Отправлено: 11.03.09 20:26. Заголовок: Женское Добровольческое движение в годы Гражданской войны.
Господа!Хочу предложить к обсуждению тему женского добровольческого движения в годы Гражданской войны.Как правило,в этой связи вспоминают М.Бочкареву и ее батальон,но тема гораздо шире и разработана слабо,и охватывает она не только Белый Юг,где оказались остатки женских частей,но и Восток,и Север,и Северо-Запад,уже хотя бы потому,что даже в биографии Бочкаревой был и "архангельский",и "омский" эпизоды,встреча с Колчаком и т.д.Убедительная просьба ко всем не зацикливаться только на Бочкаревой,гораздо ценнее,я думаю,будет обратиться к моментам биографии других чинов женских частей,как то баронесса Бодэ,княжна Черкасская и др.Для начала предлагаю коснуться истории создания и боевого пути Санитарного отряда имени генерала Алексеева,прошу делиться информацией.
Отправлено: 15.03.09 02:24. Заголовок: Мне удалось найти с ..
Мне удалось найти с десяток биографиий чинов этого подразделения,потому как там были не только женщины.Если я правильно понимаю,инициатором создания была вдова генерала?Василий Жанович,а какова судьба отряда,он прошел всю кампанию,или в Крыму уже не действовал?
Отправлено: 17.03.09 12:36. Заголовок: В «Вечернем времени»..
В «Вечернем времени» встречаются объявления о работе находившегося под председательством А.Н. Алексеевой комитета скорой помощи чинам Добровольческой Армии и вооруженных сил юга России. Здесь не об одном и том же идет речь?
Вероятно,комитет был общественной организацией под попечительством вдовы генерала,им же и формировался Санитарный отряд имени генерала Алексеева по "схеме",существовавшей в годы Великой войны,когда ряд общественных организаций и даже частных лиц формировали санитарные отряды и санпоезда для фронта.
Отправлено: 17.03.09 14:55. Заголовок: Объявления об открыт..
Объявления об открытии в Ростове-на-Дону отделения этого комитета, принимающего пожертвования деньгами и вещами. Работа комитета предполагала так же устроительство полевых кухонь, бань и т.д. «Вечернее время» от 25 февраля 1919 г., №204.
Уважаемый Гость,благодарю Вас за исчерпывающий ответ!Велика вероятность,что в составе Отряда были участницы Ледяного похода,среди которых было 5 врачей и фельдшериц и 122 сестры милосердия.Все они кавалеры Знака отличия за 1-й Кубанский поход.Не встречал ли кто упоминаний об участии кого-либо из этих кавалерственных дам в составе Санитарного отряда имени генерала Алексеева или других частей Добрармии?
Отправлено: 23.03.09 20:30. Заголовок: Санитарный отряд име..
Санитарный отряд имени генерала Алексеева имел санитарный поезд. Есть фото где вдова генерала стоит рядом с вагоном с наименованием отряда. Точной судьбы не знаю, но велика вероятность того, что поезд остался или в Ростове или в Новороссийске. По Крыму 1920 г. я упоминаний о нем уже не встречал.
Отправлено: 23.03.09 20:36. Заголовок: А вот еще о прапорщи..
А вот еще о прапорщицах - курьерах начальника контрразведки Добрармии полковника Ряснянского. В качестве агентов из Киева Ряснянский использовал помощь «женщин-прапорщиков»: «Все добытое я посылал в виде донесений генералу Романовскому для доклада генералам Алексееву и Деникину… Свои письма и сводки я посылал со служившими у меня в разведывательном отделении женщинами прапорщиками: Свирчевской (замучена в ГПУ в Москве), Заборской-Готгардт и Кочергиной. Женщинам тогда было легче перебираться из Украины на Дон, а кроме того они были преданными и верными людьми и в достаточной степени ловкими…»24. ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 606. Л. 33
Москва. Ноябрь 17-го. Ускоренный курс прапорщиков Александровского военного училища. В центре - прапорщик Зинаида Реформатская, над её головой прапорщик Зинаида Свирчевская. Слева внизу - прапорщик Виденек, над нею – прапорщик Антонина Кочергина. Справа внизу - прапорщик Н. Заборская. Над нею – поэтесса, прапорщик Зинаида Готгард.
Фото начала октября 1920 года перед эвакуацией из Крыма. На фото изображены штабс-капитан Дроздовской арт.бригады Бородаевский Александр Митрофанович, его родной брат Бородаевский Михаил (с одной лычкой), две женщины подпоручики (уже) Зинаида Готгард, Н.Заборская и еще одна женщина прапорщик (???погон плохо видно) Валентина Лозовская.
Виденек - ? Готгард Зинаида - застрелилась в эмиграции в Югославии. Заборская Надежда Николаевна - застрелилась в эмиграции в Асунсьоне (Парагвай). Кочергина Антонина - ? Лозовская Валентина - ? Реформатская Зинаида Николаевна - умерла 16.12.1968 в Эль Пасо (США) Свирчевская Зинаида - расстреляна большевиками в Москве (куда была откомандирована рук-вом ДА) 23.09.1919
Виденек, Готгард, Заборская, Кочергина, Реформатская и Свирчевская - участники 1-го Кубанского ("Ледяного") похода.
А вот еще несколько выпускниц известного выпуска Александровского ВУ 1917 г.
Алексеева Анна - убита в нач. 1918 г. на посту во Владикавказе. Бархаш Татьяна - убита 22.01.1918 в бою у ст. Эйнем в составе отряда войск. ст. Галаева. Бирюкова Александра Николаевна - ? Бирюкова Нина Нитовна - убита в конце 1919 г. под ст. Гниловской. баронесса де Боде София Николаевна - убита 29(30).03.1918 в знаменитой конной атаке под Екатеринодаром. Зубакина Ольга Вениаминовна - ? Мерсье Вера - убита в 1-м Кубанском ("Ледяном") походе до 1 мая 1918 г. Мерсье Мария - убита под Воронежем в 1919 г. Николаева Клавдия Николаевна - ? Пылаева Юлия - убита 16(20).07.1918 под ст. Кореновской. Семенова Наталия - ? Тихомирова Евгения - убита после мая 1918 г. (по др. данным - застрелилась до февраля 1918 г. или убита 30.03.1918 под Екатеринодаром) Черноглазова Мария.
Бирюкова А., Бирюкова Н, де Боде, Зубакина, Мерсье В., Мерсье М., Николаева, Пылаева, Семенова, Тихомирова, Черноглазова - участники 1-го Кубанского похода. _____________________
Господа, если эта информация пришлась ко двору, то все благодарности к участникам вышеупомянутого форума.
Отправлено: 25.03.09 00:18. Заголовок: Насчет поезда. Есть ..
Насчет поезда. Есть фотография в ГАРФе: на фоне поезда с надписью «Ростовское н/Д отделение Комитета скорой помощи чинам Добровольческой армии. Поезд имени ген. М.В. Алексеева» запечатлена небольшая группа бойцов. (Ф. 6435. Оп. 1. Д. 21. Л. 3) Здесь же есть две фотографии госпиталя имени генерала Алексеева. На одной изображен медицинский персонал, а на другой – палата с больными и посетителями, возможно, здесь есть и Анна Николаевна Алексеева, но это не точно, т.к. качество снимка оставляет желать лучшего.
Господа!Благодарю всех за посильный вклад в разработку темы.Особая благодарность GANFAYTERy за ценнейший материал,крепко жму вашу руку!Господа,а не встречал ли кто-нибудь сведений о том,какие погоны носили женщины-ударницы?Мне встречались фото,где они и в белых погонах без выпушки с двухцветным (вероятно,красно-черным просветом),и в черных погонах с,видимо,алой адамовой головой,и с защитными погонами.Но все это 1917 год,возможно это носилось и в период Кубанских походов,как и ударный шеврон?Возможно,кто-то видел номер и дату конкретного приказа за 1917 год о знаках различия для женских частей.Буду признателен за любую помощь.
Уважаемый GANFAYTER!Материалами данного сайта уже располагал ранее,но,тем не менее,благодарю за отклик!Еще раз спасибо за материал о женщинах-участницах Ледяного похода.А нет ли у Вас каких-то еще сведений о Зинаиде Готгард и княжне Черкасской,воевавшей в батальоне Бочкаревой,а затем в артиллерии Добрармии и погибшей в 1917 году в бою за Новочеркасск?
