Отправлено: 26.01.22 21:49. Заголовок: Генерал Каппель, кончина рыцаря Белого движения.

Генерал Каппель, кончина рыцаря Белого движения.
Ровно 102 года назад, 26-го января 1920-го года близ Нижнеудинска, на разъезде Утай, в 17-и километрах от станции Тулун скончался от двухстороннего воспаления легких прославленный полководец Белого движения генерал Владимир Оскарович Каппель.
В декабре 1919-го года уже будучи преданный союзниками, находясь в фактической изоляции от армии, адмирал Колчак одним из последних приказов назначил Каппеля главнокомандующим войсками Белой армии в Сибири. По некоторым данным Александр Васильевич планировал произвести Каппеля в полные генералы, но не успел.
Немногим больше 40 дней продолжался "ледяной" путь Владимира Оскаровича во главе войск Восточного фронта. Это настоящий крестный путь к венцу вечной жизни с испытаниями и искушениями.
В конце декабря 1919-го года в Красноярске вспыхнуло восстание и войска Каппеля оказались окружены. 31-го декабря мятежный генерал Зиневич предложил Владимиру Оскаровичу последовать его примеру и перейти на сторону красных, но он решительно отверг это сатанинское предложение. Измученные войска пошли на штурм и даже прорвались к вокзалу, но затем были вынуждены отступить.
После тяжелых боев Каппель на Рождество вывел армию из окружения, здесь он соединился с остатками группы Сахарова, но затем было решено вновь разделиться. Каппель со своей группой обошел Красноярск и двинулся вниз по Енисею, а далее по льду реки Кан. Это был самый тяжелый участок пути. Кан пульсировал горячими источниками, которых не было видно под снегом. Люди были вынуждены вести коней в поводу и многие проваливались в полынью.
Примерно 8-го января такая участь постигла Каппеля, он промочил ноги и никому об этом не сказал. Генерал шел вместе со всеми пешком до тех пор, пока не потерял сознания. Тогда стало понятно, что случилось непоправимое. Только на третий день, 10-го января в деревне Барга доктор смог осмотреть ноги командующего и сделал неутешительный вывод, обморожение и гангрена обеих ступней.
Не имея под рукой никаких необходимых инструментов и анестезии, доктор обычным кухонным ножом ампутировал Владимиру Оскаровичу часть левой ступни и пальцы правой ноги. Генерал выдержал страшные муки, после чего отказался от предложения чехословаков поместить его в свой санитарный эшелон.
Владимир Оскарович понимал, что делает выбор между своей жизнью и жизнью нескольких десятков тысяч людей, которых только он мог вывести из тесного кольца противника. Этот выбор оказался мученическим, Каппель пожертвовал собой ради спасения других. На мой взгляд православной церкви стоит обратить внимание на его подвиг, на его самопожертвование, которое достойно прославления в лике святых.
Впереди был город Канск, который также находился в руках мятежников, а это означало, что вместо выхода на железную дорогу город придется обойти стороной. Стиснув зубы от боли, Каппель садится на коня и вновь ведет людей вперед. 12-14-го января он обходит Канск и направляется во главе остатков Восточного фронта к Иркутску, где должен соединиться с Колчаком. Судьба всего фронта, всей России зависела от того, как скоро войска Каппеля выполнят эту задачу.
Один из офицеров-участников Великого Сибирского Ледянного похода Федорович позже вспоминал:
"Стиснувшего зубы от боли, бледного, худого, страшного, генерала на руках вынесли во двор и посадили в седло. Он тронул коня и выехал на улицу — там тянулись части его армии — и, преодолевая мучительную боль, разгоняя туман, застилавший мозг, Каппель выпрямился в седле и приложил руку к папахе. Он отдал честь тем, кого вёл, кто не сложил оружие в борьбе. На ночлег его осторожно снимали с седла и вносили на руках в избу."
