы дать два наряда не в очередь поручику Петрову, Медведю, поторопившемуся с ружейным приемом. Вербицкий любил говорить, что солдатская служба продолжается всегда и везде, что она бессрочна. Так он уже провидел тогда нашу теперешнюю солдатскую судьбу.

Малишич, немного увалень, Бажанов, как и все тридцать один, как хромоногий Жебрак, как все другие семьдесят семь Белой Глины и все семидежды семьдесят семь, павшие смертью храбрых на полях чести: их жизнь не отошла волной на тихом отливе, не иссякла.

Они не умерли, они убиты. Это иное. В самой полноте жизни и деятельности, во всей полноте человеческого дыхания, они были как бы сорваны, не досказав слова, не докончив живого движения. В смерти в бою смерти нет.

Вербицкий, обещавший так много, или мой брат, как и тысячи и десятки тысяч всех их, не доведших до конца живого движения, не досказавших живого слова, живой мысли, все они, честно павшие, доблестные, ради кого и о ком я только и рассказываю, все они в нас еще живы."

Милентий Димитраш был похоронен неподалеку от места своего последнего сражения, его могила не сохранилась до наших дней, как не сохранилось и само изображение, но его память жива. Это был настоящий русский офицер и христианин, положивший душу за други своя. Он выполнил главную заповедь и обрел бессмертие, как сотни тысяч других верных воинов антибольшевицкого сопротивления. Царствие им небесное и вечная память.

Денис Романов.