Здравствуйте, уважаемый Леонид Геннадиевич! Вот по поводу погон у самой Бочкаревой: "Было также признано целесообразным ввести особые знаки отличия для солдат и офицеров Батальона смерти. Поэтому мы придумали новые погоны - белые с красными и черными полосами. На правом рукаве гимнастерки нашивалась красно-черная стрела. Я заказала две тысячи таких знаков". Ну и на фотографиях это очень заметно. Бочкарева Мария. Яшка. М., 2001, с. 222-223.
Здравствуйте,Василий Жанович!Такие погоны я сам не раз видел на фото,просто где-то,уже довольно давно,встречал упоминание о погонах еще и черных,с красной адамовой головой.Некоторое подтверждение этому дает известная архивная съемка о присяге на Красной площади в июне 1917 года батальона,уходившего на фронт,где женщины в черных погонах,да и фото много сохранилось.
Гляньте тут о княжне Черкасской - лирика но потрясает, да и так по крохам собираем. Там есть и другие. Еще нашел обратную сторону групповой фотографии Готгард в Галлиполи
Уважаемый GANFAYTER!Не могли бы Вы продублировать найденные материалы,сбросив мне все вышенайденное,что уже скинули сюда(главное все фото) на e-mail,ну и то,что возможно Вам удастся найти в дальнейшем,адрес в профиле.За стихи отдельное огромное СПАСИБО!Заранее благодарен.
Уважаемый GANFAYTER!Мой e-mail:kapustin.09@mail.ru,буду ждать с нетерпением!Скажите,а стихов Готгард у Вас случаем нет?Если можно,вышлите,пожалуйста.Прочел материал,что Вы высылали-в части касательно Гражданской войны это знал,но относительно Великой войны-за это огромное спасибо!
Отправлено: 29.03.09 00:26. Заголовок: Господа!Хотелось бы ..
Господа!Хотелось бы несколько расширить тему,затронув вклад женщин-добровольцев в Белое Дело не только на Юге,но и на других фронтах,в частности,на Востоке России.На данный момент располагаю сведениями на четырех женщин-кавалеров знака "За Великий Сибирский поход" 2-ой степени.Возможно,кто-то встречал информацию о женщинах-кавалерах этой награды.Буду благодарен за любую,даже самую небольшую информацию.
Отправлено: 29.03.09 03:45. Заголовок: Это нужно запросить ..
Это нужно запросить Perseusa - Ивана Владимировича Купцова. Вот его форум и там как раз тема - участники Сибирского Ледяного похода. www.1919.borda.ru Смотрели ? Я думаю он поможет.
Отправлено: 30.03.09 01:29. Заголовок: Согласен, у меня то ..
Согласен, у меня то же самое. А Вы нашмите в рубрике "Правка" команду "Выделить все" и сразу текст станет темно-синим. Только нужно нажимать каждый раз при переходе со страницы на страницу.
Леониду Геннадиевичу. Вот и приказ есть. Постановление Временного правительства от 22 июня 1917 г. "...1-му женскому батальону присвоить форму армейской пехоты со следующим отличием: Погон белый с продольной,нашитой черно-красной тесьмой." Для революционных ударных батальонов - погон защитный,на нем черный череп со скрещенными костями-символ бессмертия(Приказ Военного ведомства №439 от 13 июня 1917 г.) Благодарите участника ЖЖ. Армена Сумбатовича Гаспаряна http://daggervad-69.livejournal.com/, который дал эту ссылку по просьбе Александра Борисовича.
Господа!Всем помогающим искрянняя благодарность.Теперь понятно,значит,получается,что форма и погоны женских частей установлены тем же самым постановлением,что форма и погоны 1-го отряда добровольцев из увечных войнов.С 439-м приказом был знаком ранее,но,тем не менее благодарю за отклик.
Отправлено: 03.04.09 00:26. Заголовок: Господа,пару лет наз..
Господа,пару лет назад встречал упоминание о том,что на волне добровольческого движения в Сибири в августе-октябре 1919 года предпринимались попытки привлечь и женщин,сформировав часть по типу ударных женских частей 1917 года,но из-за быстроты развития событий на фронте и общей неподготовленности кампании по созданию добровольческих частей,начинание провалилось.Возможно,это лишь домыслы кого-то из слишком впечатлительных мемуаристов,а может и нет,дыма без огня не бывает.Может быть кто-то встречал хоть что-то об этом.
Отправлено: 01.05.09 01:11. Заголовок: Сегодня наткнулся в ..
Сегодня наткнулся в сети на любопытную информацию-среди вышедших в 1919 году памятных открыток с фото бойцов Уральской Отдельной Армии есть одна весьма интересная-на ней изображена женщина в казачьей папахе и полевой форме с наградами,атребутированная как "героиня Уральской Армии".Никто не встречал об этом никаких упоминаний?Имени и фамилии на фото нет,неизвестно кто это.
Отправлено: 01.05.09 02:13. Заголовок: Ну вижу тема не исся..
Ну вижу тема не иссякает. Вот начну с СЗА: Из воспоминаний коллежского ассесора Баркова, начальника Особого отдела контрразведки СЗА. ...Предлжить нашей идейной сотруднице, г-же Берзиной, переодевшись крестьянкой, проверить показания лазутчиков по всему пути следования отряда Балаховича, для чего она должна была воспользоваться услугами простых дровней, на каких обыкновенно ездят русские крестьяне. Не могу при этом воздержаться, чтобы не сказать нескольких слов по поводу личности г. Березиной, единственной впоследствии героине, получившей Георгиевский кресть, за неоценимые услуги, оказанные Северной армии. По происхождению дочь ярославского помещика, г. Березина в Великую войну добровольно поступила сестрой милосердия. В бытность сестрой милосердия в одном из лазаретов, г. Березина, познакомилась с одним офицером, которого полюбила и по выздоровлении которого, уехала с ним в Ярославль, где при восстании против большевиков приняла участие в сражении с ними, при котором офицер был захвачен в плен и зверски, на ее глазах, замучен, тогда как она, каким-то чудом избежала смерти и, переодевшись простой крестьянкой, умудрилась, в конце концов, прорваться в г. Псков, где и примкнула к отряду Балаховича. отныне чувство ненависти к большевикам, разгорелось в ней прямо с фантастической силой и она не отступала ни перед какими опасностями, чтобы только отомстить палачам любимого человека. Неудивительно поэтому, что она служила Белому движению не за страх, а за совесть, никогда не продавала своих услуг, а брала деньги только на самое необходимое для жизни, что стало ее правилом не только во время службы в отряде Балаховича, но и впоследствии и под моим начальством, когда г-жа Березин перешла на службу в разведывательное отделение при Северной армии. У меня с г-жой Березиной..., чуть ли не с самого первого дня знакомства, установились самые сердченые, дружеские отношения... Не ошибся я и на этот раз в оценке способности г-жи Березиной выполнить возложенное на нее поручение по проверке донесений лазутчикв, что она исполнила в четыре дня, достигнув до самого Гдова и проверив по пути сведения, доставленные шпионами, которые оказались вполне отвечающими действительности... ГА РФ. Ф. 5881. Оп.2. Д.239. Лл. 42-44.
Отправлено: 01.05.09 17:18. Заголовок: Интересно было бы по..
Интересно было бы полный текст воспоминания прочитать. Вообще я заметил, что у данных мемуаров весьма приятная и удобночитаемая форма написания в отличии от весьма тяжеловесных написаний современных историков. Язык превосходный и видимо общая школа оразования русскому языку. Такой же стиль написания к примеру как офицера В.М. Догадина, так и г. Баркова или у димломата Извольского. Как глоток чистой воды.
Отправлено: 02.05.09 00:02. Заголовок: Когда бы мы с Вами п..
Когда бы мы с Вами писали свои личные воспоминания о событиях, например, 70-80-х гг, или 1991-1993, или что попозже - то, уверен, тоже стиль другой был бы. А современная историческая публицистика, на грани исторической прозы, простите, полная Тут просто разные "стили". К слову сказать, Барков то пишет не сказать уж очень гладко. Много сложносочиненных и сложноподчиненных предложений - всегда для мемуаристики тяжеловесно. Но сами по себе воспоминания весьма примечательны.
Укажу только на наиболее интересные моменты.
- Нужно было сразу признавать независимость Эстонии, легче было бы сотрудничать, а уже потом "делить имущество". - Балахович пил очень мало и вообще производил впечатление человека искренне стремящегося наладить гражданское и военное управление. В классической стратегии слаб, но доверял помощникам. А вот его штаб - очень много авантюристов. Зато как никто другой понимал народную специфику гражданской войны. Партизанские методы - единственно возможные в то время. - Генерала Николаева казнили незаконно. Это самосуд и произвол комендантской команды Бибикова. Николаев был мобилизован в РККА. Хотели "разобраться" с Бибиковым, но Родзянко его "прикрыл". - Юденич - фигура совершенно незнакомая в СЗА. Сугубо навязанный "сверху" (от Колчака) Гельсингфорсский вариант. По убеждениям - монархист, убежденный сторонник "старорежимных методов" Штаб Юденича - сильно склонен к "возлияниям". Ну вот такие, довольно интересные замечания у Баркова.