Еще несколько дней он передвигался верхом на лошади впереди колонны, ободряя людей своим видом. Однако вскоре он начал чувствовать себя значительно хуже и рослому солдату пришлось придерживать его в седле, а через некоторое время и такой способ передвижения стал проблематичным. Тогда Каппель приказывает привязать себя веревкой и продолжает путь. Его просят покинуть армию, или хотя бы перебраться на сани, но всякий раз следует решительный отказ.
Только спустя несколько дней, когда генерал уже не мог даже в таких условиях держаться в седле, стало ясно, что случилось непоправимое. Каппель не мог нормально дышать. Прибывший чешский фельдшер поставил страшный диагноз - у главнокомандующего началось тяжелое двухстороннее воспаление легких, которые уже в большей части были съедены болезнью.
Приближаясь к Нижнеудинску, Владимир Оскарович почувствовал, что это конец. 21-го января он назначил вместо себя генерала Войцеховского и попросил его передать семье один из орденов Святого Георгия. Впрочем, Сергей Викторович официально принял командование на себя только после смерти Каппеля.
22-го января белые взяли Нижнеудинск, в тот же день Владимир Оскарович провел свое последнее совещание, в ходе которого отдал последнее распоряжение об ускоренном взятии Иркутска, освобождении Верховного правителя России адмирала Колчака, возвращении золотого запаса и формировании совместно с атаманом Семеновым новой линии фронта.
Скорее всего именно после совещания он продиктовал свое знаменитое обращение к крестьянам, ставшее для него также последним в этой земной жизни:
" За нами с запада подвигаются советские войска, которые несут с собой коммунизм, комитеты бедности и гонения на веру Иисуса Христа. Где утверждается советская власть, там не будет трудовой крестьянской собственности, там в каждой деревне небольшая кучка бездельников, образовав комитеты бедноты, получит право отнимать у каждого всё, что им захочется. Большевики отвергают Бога, и, заменив Божью любовь ненавистью, вы будете беспощадно истреблять друг друга. Большевики несут вам заветы ненависти к Христу, новое, «красное» Евангелие, изданное в Петрограде коммунистами в 1918 году..."
Во время совещания он чувствовал себя крайне плохо, хотя и пытался казаться бодрым. Владимир Оскарович понимал, что только он способен вселить в людей надежду, дать им силы и поэтому пожертвовал собой ради спасения других. Ему уже было тяжело что-то говорить, силы покидали измученное тело, а изъеденные легкие не позволяли даже нормально дышать.
Уже позже, находясь в эмиграции, один из офицеров штаба и близкий друг генерала Каппеля полковник Владимир Осипович Вырыпаев так описал последние дни и часы жизни этого рыцаря Белого Движения:
" 20 или 21 января 1920 года, чувствуя, что силы его оставляют, Каппель отдал приказ о назначении генерала Войцеховского главнокоман-дующим армиями Восточного фронта. В последующие два-три дня больной генерал сильно ослабел. Всю ночь 25 января он не приходил в сознание.
На следующую ночь наша остановка была в доме железнодорожно-го смотрителя. Генерал Каппель, не приходя в сознание, бредил арми-ями, беспокоясь за фланги, и, тяжело дыша, сказал после небольшой паузы:
"Как я попался! Конец!"
Не дождавшись рассвета, я вышел из дома смотрителя к ближай-шему стоявшему эшелону, в котором шла на восток вместе с чешски-ми войсками румынская батарея имени Марашети. Я нашел батарей-ного врача К. Данец, который охотно согласился осмотреть больного и захватил нужные принадлежности. Быстро осмотрев больного генера-ла, он сказал: «Мы имеем один патрон в пулемёте против наступаю-щего батальона пехоты. Что мы можем сделать?» И тут же тихо доба-вил: «Он умрёт через несколько часов».
У генерала Каппеля было, по определению доктора К. Данца, двухстороннее крупозное воспаление лёгких. Одного лёгкого уже не было, а от другого оставалась небольшая часть. Больной был перенесён в ба-тарейный лазарет-теплушку, где он через шесть часов, не приходя в сознание, умер.
Было 11 часов 50 минут 26 января 1920 года, когда эшелон румын-ской батареи подходил к разъезду Утаи, в 17 верстах от станции Тулуна в районе города Иркутска."
