|
| постоянный участник
|
|
|
Отправлено: 07.10.16 22:59. Заголовок: Кельчевский Анатолий..
Кельчевский Анатолий Киприанович, генерал-лейтенант (19. 01. 1869 – 01. 04. 1923) Из дворян Минской губ. (ныне обл., Беларусь). Сын капитана. Образование получил в Псковском кадет. корпусе, 2-м воен. Константиновском уч-ще и Николаевской академии ГШ (1900, по 1-му разряду). В подпоручики произведён в 1891 в 28-ю арт. бригаду. Участник 1-й мировой и гражданской войн. В 1894 был произведён в поручики, 19. 07. 1898 – в штабс-капитаны, 24. 05. 1900 – в капитаны, 06. 12. 1904 – в подполковники, 06. 12. 1908 – в полковники, 06. 12. 1915 – в генерал-майоры, а 09. 09. 1917 – в генерал-лейтенанты. Должности: в 28-й арт. бригаде (1891 – 1902); ст. адъютант воен. канцелярии нач. Аму-Дарьинского отдела, Сыр-Дарьинской обл. (ныне Узбекистан) (23. 04. 1902 – 27. 01. 1903); обер-офицер для поручений при штабе 2-го Туркестанского АК (27. 01. 1903 – 28. 07. 1904); и. д. ст. адъютанта штаба Виленского ВО (28. 07. – 06. 12. 1904); ст. адъютант того же штаба (06. 12. 1904 – 17. 01. 1909); зав. обучающимися в Николаевской воен. академии офицерами (17. 01. 1909 – 14. 09. 1914); нач. штаба 54-й пех. дивизии (14. 09. – 04. 11. 1914); ком. 6-го Финляндского стрелк. п. (04. 11. 1914 – 15. 07. 1915); и. д. генерала для поручений при командующем 9-й армией (15. 07. – 02. 11. 1915); и. д. генерал-квартирмейстера штаба 9-й армии (02. 11. – 06. 12. 1915); генерал-квартирмейстер там же (06. 12. 1915 – 15. 04. 1917); нач. штаба 9-й армии (15. 04. – 09. 09. 1917); командующий 9-й армией (09. 09. – 09. 12. 1917); инспектор по формированию добровольческих частей на Румынском фронте (дек. 1917 – март 1918). Орден Святого Георгия 4-й ст. (01. 09. 1915); Георгиевское оружие (10. 12. 1915). В обстановке начавшегося наступления германских войск, давления со румын. стороны и неоконченности формирования, отдал приказ от 24. 02. 1918 (09. 03. 1918) об аннулировании данных офицерами-добровольцами обязательств и о роспуске добровольческих частей. В 1918 вступил в ряды армии Украинской державы (гетмана Павла Петровича Скоропадского). В нояб. т. г. приехал в г. Екатеринодар, Екатеринодарского отдела, Кубанской обл. (ныне г. Краснодар, Краснодарского края), но не был принят в ряды Добровольческой армии. Вступил 22. 11. 1918 в ряды Донской армии. Уволен 10. 04. 1920 в отставку. Должности: нач. штаба: Восточного (Царицынского) фронта (22. 11. 1918 – 05. 02. 1919), Донских армий и флота (05. 02. 1919 – 24. 03. 1920), Отдельного Донского корпуса (одновременно нач. штаба расформировывающейся Донской армии) (24. 03. – 10. 04. 1920); воен. и морской министр Южнорусского правительства (янв. – март 1920). Из воспоминаний генерал-майора Ивана Алексеевича Полякова: «…Особенно резко, как я заметил, это отразилось на командующем нашей армией генерал-лейт. Анатолии Киприяновиче Келчевском. Раньше всегда весёлый, жизнерадостный, душа общества, как принято говорить, он теперь совершенно осунулся, согнулся, пожелтел, состарился. Военная академия, где генерал Келчевский пользовался общей любовью всего переменного состава, как отличный лектор и как человек, подкупавший всех простотой своего обращения, а затем, – долгие годы совместного пребывания в штабе IX армии – сблизили нас, и в его лице я видел не только начальника, но, несмотря на разницу лет и положения, доброго, близкого, отзывчивого своего друга. Видя ежедневно Анатолия Киприяновича, я замечал, как помимо горьких переживаний, испытываемых всеми нами, его лично гнетёт ещё и острая боль разочарования в результатах «бескровной». На это у меня имелись довольно веские основания. Помню, ещё в самом начале революции, в марте месяце, генерал Келчевский, бывший тогда генерал-квартирмейстером штаба, как-то зашёл в мою канцелярию и, будучи в хорошем настроении, шутливо обратился