По поводу издания. Эх. Нашему теляти, да волка бы поймати. У нас сейчас издательские проекты резко затормозились. Да и с рукописью придется повозиться. Почерк у него хороший, но кто будет наборщиком
Отправлено: 02.05.09 00:18. Заголовок: Кстати,о женщинах в ..
Кстати,о женщинах в штабах-в Главном Телеграфном Отделении при Ставке Деникина работали женщины,для них был даже учрежден нагрудный знак для ношения на левой стороне груди.
Отправлено: 02.05.09 00:31. Заголовок: Точно так. Но ведь э..
Точно так. Но ведь это, Вы уж простите меня, "барышни". А Вас ведь интересуют те, кто был на фронте? Тут выложу вскорости информацию об одной оренбургской казачке.
- Балахович пил очень мало и вообще производил впечатление человека искренне стремящегося наладить гражданское и военное управление. В классической стратегии слаб, но доверял помощникам. А вот его штаб - очень много авантюристов. Зато как никто другой понимал народную специфику гражданской войны. Партизанские методы - единственно возможные в то время.
Кажется, что Барков про-Балаховец? По-моему главный недостаток Балаховича как военного - слабый администратор. Вот и в штабе много авантюристов. Политик зато он был адекватен - понимал кому и чего надо обещать.
цитата:
- Юденич - фигура совершенно незнакомая в СЗА. Сугубо навязанный "сверху" (от Колчака) Гельсингфорсский вариант. По убеждениям - монархист, убежденный сторонник "старорежимных методов" Штаб Юденича - сильно склонен к "возлияниям".
Мое мнение - для СЗА лучше было бы, если Юденич там никогда не появился. Родзянко был более енергичный, более популярен. У него и отношения с эстонцами были более хорошие чем у Юденича. Юденич принес в армию также допольнительные ненужные интриги. Кстати также Ярославцев (командир дивизии в СЗА) положительного в Юденичe особо не видел.
Отправлено: 02.05.09 15:39. Заголовок: "Когда бы мы с В..
"Когда бы мы с Вами писали ..." У меня несколько другой подход. Если я на 20 строке современного сочинения засыпаю, а в конце страницы не помню что писалось вначале, то данное сочинение для меня теряет всяческий смысл. А таких историков сейчас развелось тьма тьмущая. Хотя должен отметить, что есть весьма интересно написаные и главное с превосходно изложенным материалом. К примеру А. Литвин "Красный и белый террор в России", книги С.В. Волкова, В. Шамбарова, Б.В. Никитина.
"Юденич - фигура совершенно незнакомая в СЗА." и остальные глупости.
Вряд ли могу с этим когда либо согласиться. Для начала личность генерала Юденича вообще мало изучена. Некоторые историки вообще склонны считать, что заслуга организации ДА на начальном этапе (т.е. до Новочеркаска) заслуга в большей степени Юденича, чем Алексеева. Кроме этого он не запятнал себя членством в массонских ложах, как и Колчак и Врангель. И потом с каких пор приверженность к монархии стало вдруг отрицательной чертой? И что значит быть приверженцем старорежимных методов? Генерал Юденич, как командующий был намного более передовым, чем многие генералы. Как пример. На южном фронте, в горных условиях генерал Юденич во всю пользовался телеграфной связью, что обеспечивало ему упешное проведение операций. В то время на Западной равнинной части гибли армии Ренненкампфа и Самсонова из-за того, что не могли наладить связь. Неудачи Юденича на С_З скорее отношу к предателькой политике союзников по отношенею ко всему Добровольческому движению.
Отправлено: 04.05.09 01:52. Заголовок: Ну Вы рекордсмен. :s..
Ну Вы рекордсмен. Я будучи студентом, на некоторых книгах засыпал аж на 2-й странице
Теперь о женщинах. "Казачка-герой. В день войскового праздника (6 мая - 23 апреля) Оренбургского казачьего войска представителем французской армии, полковником Пишоном, между другими, выданными казакам французскими боевыми наградами - выдана награда казачке Оренбургского казачьего войска Нижне-Озерной станицы Марии Пастуховой - серебряная медаль "Президента Республики", за то, что в октябре 1917 года, будучи рядовым женского батальона, участвовала в обороне Зимнего дворца в Петрграде от нападения большевиков и защищала Временное правительство. Из Петрограда прибыла в Войско, привезя с собой шашку, винтовку и патроны, несмотря на обыски и захват железных дорог большевиками. По прибытии в Оренбург, поступила добровольцем в 1-й запасной полк Оренбургского казачьего войска, сражалась с большевиками в рядах отряда есаула Шеина под Стерлитамаком в Уфимской губернии, под Уфой и на ст. Иглино. Участвовала в набеге на тыл красных армий 1918 г., следствием которого был захват батальона красных и шести пулеметов. За отличие в боях произведена в приказные и младшие и старшие урядники, вахмистры и подхорунжие. Всегда отличалась храбростью, выносливостью и преданностью делу освобождения Родины от большевиков. Перенеся сыпной тиф, а затем возвратный, еще не оправившись, вышла из лазарета и вновь поступила в ряды армии" Сельская жизнь, Красноярск, № 24, 28 июня (15 июня) 1919 г.
Отправлено: 08.05.09 09:37. Заголовок: Леонид пишет: в час..
Леонид пишет:
цитата:
в частях связи,штабах СЗА могли быть доброволицы?
В одном только воспоминании Котомкина (и то в обработке Зурова) есть о доброволице в ливенцах, что спорно. Скорее всего, это имелась в виду сестра милосердия и спутница жизни прапорщика Маршалка, корниловца, служившего в Стрелковом дивизионе Либавского отряда/Ливенской дивизии. Более ни одной женщины в строю, по крайней мере, из 3700 ливенцев, указать затруднюсь. Совсем единицы их были в штабах и частях обеспечения (машинистки и обозные), и тоже совсем немного в медучреждениях (все строевые санитары были мужчины). Такая ситуация объяснялась запретом пребывания женщин на фронте (дабы не было понятных проблем), если только это не диктовалось исключительной надобностью (например, зубной врач Шульман) или это были члены семьи офицеров. Женщин в СЗА периодически "чистили", удаляя из рядов. Показательна история с сестрой милосердия Лсд Е.Перской.
Отправлено: 26.05.09 01:23. Заголовок: Начинаю пока выкладк..
Начинаю пока выкладки интересных воспоминаний М.А. Рычковой. Женское движение 1917-го года. Большое спасибо М. Суполяриной за помощь в технической подготовке.
Рычкова М.А. Женское движение 1917го года (из воспоминаний).
1. Мисс Панкхерст. Это было в дни разгула Керенского - этого кратковременного баловня судьбы и толпы. Вместе с ним гулял по России полный произвол и пресловутая «бескровная», разнузданная свобода. Москвы за короткое время было не узнать – она и физически и духовно стала пролетарской: вся заплеванная, засыпанная окурками и шелухой семечек и митингующая. Митинги, митинги без конца! Стоило остановиться двум человекам, чтобы, через несколько минут, собралась толпа и машина заводилась на целые часы. Вечером и ночью скверы и бульвары являлись настоящими притонами разврата и наполнялись дезертирами, которые со своими дамами проводили там все ночи на пролет. В это время в Москву съезжалось много иностранцев. Вероятно, они хотели почерпнуть что-либо из нашей свободы. Вот тогда-то, один раз и почти мельком мне удалось повидать мисс Панкхерст – эту поборницу женского равноправия, английскую суфоражистку. Меня интересовала она и ее деятельность я всегда прочитывала о ней все, что встречала в печати. Одна из доброволиц женского батальона была сброшена неизвестным негодяем с площадки трамвая под колеса и ей отрезало обе ноги. После операции она прожила только одну ночь. Расходы на похороны взял на себя женский союз «Помощь Родины». Похороны были многолюдные и торжественные. В церковь явилось много англичанок и среди них мне указали мисс Панкхерст. Это была старая, маленькая, худая женщина, очень скромно одетая и ничем не проявлявшая своей энергии и воинственности. Под звуки торжественного печального похоронного марша, исполняемого юнкерами Александровского военного училища, процессия тронулась к кладбищу. Путь предстоял длинный. Кроме участников, как всегда, набралась масса любопытных и зевак и улица заполнилась толпой так, что трудно было двигаться. Чтобы предохранить гостей англичанок от давки, мы решили взять их под свое покровительство. Честь вести под руку мисс Панкхерст выпала на мою долю. Но не долго пользовалась я этой честью: почти с самого начала мисс Панкхерст стала обнаруживать волнение, далеко не соответствовавшее торжественному моменту. Вдруг она остановила мою руку, бросилась из толпы и стала всех участников расставлять рядами. Она, видно, забыла, что была не в Англии, а в России, да еще и в 17-м году! Настойчиво, но тщетно она старалась навести порядок, который был прочно и надолго изгнан из России вместе с городовыми. Ряды сейчас же расплывались, толпа давила, толкала и маленькая фигурка мисс Панкхерст скрылась навсегда с моих глаз. Уже здесь, в Харбине, я прочла о ее смерти.