Последними словами умирающего Владимира Оскаровича были:
"Пусть войска знают, что я им предан был, что я любил их и своею смертью среди них доказал это"
Дальше он уже не мог говорить, только бессвязных хрип вырвался из разложившихся легких генерала. Скончался он, как и описал полковник Вырыпаев, в 11 часов 50 минут 26-го января 1920-го года.
После смерти Владимира Оскаровича остатки частей Восточного фронта попытались отбить Иркутск, но из 30-и тысяч личного состава в бой были способны идти лишь порядка 6-и тысяч, остальные едва держались на ногах. В довершение этого по некоторым данным именно чешская артиллерия вела огонь по наступающим колоннам белых, которые все же предприняли попытку освободить адмирала Колчака.
Расстрел Верховного правителя России сделал дальнейший штурм бессмысленным. Войцеховский приказал прекратить попытки отбить город и идти на соединение с Семеновым. 11-го февраля белые перешли Байкал, более 12-и часов они двигались по льду и все это время везли с собой гроб с телом покойного командующего.
Даже после смерти генерал Каппель оставался во главе своей армии. Добровольцы не хотели, чтобы красные надругались над его телом и были готовы спустить гроб под лед, но только не отдать его большевикам.
Гроб с телом Каппеля был доставлен в Читу, дальше по мере отступления осенью 1920-го года вывезен в Харбин, где и захоронен у алтаря Иверской церкви. По словам очевидцев в момент вторичных похорон гроб вскрывали и обнаружили, что тело усопшего не тронуто признаками разложения, а сам он лежал в гробу как живой.
После прихода красных в 1945-м году русскому Харбину пришел конец, сама церковь была уничтожена через десять лет, в 1955-м году, могила также была разрушена, но тело генерала слава Богу не тронули.
Лишь в декабре 2006-го года останки генерала были извлечены из могилы, а уже 13-го января следующего года с почестями перезахоронены в некрополе Донского монастыря рядом с могилами генерала Деникина и великого русского философа Ивана Ильина.
Память Белого рыцаря генерала Владимира Оскаровича Каппеля жива в наши дни, ее бережно оберегают те, кто не забыл подвиги наших предков, сражавшихся за нашу свободу, за свою свободу и свободу России. Даже при совдепии не случайно именно образ каппелевцев был воплощен в пропагандистском фильме "Чапаев", правда в форме корниловцев и по знаменем марковцев, но все же это говорит о том, что даже для врага генерал Каппель был тем самым идеальным противником.
Ныне образ генерала уже без пропагандисткой шелухи был замечательно показан в фильме "Адмирал", также памяти Владимира Оскаровича поется множество песен, а на месте его смерти был в 2001-м году был установлен четырёхметровый памятный крест.
Помимо этого весной 2005-го года в кафедральном соборе Читы был установлен и освящен киот святому равноапостольному князю Владимиру — небесному покровителю Владимира Каппеля, а также
в городе Белёве Тульской области открыта мемориальная доска на доме, где проживала семья Каппеля. В этом городе отец генерала нес жандармскую службу, там же на Троицком кладбище создана символическая могила генерала Каппеля с поклонным крестом, местные краеведы считают, что именно здесь похоронен отец генерала.
И все же славное имя Владимира Оскаровича не дает покоя врагам возрождения России. Так в Симбирске, которые ныне носит кличку Ульяновск, в 2019-м году был снята мемориальная доска, открытая годом ранее и посвященная генералу Каппелю, а также его добровольцам.
Однако никакие попытки искоренить память о подвигах генерала Каппеля и его борьбе с большевизмом никогда не увенчаются успехом. Сегодня мы уже почтили память Владимира Оскаровича у его захоронения, а вечером еще будет отслужена панихида в память о 102-летии мученической смерти генерала Каппеля и 92-летии убийства генерала Кутепова, а также в память о жертвах геноцида казачьего народа.