ко мне со словами: «А ты, Иван Алексеевич, всё сидишь насупившись, как сыч». На что я ответил: «Особых причин теперь веселиться не вижу». «Ну, конечно, тебе казаку революция не по нутру, вы всё больше насчёт нагайки». Слово за слово мы начали разговор, который из шутки очень скоро перешёл в горячий спор. Через несколько минут комната наполнилась офицерами штаба, привлечёнными шумом. По выражению лиц присутствующих, по их репликам, я безошибочно мог заметить, что часть из них сочувствует генерал Келчевскому. Спор касался происшедшей революции и возможных её последствий. Анатолий Киприянович, в общем, признавал необходимость совершившегося и глубоко верил в светлое будущее, как логическое следствие происшедшего переворота. Моя точка зрения была диаметрально противоположной. Вполне понятно, что при таких разных взглядах, невозможно было найти примирительную равнодействующую в нашем споре и потому генерал Келчевский, кончая разговор, бросил мне фразу: «с твоими убеждениями тебе лучше ехать теперь же на Дон». Я не остался в долгу и ответил: «3а совет спасибо, но на Дон я уеду, когда найду нужным. Со своей же стороны, тебе пожелаю, чтобы дивизия, которой тебе предстоит командовать, состояла бы из солдат Петроградского гарнизона, т. е. элемента, по твоим словам, сознательного и каковой ты только что горячо восхвалял, а я предпочитаю командовать полком такого приблизительно состава, с которым мы выступали на войну в 1914 году». Мое пожелание не сбылось. Командовать дивизией ему не пришлось. Революция быстро несла его вверх. После ухода генерал-лейт. А. С. Санникова [Александр Сергеевич Санников], он становится начальником штаба Армии, а затем через небольшой срок, принимает на свои плечи тяжёлое бремя командования армией. Столкнувшись здесь с настоящей жизнью и действительными достижениями революции, генерал Келчевский понял свои заблуждения, а также ошибочность и необоснованность своих мартовских надежд. После нашего спора, вопрос этот уже никогда больше не поднимался, да и всё последующее само уже красноречиво говорило о достигнутых результатах «бескровной». События развивались ускоренным темпом, опережая собою всякие возможные предположения и, зачастую, поражая нас своей последовательностью. Дожили мы и до момента, когда вынуждены были снять погоны и помню, как встречаясь друг с другом, мы избегали смотреть в глаза, будто бы каждый из нас совершил что-то постыдное, нехорошее. …Примерно через год А. К. Келчевский прибыл на Дон, после неудавшегося посещения штаба Добровольческой армии. Там он оказался нежелательным за своё пребывание на Украине и за попытку работать при гетмане Скоропадском. Будучи уже в это время начальником штаба Донских армий, я принял в нём самое горячее участие и предложил ему занять должность начальника штаба наиболее важного – Восточного фронта, на что он охотно и согласился…». Из воспоминаний полковника Ивана Михайловича Калинина: «…Когда Мамонтов [генерал-лейтенант Константин Константинович Мамантов] вернулся из своего знаменитого рейда, стратегический план которого разработал Кельчевский, атаман [генерал-лейтенант Африкан Петрович Богаевский] обратился к последнему с вопросом: – А какую награду хотели бы Вы себе, Анатолий Киприанович? Не произвести ли Вас в полные генералы? – Эх, Африкан Петрович, если бы Вы могли произвести меня в подпоручики с возвращением мне прежних лет, – с обычной шутливостью ответил Кельчевский, уже давно переставший ценить всякие отличия. Не казак по происхождению, он мало интересовался политической жизнью Дона. Если где-либо требовалось его активное участие, он действовал под влиянием Сидорина [генерал-лейтенант Владимир Ильич Сидорин]. Близость к последнему и послужила главной причиной того, что мстительный Врангель [генерал-лейтенат барон Пётр Николаевич Врангель], сводя счёты с Сидориным, усадил и его на