2. Бочкарева Мария Леонтьевна, младший унтер – офицер 28го Полоцкого полка – крестьянка Томской губернии, в 1915 году поступила рядовым в 25ый запасной батальон в Томск. Через весьма непродолжительный срок она отправилась с маршевой ротой на пополнение полков. Бочкарева пользовалась среди солдат исключительной популярностью и 9го марта, после убийства фельдфебеля и командира, повела в наступление солдат. Это наступление кончилось победой русских. Два раза Бочкарева была ранена в боях, но неизменно оставалась в строю. Но следующий за этим бой вывел Бочкареву из строя. Она оказалась раненой осколками в бедро и в бессознательном состоянии доставлена в лазарет. Четыре месяца потребовалось на излечение, и сейчас, оправившись, Бочкарева прибыла в Петроград и в первый же день своего приезда посетила председателя Гос.Думы Родзянко, к которому обратилась за разрешением организовать маршевую роту женщин, чтобы послужить примером для мужчин – солдат, многие из которых поняли свободу не так, как ее следовало понимать. «Женщина родила человека, - говорила Бочкарева, - и мы женщины должны показать, как надо спасти родившуюся уже свободу.» Бочкареву можно было видеть на улицах Петрограда в солдатской форме, украшенную многими боевыми знаками отличия. Эта женщина – героиня, которая любя Родину, решила посвятить всю свою жизнь на спасение ее. (Из журнала Огонек 1917го года) 27го мая 1917 года в московской газете «Русское слово» появилось воззвание Бочкаревой к «русской женщине», которое кончалось словами: «Когда над матерью занесен нож, тоне спрашивают, кто около – дочь или сын, а спешат спасти ее». Это воззвание всколыхнуло русских женщин и в Москве быстро сорганизовался 2ой женский батальон союз «Помощь Родины». Со всех сторон потянулись в Москву женщины и девушки. Ехали из Сибири, с Украины. Как батальон, так и Союз быстро разрастались. Первый месяц был сплошным энтузиазмом подъемом духовным и патриотическим. Но второй Бочкаревой не нашлось! Скоро в женский батальон был назначен командиром какой-то допотопный полковник; его сменил другой. Сейчас – же появилась женщина – адъютант, принялись за организацию канцелярии, за вербовку женщин – писарей и канцелярия заработала! Время тянулось. Двадцать пять лучших доброволиц было отправлено в военное Александровское училище батальон пополнялся… И потянулась жизнь в казарме по шаблону: нудно, монотонно, пока полковник Верховский не перевел женский батальон в соседний с мужскими казармы. Женский союз почему-то был пристегнут к канцелярии генерала Михеева, н-ка военного Александровского училища. Там, конечно, комитет Союза не мог почерпнуть ничего ни оригинального, ни интересного. И так начинания женщин не дали ничего ценного и вызвали только нарекания, глумления и насмешки. А много – бы могла сделать женщина тогда в тылу, в Москве, в дни общей растерянности, произвола и неразберихи, если бы только правильно поняла свою роль и не стремилась так к равноправию. Вот тогда-то явилась в Москву Бочкарева пополнить свои ряды из московских доброволиц, чтобы вести его снова на фронт. Она приезжала с двумя своими адьютантами: Скрыдловой и Ивановой и остановилась у Л – ской – члена комитета женского союза. Понятно, многие пожелали посмотреть Бочкареву и познакомиться с ней. К нам вышла небольшого роста, полная, белая, миловидная женщина в форме леютного прапорщика, довольно снисходительно приняла нас, удовлетворила наше желание, рассказав кратко свою биографию, показала любопытные следы своих ранений. Ее попросили позвать адьютантов. «Молодцы!» крикнула Бочкарева. Послышались торопливые шаги и в дверях остановились в самой почтительной позе – руки по швам – две доброволицы. «Можете идти!» Налево кругом и адьютанты скрылись. В канцелярию батальона явились французские офицеры. Весь разговор Бочкаревой с этими офицерами переводился адьютантами Бочкаревой, отлично владевшими французским языком. На желание узнать, что побудило Бочкареву организовать женский батальон, она сказала: «Я знаю, что женщина, как воин, ничего ценного не может дать Родине. Мы – женщины только должны показать пример солдатам – дезертирам, как нужно спасать Россию. Пусть мы все погибнем – лишь-бы они поняли свой долг перед Родиной! Дайте нам больше триумфа, проводите нас с музыкой! Вот что нам нужно – привлечь внимание!» Потом Бочкарева прошла в казармы, где были рядами выстроены доброволицы и обратилась к ним сначала с патриотическим воззванием, а затем предложила желающим пополнить ее отряды, выйти вперед. Но доброволицы были уже не те. От энтузиазма, жертвенности не осталось следа! Солдаты – соседи сделали свое дело и в женский батальон вступал всякий сброд. Поработали порядочно над разложением женской идеи – не даром батальоны были переведены в мужские казармы. Послышались свистки, смех, выкрики: «Не хотим идти с тобой! Иди одна умирать! Нам и здесь хорошо!» Все это пересыпалось короткими словами. Картина было отвратительная. Выдвинулось вперед больше двухсот доброволиц: это были все, записавшиеся первыми. Из них много было интеллигентных, которых не могла коснуться пропаганда солдат и прочих ревнителей и которые рвались из казармы. С уходом этих доброволиц женский батальон перестал существовать. Гнусная цель была достигнута – доброволицы развращены и распропагандированы в большем числе. Через несколько дней Бочкарева уехала со своим отрядом на фронт, но ехала не так, как хотела и просила. Отряды отправляли с товарной станции, далеко от центра Москвы, с пути, к которому трудно было добраться, и без всяких почестей и проводов. Мы из союза явились, чтобы раздать доброволицам по дорожному пакету. Доброволицы все сидели уже в теплушках, украшенные ветвями. Бочкарева ходила по платформе, заложив руки за спину. Вид у нее был хмурый и недовольный и она неохотно вступала в разговоры. Вскоре после второго звонка, она поднялась на подножку своего вагона, крикнула: «Третий звонок!», откозыряла нам и поезд тронулся под веселые лены доброволиц. С дороги доброволицы присылали нам письма. Писали о суровой дисциплине, но Бочкаревой и походом были очень довольны. Как известно Бочкарева и со вторым своим отрядом участвовала в бою под Кревом. Многие находили и находят смешным и уродливым движение женщин 17го года и смотрят него, как на никому не нужную жертву. Можно ли в то время считать уродливым и неестественным какое – либо движение, когда вся жизнь у нас на Родине приняла такие уродливые формы? Разве оставлено было женщине то, что считалось ее уделом: семья, дом, Родина? Все было поругано и отнято почти с первых дней свободы. А сколько женщин загублено, опозорено в эти года! Разве мало их погибло не на фронте, а на своей родной земле? Не лучше было бы и Бочкаревой погибнуть на поле битвы, чем принять ужасную, позорную смерть на Родине, которую она любила до последней своей минуты! В 20м году из советской газеты мы узнали, что Бочкарева расстреляна в Витебске за контрреволюцию. Что бы не сделал и на что не пошел бы каждый из нас, если бы мог предвидеть грядущее тогда и пережитые потом годы позора, горя, голода и слез. Живя сначала под тяжелым ярмом там, на Родине, а теперь здесь, на чужбине, утешаешься мыслью, что и все строители «новой жизни» в России, если не погибли, то сидят не лучше нас в чужих краях и считают свои ошибки и промахи.