Панихида организована нашим культурно-историческим проектом "Забытая Россия", она состоится в храме Воскресения Господнего в Кадашах, начало в 19:30. Адрес: станция метро Третьяковская, 2-й Кадашевский переулок, дом 7. Я понимаю, что приглашаем поздно, но сами только что узнали о том, что батюшка сможет отслужить.
Руководитель культурно-исторического проекта "Забытая Россия" Денис Романов.
Царствие небесное и вечная память герою России и верному сыну нашего народа генерал-лейтенанту Белой армии Владимиру Оскаровичу Каппелю!
Денис Романов.

 Отправлено: 27.01.22 00:18. Заголовок: Денис Романов Сегод..

Денис Романов

Сегодня состоялись наши поминальные мероприятия, посвященные дню памяти Владимира Оскаровича Каппеля и Александра Павловича Кутепова, а также недавней годовщине расказачивания (годовщина 24-го января).
Весь день я провел у захоронения в Донском монастыре, где в минуты 102-летия мученической смерти генерала Каппеля отслужил литию мирским чином, а затем записал видео с рассказом о его жизни и смерти. Ближе к завершению моего выступления пришел основатель меморианой доски Владимира Оскаровича на его родительском доме в Белеве. Было очень интересно пообщаться и обменяться информацией о великом человеке.
Кстати, 13-го января исполнилось 15 лет с перезахоронения Владимира Оскаровича. Когда его хоронили шел сильный дождь, но в момент погружения гроба в землю тучи разверзлись и засияло небо, а после того, как гроб с телом героя скрылся под землей, вновь пошел дождь. Вот так родное небо встречало провожало верного героя погибшей России.
Далее я побывал в храме и вернулся обратно к захоронению, которое уже посетили неравнодушные люди и оставили еще одну лампаду. Я в свою очередь записал второе видео с рассказом о генерале Кутепове и дополнением о Владимире Оскаровиче. Кстати, 28-го сентября этого года исполнится 140 лет со дня рождения Александра Павловича, так что впереди у нас вечер памяти Кутепова, который до конца оставался на своем посту и принял мученическую смерть при попытке похищения чекистами.
Уже в Донском монастыре я узнал о том, что сегодня получится провести панихиду в Кадашевском храме Воскресения Христова, которая была нами организована и отслужена отцом Адександром сегодня же вечером.
Перед панихидой я успел еще побывать у захоронения казачьих атаманов, где поставил лампадку и записал краткое видео с рассказом о расказачивании, а также обратился к теме атамана Семенова. Стоит отметить, что именно смерть сыграла решающую роль в судьбе Григория Михайловича, ведь в отсутствии Владимира Оскаровича и уехавшего генерала Войцеховского начались интриги против атамана. После оставления Читы эти интриги переросли в открытое неповиновение со стороны генерала Виржбицкого и в особенно генерала Смолина, которые вместе с братьями Меркуловыми сорвали планы атамана Семенова. В результате был упущен прекрасный шанс всколыхнуть народную борьбу против большевиков, происходивший ровно 100 лет назад в эти дни героический Хабаровский поход был слишком запоздалым и обреченным.
После посещения Донского кладбища я побывал на службе в Донском монастыре и во время прогулки по некрополю рассказал о судьбе исторических героев сегодняшнего. Панихида также прошла в весьма благодатной атмосфере, батюшка служил с осознанием величины поминаемых людей, а в хоре особенно выделялся американский эмигрант шведского происхождения (Каппель тоже имел шведские корни).
После панихиды мы помянули наших героев в том же самом кафе, где отдыхали в день 100-летия мученической смерти Владимира Оскаровича и 90-летия убийства Александра Павловича, вот такое интересное совпадение. День прошел в замечательной атмосфере памяти, а вы можете посмотреть видеозаписи с моими выступления у захоронений, которые совсем скоро будут доступны по ссылке (ее я добавлю прямо в эту публикацию).
Как видите, память о наших героях жива и впереди еще много мероприятий, которые будут им посвящены. Царствие небесное и вечная память героям Белого Движения, которые до последнего вздоха боролись против большевизма!
Руководитель культурно-исторического проекта "Забытая Россия" Денис Романов.