скамью подсудимых вместе с донским командармом…». Из воспоминаний И. А. Полякова: Я вспоминаю свой разговор с ген. А. Келчевским (профессор Военной академии и бывший командующий IX Русской армией), когда он приехал к нам и обратился ко мне с просьбой принять его в Донскую армию. Первое, что я ему сказал, было: «Но ведь ты, вероятно, зачислен в резерв Добров. армии и обязан пройти там через «чистилище» – «реабилитационную комиссию» (учреждение чрезвычайно уродливое), в этом случае тебе надо для поступления к нам запастись разрешением Романовского [генерал-майор (впоследствии генерал-лейтенант) Иван Павлович Романовский]». «Ничего подобного, – ответил он мне. – В Екатеринодаре [г. Екатеринодар, Екатеринодарского отдела, Кубанской обл. (ныне г. Краснодар, Краснодарского края)] я несколько дней ожидал аудиенции, пока, наконец, Антон Иванович [генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин] не соблаговолил принять меня, а приняв, с царским величием «обласкал» меня за моё пребывание на Украине, определённо дав мне понять, что я им неугоден и могу убираться на все четыре стороны. Я выбрал одну и приехал к тебе»…». Из воспоминаний генерал-лейтенанта Африкана Петровича Богаевского: «…Его [командующего Донской армией генерал-лейтенанта Владимира Ильича Сидорина] дополнение наштармдон и друг Анатолий Киприан. Кельчевский, умный и хитрый; талантливый профессор Воен. Академии; прекрасный работник, но нервный и вспыльчивый. Обоих не любят в Армии, хотя есть и поклонники…». Ложно обвинён в каз. сепаратизме. Отрешён 06. 04. 1920 от должности. Арестован в г. Евпатория, Евпаторийского уезда, Таврической губ. (ныне Автономной республики Крым, Украина) и предан Севастопольскому воен.-морскому суду. Приговорён к 4 г. каторжных работ. Приговор был заменён увольнением в отставку, без права ношения мундира и высылкой за границу. Новороссийская эвакуация на п-ов Крым (Таврическая губ.; ныне Автономная республика Крым, Украина). Эвакуирован, на корабле «Соломея», в г. Константинополь (г. Стамбул, Турция). В т. г. уехал в КСХС, а в мае т. г. – в Германию. В 1923 был назначен гл. редактором воен.-научного журнала «Война и мир», который был допущен к свободному распространению в РСФСР. Автор: Думенко и Буденный: Роль, значение и тактические приемы конницы в русской гражданской войне – Константинополь, 1920. Анатолий Киприанович понимал, что рано или поздно он погибнет. За месяц до покушения на его жизнь генерал сделал в альбоме дочери Ирины запись, каждое слово которой стало для нее заветом жить по законам чести и совести: «Учись любить свою Родину. Помни, что тебе она вторая мать. Подобно тому, как каждая травка, каждый кустик, каждый цветок и каждое деревце впитывают в себя сок земли родной и дают ее отпечаток, точно так и человек, рожденный в среде своего народа, впитывает все национальные особенности его и отражает природу земли родной...». Дочь наверное в эмиграции родилась, на 1914 г. записан только сын, тоже офицер. Умер, в ночь на 01. 04. 1923, в г. Берлин (Германия), где и погребён 03. 04. 1923 на кладбище братства Святого Князя Владимира (ныне р-н Тегель, административного округа Райниккендорф г. Берлин). Могила сохранилась. Жена: Абрамовская Александра Николаевна (23. 10. 1877 – 21. 03. 1924). Умерла и погребена там же. Могилы сохранились. Дети: Георгий (Юрий) (1918 – 1983), инженер. В 1945 был арестован сотрудниками воен. контрразведки «Смерш» НКО СССР в г. Прага и этапирован в г. Ратибор (Польша). В сент. т. г. был освобождён. Умер в г. Прага (Чехословакия; ныне Чехия), где и погребён на Ольшанском кладбище. Могила сохранилась. Ирина (1912 – ?). В замужем за поручиком Фёдором Михайловичем Розовым. Германия. Чехословакия. В 1955 уехала, с мужем и сыном, в СССР. Узбекистан. Музейный работник. Умерла в г. Тольятти, Куйбышевской обл. (ныне Самарской обл.).
|