2. Баронесса София Де-Бодэ. София Де- Бодэ, дочь н-ка дивизии, в 1913ом году окончила Смольный Институт, в 1914м году поехала на фронт к своему отцу пробыла там, в команде разведчиков, восемь месяцев. Во время одной из поездок она упала с лошади, сломала ногу и была отправлена отцом в Москву, где находилась в это время ее семья. Она явилась на одно из первых заседаний комитета «Помощь Родине». Трудно было в то время обратить на кого-либо особое внимание: в течение дня перед глазами проходило столько разнообразных лиц, жизнь приносила столько неожиданностей. Но Де- Бодэ была одним из исключений. Своей выдающейся наружностью, изящным костюмом и манерой держать себя, она привлекла общее внимание. Казалось странным видеть эту девушек в подобной обстановке. Еще более выросло удивление, когда она заявила, что пришла узнать – насколько серьезна организация и что хочет записаться через комитет в отряды доброволиц. На другой же день после этого, представительницы Союза были приглашены к н-ку Военного Александровского училища. Он почему-то и кем-то свыше (?) был поставлен во главе женского батальона и организации. С нами отправилась Де- Бодэ в мужском военном костюме. Она была так красочно хороша со своей шапкой черных кудрей, что каждый встречный юнкер, буквально, ломал шею, оглядываясь на нее и невольно напрашивалась мысль о «маскараде». В канцелярии, при первом взгляде на Де- Бодэ генерал Михеев коротко приказал «остричься!». Де- Бодэ была назначена при генерале Михееве ординарцем для связи с батальоном. С первого дня, как доброволицам отвели казарму Де- Бодэ переселилась туда. Среди доброволиц она быстро завоевала общую симпатию и доверие. Доброволицы заявляли, что за Де- Бодэ они пойдут «в огонь и в воду». Решено было, что после двух месяцев подготовки, отряды, на подобие бочкаревского, пойдут на фронт. Но судьба решила иначе: благородный и, чтобы там не говорили, чистый и патриотический порыв был заглушен превращен в никому не нужную и, может быть, вредную затею. Женщина живет чувством: бросается, если нужно, но не думает – можно ли? Потянулась казарменная, нудна жизнь. Время шло, а время- смерть порыва. В батальоны вместе с военными инструкторами, был назначен командиром старый полковник из запаса. Затем пришел запрос записать желающих и окончивших средние учебные заведения доброволицы в Военное Александровское училище. Де- Бодэ была в числе их. Женская организация в связи со всем этим принуждена была отвезти устав в Петроград для утверждения Керенского. Это была тоже ошибка. Устав во многом стеснял Союз и налагал свои обязательства. Это были жесткие рамки. В то время, как по Москве ходил полный произвол и надвигались страшные октябрьские дни, женщины заняты были канцелярией и учились маршировать. Не сумели женщины сорганизоваться, а главное не осознали, как следует, того, что и они имели право вступиться за гибнувшую Россию и вовсе не на фронте. 4го октября 1917го года комитет Союза устроил в Юридическом Собрании многолюдный раут в честь выпущенных женщин- офицеров. Приглашено было 400 человек. В числе приглашенных было много иностранцев. Говорились, как полагается, пышные речи, провозглашались торжественные тосты…Среди приглашенных был и писатель Арцыбашев. На другой день он поместил в одной из газет того времени очень злую статью о ненужной жертве. В статье, между прочим, почти дословно, были такие слова: «женщины офицеры напоминали подушки перетянутые ремнями. Они пискливыми голосами произносили свои речи и кричали «ура!» в то время, как грубые мужики – солдаты, посмеивались и надуваясь, трубили в трубы». Конечно, жертва оказалась ненужной: до сих пор советская власть грязнит наш Кремль и миллионы русских несут постыдное рабство. Но, нужно вспомнить, что не прошло после этого и месяца, как вспыхнуло восстание большевиков и что женщины – офицеры руководили юнкерами в то время, как тысячи и тысячи «грубых мужчин» сидели по своим углам. Де- Бодэ руководила отрядом юнкеров у Никитских ворот и сожгла двухэтажное здание «меблированные комнаты», в котором засел штаб большевиков. Она была ранена, но до конца оставалась на своем посту. После страшных дней наступило затишье. Разрешено было даже с почестями хоронить жертвы. Отпевал и провожал до братского кладбища павших юнкеров сам Патриарх. Тысячная процессия двигалась по улицам, по тротуарам которым шпалерами выстроился народ. В тот же день под стенами Кремля хоронились красные жертвы. Через несколько дней, когда большевики опомнились от неожиданно быстрого успеха и осознали свою силу, начались их «деяния» и жесткая расправа. Жуткие то были дни! Все сидели по своим углам. Де- Бодэ два раза была у нас в обществе каких-то офицеров. Они запирались в отдельную комнату и сговаривались о побеге на Дон. Как-то под вечер на двор нашего дома въехал экипаж и у нашего подъезда вылезла русская баба в тулупе, с большим платком на голове и с большими черными очками на глазах. Звонок. Мы все высыпали в переднюю. Несколько минут замешательства: очки сняты, сброшен платок, тулуп, юбка и перед нами прапорщик Де- Бодэ. Вечер провели мы в тесном кружке; на ночь племянница перевязала ей еще не зажившую рану. Рано утром Де- Бодэ исчезла. По ее желанию, никто из нас не тревожил ее. Ехать решила она одна. На Дон к Корнилову добралась благополучно, участвовала во всех походах Корнилова и погибла в день его смерти в атаке под Екатеринодаром. Во многих воспоминаниях о Ледяном походе часто встречается ее фамилия.
Отправлено: 28.05.09 22:38. Заголовок: Якубовская, Мария Ал..
Якубовская, Мария Александровна. Приступаю к самой трудной части своих воспоминаний, так как считаю невозможным в свеем очерке обрисовать обаятельный образ Марии Александровны так быстро промелькнувший в моей, да и вообще, в жизни. Знакомство наше явилось чисто случайным, но случай этот сыграл большую роль в судьбе моей моих близких. 27го мая 1917го года в газетах московских появилось воззвание Бочкаревой к русским женщинам спасать Родину. К пяти часам вечера того же дня небольшая группа женщин с плакатом: «Женщинам дорогу! Женщины вперед!» направилась с бутырок на Скобелевскую площадь. Шествие это привлекло много любопытных, толпа быстро росла и на Скобелевскую площади собралось уже более тысячи человек. Между прочим, это было излюбленным местом москвичей для митингов. Не успели пришедшие демонстранты в маленькой речи объяснить цель своего выступления, как появились ораторы. Один из них, кронштадтский матрос, взобравшись на постамент одного из фонарей памятника, затянул свою нудную, приевшуюся речь о мире «без аннексий и контрибуций». Пора было уходить. Несмотря на просьбы инженера –организатора уличных митингов, женщины двинулись к Страстной площади, увлекая за собой почти всю толпу. Тут у памятника Пушкина опять начались выступления. Между тем группа около плаката росла. Уже вечером около Триумфальных ворот было решено не оставлять выступления без последствий. Сговорились собраться через три дня на частной квартире. Вот там-то и увидели мы впервые М.А. На собрание явилось около двадцати женщин, из которых был избран временный президиум. М.А. показала свои необыкновенные организаторские способности. Решено было 3-го июня устроить собрание, для чего был снят Актовый зал на Миусской площади, отпечатаны листовки с призывом к женщине посетить собрание. Листовки эти раздавались по улицам, расклеивались по стенам. 3-го июля собрание состоялось. Зал, вмещавший пятьсот человек, был почти полон. Впускали только женщин. Начались речи с призывом женщин спасать Родину, помочь воинам, находящимся на фронте, обратив внимание на беспорядки в тылу. Одна из выступавших ораторш, обращаясь к женщинам, обмолвилась фразой: «в борьбе обретешь ты право свое!» Этот эсеровский лозунг произвел впечатление разорвавшейся бомбы. После шума в рядах, к кафедре быстро подошла взволнованная пожилая седая женщина и попросила слова. Это была, только что приехавшая в Москву, политическая ссыльная эсерка Сундукианц. Она начала громить «несознательных» женщин, выступающих так несвоевременно в дни объявленной свободы, говорила против войны и объявляла и плагиат. Речь ее была такой громовой, что одна простая казачка несколько раз поднималась, сжимая кулаки, чтобы побить эсерку и нужно было силой держать ее на месте. Нашлись еще оппонентки. Страсти разгорались… И вот, в это время двери широко раскрылись и в зал вошли парами первые женщины, записавшиеся в женский батальон. Их было около тридцати. На Миусской площади, вокруг здания стали собираться любопытные; солдаты требовали впустить их; поднялся шум. М.