 Отправлено: 27.01.22 01:58. Заголовок: 26 января 1920 года,..

26 января 1920 года, 102 лет тому назад, в санитарном поезде от круппозного воспаления лёгких скончался герой Гражданской войны, участник Белого Движения с лета 1918 года и один из лучших полководцев белой армии Владимир Оскарович Каппель
Генерал-лейтенант В.О.Каппель родился в 1883 г. в офицерской семье. Каппель был участником Первой мировой (Великой) и Гражданской войн (к 1917 г. был в звании подполковника), и по праву считается одним из наиболее знаковых офицеров Белого движения на Востоке России. Он зарекомендовал себя как храбрый офицер, до конца сохранивший долг присяге. Владимир Каппель лично водил в атаки подчиненные ему части, всегда заботился о вверенных ему солдатах.
Показательно, что во время Сибирского Ледяного похода зимой 1920 г., после смерти В.О.Каппеля, находившегося тогда уже в должности главнокомандующего белыми армиями Восточного фронта, простые русские солдаты не бросили его тело, а совершили с ним тяжелейший переход через озеро Байкал, чтобы достойно предать в Чите земле тело своего любимого командира. В 1922 г. во время исхода белых за пределы России прах генерала был вывезен соратниками для перезахоронения в Китай, в котором нашли свой последний приют тысячи русских воинов.
Останки В.О.Каппеля долгое время покоились в земле Харбина, у северной стены Свято-Иверской церкви, до сих пор известной как «Офицерская». В 1920-1930 годы в ограде Иверской церкви в Харбине на могиле В.О.Каппеля ежегодно совершалась панихида, на которую собирались многочисленные соратники генерала по Белой борьбе. В 1940-е годы, с началом Второй мировой войны, по вполне понятным причинам традиция была нарушена. Позже, по указанию гражданских властей из Москвы был разрушен и сам памятник на могиле Владимира Оскаровича — мраморный крест с терновым венком.
Отрывки из книги «Генерал Каппель». Мельбурн, 1967 год:
Через несколько верст, на какой–то остановке, полозья саней провалились в глубокий снег и, попав в протекавшую под снегом воду, сразу примерзли ко льду. В это время Каппель пришел в себя, – он освободил голову из под шуб и резко, коротко бросил: «Вперед в Баргу – там будет лучше всем!», но снова закрылись глаза и бред охватил измученное тело. Примерзшие сани оторвать было невозможно. Тогда к ним подвели коня, несколько человек посадили Каппеля в седло, а сбоку его встал богатырского сложения доброволец верхом. Он охватил генерала за талию, чтобы тот не упал с коня, и шагом двинулся с ним опять впереди растянувшейся ленты армии. Дикие берега смотрели на этот предсмертный марш Каппеля и черные сосны безлюдного Кана провожали того, кто видел широкие Волжские просторы и знал там блеск ослепительных побед.
Медленно, шагом, вел умирающий Главнокомандующий армию, которую должен был спасти. Верстах в двадцати от Барги он пришел в себя. Сначала охваченный жаром мозг не мог разобраться в происходящем – генерал видел себя на какой–то высоте, кто–то крепко держал его за талию, и впереди и сзади в темноте ночи чуть виднелась черная лента саней. Потом он понял, что сидит верхом, успел подумать – «Верхом, значит лучше», и снова охватил серый туман. Недалеко от Барги, где дорога стала лучше, его снова положили в сани. В теплую, большую избу в Барге внесли генерала. Быстро сняли шубу и, с трудом разрезав, стащили примерзшие к ногам бурки. От колена до ступни ноги были белые и одеревенели. Пока разыскали врача, шедшего с какой–то частью, несколько человек оттирали снегом отмороженные ноги. Икры постепенно стали отходить и становиться розовыми, но пальцы и пятки к жизни не возвращались. Каппель метался в бреду, что–то приказывал, что–то требовал. Наконец запыхавшийся доктор прибежал. Одного взгляда было достаточно – «Пятки и часть пальцев сейчас же ампутировать», и после этих слов врач безнадежно развел руками – операцию было произвести нечем – все инструменты пропали где–то в походе. Весь трясясь от слабости после перенесенных тифов и сумасшедшего перехода, полковник Вырыпаев тихо спросил врача:
– А иначе?
Доктор опустил голову – «Иначе гангрена и конец», – шепотом произнес он. И вдруг его взгляд упал на лежащий на столе кухонный нож. Он неуверенно взял его в руки, осмотрел, задумался, а потом привыкшим к приказам в госпиталях голосом распорядился – «Спирту – скорее». В топящейся печке докрасна прокалили нож, протерли спиртом, и доктор склонился к ногам Каппеля.
Весь день и следующую ночь бредил Главнокомандующий, но на утро пришел в себя. Узнав об операции, он на минуту задумался, а потом, приподнявшись на постели, приступил к организации порядка движения, вызывая к себе начальников частей и отдавая необходимые приказания. Так прошел день, больному становилось то лучше, то хуже. но сознания он не терял. На другое утро, наладив движение и убедившись, что большая часть армии уже прошла Баргу, Каппель решил двинуться дальше и сам. В Барге, у богатого мехопромышленника, нашли большие удобные сани, в которые хотели уложить больного оперированного генерала. Услышав это, он удивленно взглянул на окружающих:
– «Сани? Это напрасно – дайте мне коня». Все переглянулись, думая, что он снова бредит, но повысив голос, тоном строгого приказа Каппель повторил – «Коня!».
Очистившийся от бреда мозг сказал ясно и определенно, что его появление верхом успокоит встревоженные его болезнью части и подымет их дух – свое влияние на армию он знал хорошо. Сжавшего зубы от боли, бледного, худого, страшного генерала на руках вынесли во двор и посадили в седло. Он тронул коня и выехал на улицу – там тянулись части его армии и, преодолевая мучительную боль, общую слабость, разгоняя туман застилавший мозг, Каппель выпрямился в седле и приложил руку в папахе. Он отдавал честь тем, кого вел, кто не сложил оружия в борьбе. И с закутанными одеялом ногами он двинулся с армией, совершая свой последний путь. Стоять и ходить он не мог. На ночлегах его осторожно снимали с седла и вносили на руках в избу, где чуть обогревшись, он, лежа в кровати, приступал снова к своим обязанностям Главнокомандующего, вызывая отдельных начальников, отдавая приказания, направляя движение. Так продолжалось больше недели. Каппель боролся со смертью, но она подходила все ближе. Состояние генерала снова ухудшилось – жар не спадал, пропал аппетит, временами он терял сознание. Смерить температуру врачи не могли, так как термометра не было. Сосредоточив внимание на обмороженных ногах, врачи не обратили внимания на появившийся у генерала кашель. Силы падали, держаться в седле он уже не мог, и его снова уложили в сани.
Верстах в тридцати от Нижнеудинска был большой бой. Противник был разбит и отступил. Руководить лично боем Каппель уже не мог, но когда доложили ему о результатах, он чуть улыбнулся – «Иначе быть не могло», чуть слышно проговорил он. В селе Ук умер от тифа начальник Самарской дивизии генерал Имшенецкий, вышедший на борьбу с красными со всеми своими сыновьями. В Нижнеудинске, который был занят после короткого столкновения с красными, Каппель собрал на совещание начальников отдельных частей. Температура у него была высокая и, одеваясь перед совещанием, он опять потерял сознание. Но придя в себя, он провел все это совещание, отдав нужные приказания. Собрав все силы, он боролся со смертью. Страстно любя жизнь, раб своего долга, искалеченный, больной, символ борьбы с красным злом, он не хотел сдаваться.