А. удалось не только успокоить толпу, но даже вызвать с ее стороны доверительные и восторженные крики. С этого дня женское движение стало разрастаться. Вероятно, из расклеенных по стенам Москвы листовкам стал известен адрес частной квартиры. Каждый день являлись все новые и новые лица: одни записывались в тыловую организацию, другие в батальон. Было очень много иногородних, которым негде было остановиться. Тогда отвели им отдельную комнату, среди которой положили матрас и доброволицы пользовались им, как подушкой, раскладываясь вокруг него на ночь. На кухне появился большой котел, а за хлебом ходили в Кремль. Между тем начались хлопоты о приискании казарм и инвентаря, для чего ходили в Главный Штаб. Батальоны уже существовали. Перед переходом доброволиц в казарму был назначен день и к нам на квартиру явилось шесть врачей для медицинского освидетельствования доброволиц. Тогда доброволиц было уже около двухсот. Конечно, квартира не могла свободно вместить такого количество и доброволицы стояли одна за другой по лестнице и по двору, ожидая своей очереди. С раннего утра квартира напоминала улей: приходили, уходили, появились машины (соседи очень доброжелательно относились к доброволицам), нашлись мастерицы и доброволицы стали обшиваться. Хлопотами и уменьем М.А. комитет наш быстро был сорганизован. На Учредительном собрании (1-й Ушаковский пер, на Остоженке) был избран постоянный президиум. М.А. была первым секретарем Союза. Появилась своя печать. Насколько велика была растерянность и беспорядок в Москве, можно было судить по тому, что печать эта открыла нам интендантский склад откуда мы получили 1400 аршин материи и 200 пар ботинок австрийского образца; которые были привезены на квартиру. Торопились одеть доброволиц по просьбе капитана Скаржинского к выступлению георгиевских кавалеров. Вскоре после этой демонстрации комитету Союза, было предложено помещение на Арбате в квартире инженера Отрадинского, где находилась тогда «Военная Лига» Через канцелярию записывались в батальоны доброволицы, которых после записи отправляли для освидетельствования в «Общество врачей специалистов», помещавшееся тут-же на Арбате, против «Военной Лиги». Средства союза заключались из членских взносов и пожертвований. Несмотря на щедрые пожертвования, средств не хватало и тогда по инициативе М.А. решено было устроить кружечный сбор, который продолжался три дня. На помощь союза для сбора были командированы доброволицы. Через некоторые улицы потянуты были огромные плакаты. Сбор «женщины - солдату» дал больше двадцати трех тысяч. При подсчете присутствовали члены «Военной Лиги». Деньги были положены в Сберегательную кассу на Арбатской площади. Так кончилась созидательная работа союза. Казалось, тут – бы и нужно начать работать, а между тем все свелось на официальную и казенную ногу. После продолжительных прений отправлены были делегатки к Керенскому в Петроград для утверждения устава. В канцелярии, за один из столов сидела «делопроизводительница» на жаловании с журналами «входящим» и «исходящим», накоплялись бумаги и жизнь союза, бившая до сих пор ключом, стала замирать. После сбора среди доброволиц нашлась масса авантюристок. Подстрекаемые со стороны, они являлись и заявляли, что выходят из батальона и требовали крупные суммы, опираясь на то, что сбор проводился в пользу доброволиц. Жалобы их дошли до Совета солдатских депутатов, откуда явился один из членов. Но и он ничего не мог возразить на то, что пожертвования шли совсем на другие цели, а вовсе не на переодевание одного костюма в другой. Правда, вскоре после этого посещения появилась статья в поганой газетке «Солдат», которая уличала Союз в том, что деньги были разобраны комитетом по карманам, но на этом дело и кончилось. После ухода лучших доброволиц с отрядами Бочкаревой на фронт женский батальон перестал являться главной целью. Стало ясно, что обучение его затянется на месяцы и он не увидит фронта. Ссылались на то, что нужно ждать выпуска женщин – офицеров. На одном из собраний у Генерала Михеева решено было сформировать санитарные женские отряды. Для этой цели было занято под казармы пустовавшее тогда здание фабрики Бужикова. Но к этому времени уже стали назревать в России события, повлекшие за собою октябрьские дни. Что представлял из себя женский батальон, когда вообще вся русская армия перестала существовать? Участвовал весь женский батальон и союз на встрече Корнилова. Вокзал был полон, но публика была особая. В это время в Большом театре происходило Государственное совещание и ни Керенский ни кто другой из представителей власти на вокзал не явился. Говорились речи. Особенно хорошая была речь члена Государственной думы Родичева, обращавшегося к генералу Корнилову, как к единственной надежде России. Генерал Корнилов с вокзала поехал к Иверской часовне и обратно. В его автомобиле возвышался во весь свой рост полковник Ген. Штаба Достовалов с георгиевским значком в руках. (Достовалов позже признал советскую власть.) Вскоре после этого начались в Москве тяжелые дни. Большевики готовились к выступлению. Был тогда подходящий момент выступать женщинам – в батальоне было больше тысячи доброволиц. Но батальон был переведен в соседние с мужскими казармы, распропагандирован и стал совершенно чужд Союзу. В дни выступления большевиков, ему было запрещено покидать казармы и он бездействовал. После кошмарных дней выступления комитет несколько раз собирался на частной квартире одной из членов Союза. Туда являлись, а многие и жили там, женщины – офицеры и санитарки. Обсуждалась возможность помощи кому бежать на Дон, кому просто - выбраться из Москвы. Таким образом, женское движение, как, вообще, всякое движение было ликвидировано. Начались тайные организации. Тянулся 1918-год: голод, холод, мор, бесконечные декреты, обыски, расстрелы без конца. С М.А. мы больше не виделись. Я знала, что она ездила с комиссией на закупку муки и, как обещала, привезла 42 пуда для некоторых из членов. Жизнь, между тем, ставила самые ужасные условия: отопление стало, деньги обесценились, цены росли непомерно, квартиры уплотнялись. Мы были лишены последнего удовольствия, так как у нас температура доходила до 5º ниже нуля. Появились карточки. Мы, числящиеся по 4-ой категории получали в день по ¼ фунта черного хлеба. Картофельная кожура и конская требуха казались отличной пищей. Молоко разбиралось еще у вокзала. Около каждого продавца образовывался хвост, который двигался и извивался во все стороны и часто милиционеры стреляли в воздух, чтобы навести порядок. Начались бесконечные и, иногда, бесплодные очереди. Еще у закрытых дверей, во избежание недоразумений, все присутствующие отмечались мелом на спине – «метка антихриста», как называли это в толпе. Дрова раздавались служащими по арендам. Нужно было самой с салазками идти на дровяной двор, самой грузить дрова и отвозить домой. Многие из близких не выдержали голодной и холодной жизни. 13 марта 19-го года случай столкнул меня опять с М.А. Встреча эта спасла меня и некоторых близких от бессмысленного и голодного прозябания. М.А. была тогда заведующей детским домом (бывший Детский очаг имени М.Н. Муромцевой). М.А., как всегда, с открытой душой пошла на помощь и предложила мне вступить в Детский дом воспитательницей. Паспорт мой тогда был уже уничтожен и она отлично обошла этот вопрос и провела меня в Детский дом заглазно, вручив мне, необходимое по тому времени, свидетельство. В первый раз, когда я посетила М.А., я застала в ее комнате маленькую кровать, застеленную белоснежным бельем. В кровати сидел изнеможденный худой мальчуган и М.А. кормила его с ложки яйцом сбитым с сахаром. Это был один из питомцев Детского дома, приведенный сюда в таком виде, что, казалось, он доживал последние свои дни. М.А. выходила его и потом он выровнялся в хорошего мальчугана. За всю мою последующую, очень кратковременную жизнь с М.А. я узнала, что это был ее метод. Каждый малыш, которого приводили в Детский дом, проходил через ее руки. Она держала его в своей комнате до тех пор, пока он не свыкался с жизнью Детского дома и с детьми. Она умела осушать слезы и успокаивать боль. Дом тогда уже находился на социальном довольствии и стал просто называться «Детский дом дня детей сирот социального обеспечения». М.Н. Муромцева являлась туда лишь гостьей. Дом был отобран у нее на полном ходу с детьми и инвентарем. Частная инициатива в корень пресечена. М.