После Нижнеудинска движение армии шло параллельно железной дороге, часто подходя вплотную к ней. Эшелоны, большей частью чешские, двигались сплошной лентой. Чехи хорошо знали Каппеля по Волге и относились к нему с большим уважением, правда, это относилось к отдельным небольшим начальникам, но отнюдь не к Сыровому и его штабу. Полковник Вырыпаев не раз подъезжал к этим эшелонам и чехи, узнав о состоянии Каппеля, предлагали вывезти его, гарантируя секретность и безопасность, давая место для сопровождающих его двух–трех человек. Полковник Вырыпаев пишет об этом так: «На все мои доводы генерал Каппель отвечал, что в такой тяжелый момент он не оставит армию, а если ему суждено умереть, то он готов умереть среди своих бойцов». Закончил он фразой: «Ведь умер генерал Имшенецкий среди своих и умирают от ран и тифа сотни наших бойцов». После этого говорить с ним на эту тему было бесполезно».
20–го или 21–го января, как пишет тот же полковник Вырыпаев, Каппель, чувствуя, что его оставляют последние силы и что бороться со смертью он уже не может, отдал свой последний приказ о назначении Главнокомандующим армиями восточного фронта генерала Войцеховского.
После этого он уже почти не приходил в сознание. Силы падали с каждым часом, но армия двигалась вперед, и среди нее в санях, укрытый шубами, ехал и умирающий Каппель.
25 января и в ночь на 26–е он не приходил в сознание, бредя армией, охранением флангов. На исходе ночи он на мгновенье пришел в себя и наклонившийся к нему полковник Вырыпаев с трудом разобрал шепот:
– Как я попался. Конец…
Это страшное слово не побоялся произнести человек и вождь, прощаясь с жизнью, еще совсем короткой (ему было 37 лет), бесстрашно и спокойно, ибо совесть его была чиста, – как солдат, уходивший в иной мир среди своих соратников, разделив с ними и радость побед и горечь поражений, понесенных не по его вине.
На улице было еще совсем темно, но полковник Вырыпаев, не выдержав всего происходящего ужаса, бросился к стоявшему около остановки румынскому эшелону. Всю первую германскую войну, все ужасы гражданской войны видел он, пережил гибель многих близких друзей–соратников, очерствел, потерял способность, как самому казалось, тяжело переживать какие бы то ни было потери, но теперь, бегом направляясь к румынскому эшелону, чувствовал, что набегающие слезы туманят глаза. В теплом, уютном купе разыскал он врача К. Донец. Имя Каппеля было известно и румынам и, захватив нужные инструменты, Донец с Вырыпаевым направились к дому железнодорожного сторожа, где лежал Каппель. Быстро осмотрев и прослушав лежащего в бреду генерала, врач отвел Вырыпаева в сторону и шепотом ему сказал:
– Он умрет через несколько часов.
По определению доктора у Каппеля было двухстороннее крупозное воспаление легких – одного легкого уже не было. а от второго осталась лишь часть. Больной генерал был перенесен в румынский лазарет. Поезд скоро тронулся. Когда в 11 часов 50 минут утра, 26–го января 1920–го года, румынский эшелон подходил к разъезду Урей, сердце Каппеля остановилось.
В армии, получившей имя Каппелевской, передавали, что последними словами генерала были:
«Пусть войска знают, что я им предан был, что я любил их и своей смертью среди них доказал это».
Может быть, это и не было сказано, но что умерший Главнокомандующий имел полное право сказать именно так – против этого спорить никто не будет. Кто знает, какие мысли жгли в бреду мозг Каппеля в его последние часы, но что они текли на фоне бесконечных снежных просторов Сибири с прочертившей их черной лентой армии, которую нужно спасти, не щадя себя – это тоже бесспорно, так как он был весь пропитан этим своим высоким, единственным среди белых вождей, служением.
В деревянном гробу, с армией, умерший Главнокомандующий продолжал свой путь.
Как на самую большую ценность, как на символ неутихающей ни на миг борьбы смотрели полузамерзшие люди на этот гроб, и не хотели, не могли верить совершившемуся.
И вдруг вспыхнул, родился невероятный слух – Каппель жив, его больного увезли в эшелоне чехи или румыны или поляки. А в гробу положено золото, которое Каппель получил от Адмирала. Шепотом передавали друг другу это самоутешение, самообман – здесь должна быть строгая конспирация, чтобы красные не потребовали от чехов, румын или поляков выдачи генерала.
Смириться с его смертью люди не могли. А рядом с гробом в санях нес неотступно несменяемый караул верный соратник генерала полковник Вырыпаев.
Приведенные в порядок Каппелем после Красноярской драмы части шли на восток. Молодой георгиевский кавалер, генерального штаба генерал Войцеховский, которому Каппель перед смертью вверил армию, вел ее. Отсчитывали промерзшими валенками версты, сотни, тысячи верст и вот, наконец, где–то недалеко замаячили огни Иркутска. Там, в камере с зарешеченным окном, находился предательски выданный чехами, с ведома и разрешения генерала Жанена, адмирал Колчак. Генерал Войцеховский решил взять Иркутск. Но от замещающего Сырового начальника 11–й чешской дивизии, полковник Крайчий, на имя генерала Войцеховского пришла телефонограмма, что он «ни в каком случае не допустит занятия Глазкова (предместье Иркутска). К цепи предательств прибавилось еще одно звено. И в февральский жестокий мороз, обойдя Иркутск, Каппелевская армия – она так стала называться официально, вышла к Байкалу.
Писать о переходе через Байкал не приходится – об этом написано и так немало, но понять ужас этого перехода могут только те, кто его совершил.
Гроб с телом генерала Каппеля двигайся непосредственно за головным отрядом волжан, под командой молодого генерала Сахарова, однофамильца бывшего Главнокомандующего. Плохо подкованный конь, везший сани с гробом, несколько раз падал на гладком льду и, наконец, отказался встать после одного такого падения. До Мысовской, куда шли каппелевцы, оставалось около 50 верст. Вокруг саней столпилась группа людей, не знавших, что делать дальше Кто–то робко предложил спустить гроб под лед, но все остальные резко запротестовали. Оставить тело Каппеля было психологически невозможно. И вдруг доброволец–волжанин Самойлов ехавший верхом на маленькой забайкальской лошаденке, спрыгнул с седла и подвел ее к саням. «Запрягайте», сказал он коротко, не спуская глаз с гроба.
На рассвете каппелевцы вошли в Мысовскую – поход был окончен. На другой день была отслужена первая панихида по воине Владимире, и многие из тех, кого он вывел, увидя в гробу мраморное лицо вождя, не могли удержаться и плакали, как дети, огрубевшие, видевшие не раз в глаза смерть, но верившие в него до конца.
Почетным караулом, рыдающими траурными маршами встретила Чита тело Каппеля. и сам глава Забайкалья, атаман Семенов, преклонил перед гробом колени.
О похоронах Каппеля полковник Вырыпаев пишет так:
«В день похорон в Чите творилось что–то невероятное. Не только храм, но и все прилегающие к нему улицы были заполнены самым разнообразным по своему виду народом, не говоря уже о прекрасных забайкальских частях, стройно шедших во главе с оркестром, игравшим похоронный марш. Такого скопления народа на похоронах я, проживший долгую жизнь, никогда не видел».
Осенью 1920–го года гроб с телом генерала Каппеля был перевезен в Харбин и там погребен около алтаря бывшей военной Иверской церкви. Черный гранитный крест. у своего подножья охваченный терновым венком, и надпись на белой мраморной доске – «Генерального штаба генерал–лейтенант Владимир Оскарович Каппель» – тридцать пять лет сторожили последний покой вождя.
В 1945–м году в Харбин вошли советские части. Красноармейцы не раз бывали у могилы Каппеля, но никто из живших тогда в ограде церкви не слышал от них никаких выпадов. «Каппель – вот он где» – почешут затылок и отойдут. Но в 55–м году, по приказу советского консульства, памятник был снесен.
Но помнят жившие в Харбине, а теперь разбросанные по всему свету Каппелевцы последнее место упокоения своего Главнокомандующего, ведшего их по снежным сибирским просторам; помнят накрепко, до конца жизни, и его самого...

 Отправлено: 28.01.22 14:16. Заголовок: https://www.youtube...

102 года мученической смерти генерала Каппеля и 92 года с убийства генерала Кутепова