А. осталась заведующей еще с ее времени. Детский Дом сначала поразил меня своей неприглядностью. Дети в большей своей части встретили недружелюбно. Некоторые из них посещали еще учебные заведения, нотам почти не учились и охотно сидели в Детском доме. Все мысли были направлены на еду. Продовольствие в 19-м году выдавалось то много, то ничего. Приходилось обходиться своими средствами. Помещение для 50 детей было мало и находилось на 4-ом этаже. Но постепенно жизнь налаживалась. Обходили Совет и принимали детей по своему выбору. Дети подобрались прекрасные и вскоре между ними и нами образовался очень тесный союз и те три с половиной года, которые я провела в Детском доме, являются для меня единственным светлым воспоминанием, вывезенным из советского рая. Мы вели систематические занятия с детьми и вокруг нас сложился прекрасный кружок лиц, отдававших весь свой досуг детям. М.Н. Муромцева, до самого своего отъезда в Париж, посещала нас, обучала детей пенью, режиссировала детские спектакли, для чего привлекала в Дом много интересных лиц. Вообще, искусство процветало там! Мы все мечтали, что российский кошмар скоро кончится и можно будет воплотить в жизнь идею устройства целого городка детей сирот. Кажется, это была идея ее покойного мужа и мелась земля под Москвой. Духовная пища для детей была так обильна, что они стойко переносили и голод, и холод. Иногда в течении нескольких месяцев подряд отпускалось одно пшено, селедки и ржаной хлеб. Борьба с насекомыми была невозможна, так как мыла почти не выдавалось. Прислуга или, как она называлась тогда «технические служащие» почт враждебно относились к детям и нам, всячески старая подчеркнуть свое «равенство». М.А. умела каждого их них поставить на свое место. Но недолго продолжалась наша дружная жизнь. И работа. В одно со мной время в Детском доме стал бывать общий знакомый, присяжный поверенный Б. Бывший плехановец, в это время он являлся, как мы «беспартийными» т.е. врагом большевиков. Он работал в тайной организации, с которой и мы были связаны, обладал необыкновенным даром слова, получивший в свое время известность в Москве, при большевиках сидел в тюрьме; ездил по тайным делам организации по России и был, конечно, некоторого вида «героем» в наших глазах. Много интересных вечеров провели мы в нашем тесном кружке. Скоро М.А. стала его невестой. Это случилось совершенно не вовремя и некстати. В конце августа в Москву приехал агент Колчака. Под фамилией никому ничего не говорящей. Он вошел в связь с Б., бывал у него и часто даже ночевал. Как-то Б. взволнованный прибежал в Детский дом, собрал нас и заявил, что по всей Москве идут обыски и аресты, что он сам сейчас спасся, выпрыгнув из окна второго этажа здания, где помещалось книгоиздательство «Задруги», и что все, находившиеся там, арестованы. Сам он должен скрываться, но, что необходимо предупредить некоторых лиц о происходящем. М.А. должна была идти на его квартиру и предупредить «Василия Васильевича». Напрасно я убеждала ее, что ходить не имеет смысла, что «В.В» или скрылся или схвачен, так как за квартирой давно следили. Она решила идти. Вместе с ней пошла моя дочь, но около дома М.А., вручив ей кое-какие бумаги, посоветовала не подниматься на четвертый этаж, а подождать на улице. Через четверть часа показалась М.А., окруженная красноармейцами. Дочь со Знаменки следуя издали, проводила М.А. до Лубянки т.е. Чрезвычайной комиссии и прибежала в Детский дом заявить о случившемся. На другой день М.А. была переведена в Бутырки. Две недели она сидела там, а друзья принимали меры к ее освобождению. Носили ей по назначенным дням «передачу» и получали от нее записки самого бодрого содержания; в одной из них она писала: «обо мне не беспокойтесь: сижу в самом лучшем, московском обществе». Как потом нам передавали, она в тюрьме пользовалась общими симпатиями, ее все баловали и прозвали «красным солнышком». От тюремных ее знакомых мы узнали о том, что ее очень часто водили на допрос и как смело она вела себя там. Это, вероятно, ее и сгубило. Через две недели ее перевели опять на Лубянку и на другой день, в день Рождества Божьей Матери она была расстреляна в числе 75. По всей Москве был расклеен скорбный список. О ней было сказано: №25. Якубовская, Мария Александровна, 23 лет, кадетка, была в связи с агентом Колчака. («В.В.», между прочим, благополучно выехал из Москвы) В этот же день были расстреляны Щепкины, Алферовы и др. Пробовали хлопотать о выдаче тела М.А., но напрасно. Через несколько дней после смерти М.А. произошел взрыв в Гнездиковском переулке. Виновного не нашли. Бомба была брошена с дерева в окно комнаты, где заседали комиссары. Носился слух, что этот взрыв был местью за смерть М.А. Б. остался жив и невредим. Несмотря на все угрозы, он ничего не предпринял, некоторое время жил в Москве, потом выехал и читал где-то лекции по истории фабричным рабочим. После ареста и смерти М.А. мы долго ждали обыска в Д.Д., но его не было. Мы сами сделали перемещение в своем коллективе и продолжали работу в Д.Д. Перебывали у нас тайком и урывками несколько лиц из отдела Народного Просвещения, чтобы взыскать свое сожаление и сочувствие – и там у нее были друзья. Незадолго до ареста, М.А. предлагали вступить в кинематографическую студию. Со своей выдающейся внешностью и способностями, она, вероятно, заняла бы одно из первых мест в созвездии Холливуда, но лихолетье нашей Родины звали ее совсем к другой деятельности и она отклонила это предложение. 5. Попова, Вера Алексеевна. Вера Алексеевна происходила из очень богатой семьи Лушниковых, кяхтинских чайных торговцев. С ранней молодости увлекалась общественной деятельностью, страстно любила русский народи была «народницей». Во время знакомства с нами она сильно поправела и, хотя не проявляла особой религиозности, жила по завету Спасителя, всей своей жизнью исповедуя первую его заповедь: «Возлюби ближнего, как самого себя». В нашем кружке она появилась вскоре после первого собрания. В квартире жизнь била ключом: около двадцати доброволиц жило у нас и каждый день собирались члены для осуждения текущих дел. Вера Алексеевна вся отдалась доброволицам, кроила, шила с ними, входила во все нужды и мелочи жизни и объявила, что сама пойдет с ними на фронт в качестве сестры милосердия. (Ей тогда было 50 лет) Мы часто подтрунивали над ней, когда видела, как она старалась не отставать от женского отряда, тренируя себя для будущих походов. Маленькая, тщедушная, болезненная, с очень плохим зрением, она выказывала необычайную выносливость и терпение. За короткое существование женского батальона, три доброволицы были сброшены под колеса трамвая. В.А. облекалась в костюм сестры и проводила дни и ночи около несчастных, стараясь смягчить их предсмертные мучения. Ко всему немецкому она относилась более чем подозрительно и на одном из собраний нам пришлось расстаться с одной из очень ценных членов – Блюмер за то, что та отрицательно относилась к женскому батальону и была за тыловое движение женщин. Это время совпадало с посещением нашего собрания капитаном Скаржинским и В.А. настаивала, чтобы Блюмер на нем не присутствовала. Несколько раз Блюмер пыталась выйти с нами на связь; но В.А. твердила только одно: «немка-провокаторша», прося голосовать против нее. Так и не пришлось узнать: права ли была В.А. Позже мы слышали, что Блюмер пыталась организовать женский кружок, но для какой цели? Через пять месяцев все провалилось в бездну мрака и насилия! С первых дней войны все симпатии В.А. были направлены на военных и их семьи. «Родина в опасности» - этого было довольно, чтобы бросить все свои былые увлечения. Она удивлялась подвигу женщин и до конца твердила о том, что в подвиге этом было только «благородство». Она была одним из самых ревностных членов Союза. По просьбе Капитана Скаржинского присутствовала, в числе трех членов Союза, на свидании капитана Скаржинского со Смидовичем в Московской гостинице. Скаржинский просил, чтобы Совет рабочих и солдатских депутатов не чинил никаких препятствий демонстрации георгиевских кавалеров. Смидович сказал, что этот день будет «историческим» и народ сам покажет свои симпатии; но при этом заявил, однако, что фабрики и заводы будут работать, что ни один рабочий не выйдет на улицу, чтобы никаких призывов и прокламаций не было, что за этим будут следить. Все ночь члены Союза просидели за работой, приготавливая значки и повязки для всех георгиевских кавалеров. На другой день в 7 часов утра назначен был сбор в гостинице «Бристоль» на Скобелевской площади. Дом Советов безмолвствовал. Перед выступлением духовой оркестр не явился. Оказалось всем оркестрам еще накануне запретили участие в демонстрации. После долгих поисков, наконец, был найден небольшой, захудалый, частный оркестр. Шествие, несмотря на все запреты и преграды, вышло грандиозным, но, конечно, не достигло своей цели. Когда демонстранты вернулись на площадь, окна и двери дома Советом были плотно закрыты, балконы пустовали и только сквозь стекла были видны любопытные лица. Долго еще не расходились на площади толпы народа. Вот тогда-то из дома Советов вышли и замешались в толпу провокаторы, возбуждавшие присутствующих и настраивающие против войны и георгиевского креста. Не менее грандиозной была демонстрация на похоронах юнкеров военного Александровского училища; жертвы подавления беспорядков в Нижнем Новгороде. Это были не трупы, а останки, растерзанных озверелой толпой юнкеров. Процессия растянулась по всей Тверской. На братском кладбище собралось тысячи народа. Перед цинковыми гробами устроен помост, с которого говорились речи. Выступали и от нашего Союза. Подавляющей была речь присяжного поверенного Б., который силой своего красноречия вызвал слезы у всех присутствующих. Сильно волновалась В.А. в день отъезда на фронт с Бочкаревой наших доброволиц. Все вышло не так, как предполагала В.А.. Несколько дней закупались и заготавливались дорожные пакеты для отъезжающих. Вера Алексеевна все годы любовно хранила все письма доброволиц с дороги и с фронта и, вообще, все свидетельства, касающиеся женского движения. В страшные октябрьские события, она бесстрашно ходила по городу под обстрелом в костюме сестры носила пищу в Александровское Училище, ухаживала за ранеными и поддерживала связь между Училищем и выступающими. Ее же усилиями были уничтожены списки и книги нашего Союза и когда большевики проникли в помещение, (тогда уже на Арбате, над обществом врачей специалистов) они ничего не нашли кроме библиотеки московского общества «Вестники Самообразования», в котором мы работали и которые приютили у себя. В начале 18-го года она провела моего мужа – Ген. Штаба Генерал- Лейтенанта Рычкова, вернувшегося с фронта, в тайную организацию: «Защита Родины и Свободы». Муж возглавил там военную часть. В мае 18-го года муж получил задание организовать переворот в Казани. Полковником Перхуровым был устроен переезд мужа и генерала Панова в Казань; вскоре после отъезда мужа, таким же образом был отправлен мой сын штабс-капитан артиллерии и потом племянник Корней Гершельман. Таким образом, они избежали позорнейшей «регистрации офицеров» 1918-го года. Тысячи офицеров был собраны в Александровском Училище, где просидели несколько дней в ужасных условиях, набитые туда до отказа. Охрана состояла из китайцев и латышей. По Москве ходили самые тревожные слухи, потому с утра под стенами Училища собрались близкие заключенных. Чтобы разгонять собравшихся, охрана стреляла в воздух. Выпускали заключенных по ночам в одиночку. После переворота в Казани во всем стенам Москвы и в газетах были напечатаны приказы мужа о принятии мер против выступления коммунистов. Муж был объявлен вне закона, как враг народа. После отступления белых из Казани, я три дня не имела вестей от мужа и, наконец, из совершенно случайных источников узнала, что он был командующим войсками тюменского округа, а после крушения армий Колчака ему удалось добраться до Харбина. Хотя оставаться в Москве было опасно, но, видимо, по божьей воле, нас не тронули. Три с половиной года я прослужила в Детском доме, до августа 23-го года работала в школах и только в 25-м году, когда всплыло дело Савинкова, хватились и нас, но мы были уже в Маньчжурии. Близкие телеграфировали, чтобы мы больше не писали. С того времени прекратилась вся переписка с Москвой: перестали даже писать питомцы Дома, с которыми у меня была самая оживленная переписка. За время пребывания нашего в Москве, В.А. заботилась о нашей семье, делилась последним и часто выручала в дни голода. С поступлением моим в Детский дом, она весь свой досуг посвятила детям. В.А. в совершенстве владела тремя языками и ввела в Детском доме систематические занятия. Таким образом нам удалось много детей провести в старшие группы, воспитывая их тайком в страхе Божьем. С самым теплым чувством вспоминаю я детей, прошедших через наши руки и думаю, что это ужасные года не вытравили из их душ добра и света. Кружок наш мечтал о создании идеального Детского Дома для детей сирот. Как нужны будут эти дома для миллиона беспризорных детей в дни возрождения России. Уцелеют-ли только работники? В 21или 22-м году В.А. окончила педагогические курсы на английском языке и была приглашения читать лекции в Академии Генерального Штаба. Кроме того, она работала в библиотеке последнее время работала над составлением грамматики английского языка для обучения русских. Очень ограниченная в своих потребностях, она весь свой паек и заработок отдавала нуждающимся. Многих она поддерживала! Ее семья, как и она сама, была высококультурной: муж литератор, раньше имел свою газету в Омске, потом работал, а одно время был редактором, в «Русских ведомостях», сын юрист, литератор. В 23-м году мне удалось, как школьному работнику, взять годовой отпуск на выезд в Харбин и пришлось надолго, а может быть навсегда расстаться с друзьями. Из случайного письма из С.С.С.Р. я узнала о смерти В.А. Переходя через улицу, она попала под автомобиль, была смята и в тот же день скончалась. Перед моим отъездом в Харбин В.А. очень просила меня написать о женском движении. Выполняю ее желание много лет спустя по памяти, не имея под рукой никаких свидетельств. Все документы и переписка мои погибли еще в С.С.С.Р., а переслать свои В.А. не нашла, видимо, возможным.
Отправлено: 28.05.09 22:41. Заголовок: Добавлю только, что ..
Добавлю только, что братская могила расстреляных по делу Национального Центра находилась (не знаю как сейчас) на краю Калитниковского кладбища, недалеко от московской окружной ж.д. Никакого памятного знака там нет. Вряд ли и кто помнит...
Отправлено: 30.05.09 19:48. Заголовок: Помнит, Василий Жано..
Помнит, ув. Василий Жанович. Это место горожанам известно и почитается - район оврага, выходящего к озерку. Хорошо знаю , т.к. недалеко похоронены мои родственники.
Спаси Господи! Хорошо, если так. У меня у самого дед и прадед на Калитниковском. И все ж таки надо было бы, наверное, увековечить как-то расстреляных...
Отправлено: 07.08.09 23:15. Заголовок: Г.Н. Трубецкой в кн..
Г.Н. Трубецкой в книге воспоминаний «Годы смут и надежд», описывая свое путешествие на Дон, отмечал, что с ним ехала «известная в то время в широких кругах и популярная «Александра Николаевна», - женщина – казак в военной форме и с Георгиевской медалью в петличке. ...Александра Николаевна проявилась в казачьей организации в Москве, вошла в близкое знакомство с семьей моей сестры Гагариной, очень им понравилась своей горячей, разносторонней деятельностью. Она вечно о чем-нибудь и о ком-нибудь хлопотала, и ей много удалось устраивать. Опасаясь за реквизицию своего дома на Новинском бульваре, Гагарины передали его Александре Николаевне для казачьей организации, занимавшейся какими-то хозяйственными операциями. Это только усилило интимность А.Н. с семьей Гагариных. После большевистского переворота А.Н. деятельно снабжала офицеров и юнкеров штатским платьем и деньгами. Нет сомнения, что она очень много сделала в этом направлении, хотя казалась и неосторожной, и неуравновешенной. За ней замечали, что она порою увлекалась и привирала. При всем том, она быстро сумела завязать большие связи в Москве и на Дону, виделась с генералом Корниловым, имела влияние. И вдруг… через несколько месяцев она пропала с горизонта. За ней обнаружились проделки сомнительного свойства, оказалось, что она всячески эксплуатировала свою близость с Гагариными и нашей семьей и вводила многих в заблуждения. Подверглось сомнению, подлинную ли она носит фамилию баронессы Розен, за которую она себя выдавала и получила ли она когда-нибудь Георгиевскую медаль. Из одной крайности перешли в другую и А.Н. стали подозревать чуть ли не в том, что она состоит агентом большевиков. Разумеется, этого не было. На ней сказались особенности смуты, во время которой усиливается склонность к авантюризму и самозванству. Ими увлекалась А.Н., подстегиваемая легкостью своих успехов. Несмотря на это, она несомненно принесла и немало пользы многим офицерам, юнкерам и их семьям, с полной отзывчивостью приходя им на помощь".
Баронесса Розен была в Союзе земельных собственников, если не изменяет память, в отделе по Пензенской губернии (там было имение). Про нее есть упоминания у С.П. Руднева "При вечерних огнях".
Ну семейные пары, очевидно. Что то еще М.б. и красноармейцы - ибо без погон и кокард. А английские кители и Георгиевский крест носили, бывало, и в РККА.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 41
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
У нас сейчас издательские проекты резко затормозились. Да и с рукописью придется повозиться. Почерк у него хороший, но кто будет наборщиком 
Я будучи студентом, на некоторых книгах засыпал аж на 2-й странице 
<\/u><\/a>
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума